"Наверное, возле него шатер Гектора", – подумал я и направился вперед, ожидая в любой момент услышать окрик стража. Оставалось только надеяться, что меня окликнут прежде, чем бросят мне в спину копье. Чувства мои обострились; я мог бы услышать шорох кинжала, выскальзывающего из ножен, казалось, я увидел бы затылком крадущегося за мной… Но я ничего не видел и не слышал: лагерь словно утонул в тумане, приглушившем все звуки, и никого не было между кострами, кроме меня самого.
Огонь впереди разгорался, в него словно бы подкладывали дрова, и вот из скромного походного костерка превратился в огромный манящий маяк. Он уже мерцал, как подобает огню, пылал яростно и ярко, с каждым шагом делаясь все более ослепительным. Скоро он стал настолько ярким, что мне пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы защитить их от жгучего света. Жара я не ощущал, но в яркости заключалась иная сила. Ослепительный свет придавливал меня к земле и наконец заставил опуститься на колени перед всесильным золотым сиянием.
Тут я услышал смех и сразу понял, кто передо мной.
– Встань на ноги, Орион! – сказал Золотой бог. – Или тебе нравится ползать подобно червю?
Я медленно поднялся на ноги. Золотой бог стоял, купаясь в теплом сиянии, которое словно отделяло нас от погруженной в туман и мрак равнины. Миром правила ночь. Никто в лагере не шевелился. Троянцы не видели нас и не слышали.
– Орион, – сказал он насмешливо. – Вечно тебе удается прогневать меня. Вот и опять – ты спас лагерь ахейцев.
– И тем вновь не угодил тебе? – спросил я.
Вполне человеческим жестом, странным для богоподобной персоны, он почесал подбородок.
– Здесь я зовусь Аполлоном, богом Солнца, несущим свет и красоту людям. Я добиваюсь победы троянцев над варварами из Ахеи.
– А остальные… – я подыскивал подходящее слово, – боги? Неужели все они поддерживают Трою? Едва ли…
Улыбка его исчезла.
– Ведь ты же не один, наверное, есть и другие?.. – продолжал я. – Богоподобные существа вроде тебя?
– Есть, – признался он.
– Они сильнее тебя? Например, Зевс, Посейдон?
– Существ, подобных мне, несколько, Орион, – сказал Золотой бог, помахивая рукой. – Но имена, которыми их называют эти примитивные люди, не имеют абсолютно никакого значения.
– Но разве они не более могущественны, чем ты? Ведь среди них Зевс!.. Ваш царь?!
Он рассмеялся:
– Ты пытаешься найти способ перехитрить меня!
– Я пытаюсь понять, кто ты и что из себя представляешь, – ответил я. Так оно и было на самом деле.
Золотой бог внимательно разглядывал меня – едва ли не с опаской.
– Ну, хорошо, – проговорил он наконец, – если ты хочешь увидеть других…
Ночной туман словно начал медленно испаряться под лучами утреннего солнца, и я увидел вокруг себя еще нечеткие силуэты.
Медленно возникали они, обретая плоть, цвет и материальность. Окружившие меня живые осязаемые мужчины и женщины смотрели на меня, как ученый разглядывал бы какую-нибудь букашку или бактерию.
– Опрометчивый поступок, – сказал один из них глубоким сильным голосом.
– Он – мое творение, – ответил Золотой бог. – Я с ним справлюсь.
"Да, – подумал я. – Ты можешь справиться со мной. Но до поры до времени".
Ко мне было обращено множество лиц: на меня смотрели прекрасные женщины с безупречной кожей, глаза которых сверкали как яркие самоцветы; в словах молодых на вид мужчин слышалась мудрость тысячелетий… и строгость самой вечности.
Я казался себе мальчишкой, ребенком в окружении взрослых, карликом среди гигантов.
– Я доставил его с равнины Илиона, – сказал Золотой бог, словно оправдываясь.
– Ты храбришься, – сказал заговоривший первым. Темноволосый и темноглазый, он потрясал своей скрытой мощью, словно могучая гора посреди равнины. Я понял, что вижу Зевса, хотя никаких молний в его кулаке не было, а аккуратно подстриженная борода оказалась лишь чуть тронутой сединой.
Золотой бог беззаботно рассмеялся. Я пытался разглядеть среди величавых и строгих ликов знакомое лицо… лицо богини, которую я любил, или хотя бы черного Аримана, с которым когда-то боролся и которого победил. Но не отыскал их.
Заговорила одна из женщин:
– Ты все еще хочешь, чтобы троянцы выиграли?
Золотой бог улыбнулся:
– Да, пусть даже тебе это не по вкусу.
– Грекам есть что противопоставить твоим любимцам, – продолжала она.
– Тьфу! Варвары.
– Они не всегда останутся такими. Настанет время, и они создадут прекрасную цивилизацию, если ты им не помешаешь.
Тряхнув дивными золотыми волосами, он возразил:
– Обещаю тебе, цивилизация Трои окажется еще прекраснее.
– Я изучал пути времени, – сказал один из мужчин. – Победу следует отдать грекам.
– Нет! – выкрикнул Золотой бог. – Проклятые пути времени! Я создаю новый путь; он всем нам доставит радость, если вы перестанете мне мешать.
– Но мы тоже имеем право манипулировать этими созданиями… как и ты, – сказала женщина. – И я слабо верю в разумность твоих планов.
– Потому что ты их не понимаешь, – настаивал Золотой бог. – Я хочу, чтобы Троя победила. Тогда этот город сделается самым важным центром на данной стадии истории человечества. Вокруг города образуется могучая империя, которая объединит Азию и Европу. Подумай об этом! Энергия и доблесть европейцев сольются с мудростью и терпением людей Востока! Богатства обоих миров сольются воедино, возникнет единая Илионская империя, которая протянется от Британских островов до Индии!
– И что хорошего получится из этого? – спросил один из мужчин, который подобно прочим был идеально прекрасен. Черты его лица казались настолько безупречными, насколько это вообще возможно для человека. – Когда твои любимцы вздумают делить свою империю, единство среди них может принести гораздо больше вреда, чем здоровое соперничество.
– Да, – согласилась женщина. – Вспомни тот путь, где доминировали неандертальцы. Ты разрушил его руками вот этого своего создания. Все едва не кончилось нашей гибелью.
Золотой бог бросил на меня яростный взгляд:
– Подобная ошибка не повторится.
– Нет, дело не в Аримане и его соплеменниках, которые пребывают ныне в собственном континууме. Кризис мы пережили, – проговорил тот, которого я назвал Зевсом. – Вопрос в том, что делать с Троей.
– Троя должна победить, – настаивал Золотой бог.
– Нет, победят греки…
– Победят троянцы, – перебил его Золотой бог. – Они победят, потому что я заставлю их победить.
– Чтобы ты мог создать Илионскую империю, которая так дорога твоему сердцу? – проговорил Зевс – Так?
– Почему это настолько важно? – спросила женщина.
– Она объединит всю Европу и большую часть Азии, – проговорил Золотой бог. – Не будет разделения между Востоком и Западом, не будет раздвоения человеческого духа. Не будет Александра Македонского с его полуварварскими стремлениями, не будет Римской империи, не будет Константинополя, разделившего Азию и Европу, не будет христианства и ислама, не будет их долгой двухтысячелетней вражды.
Они слушали и кивали. Все, за исключением скептически настроенной женщины и Зевса.
"Для них это игра, – понял я. – Они манипулируют человеческими судьбами, словно шахматист, двигающий фигурки по доске. Пусть гибнет цивилизация, для них она словно пешка или ладья, сброшенная с доски".
– Неужели разница настолько велика? – спросил один из темноволосых мужчин.
– Конечно же! – отвечал Золотой бог. – Я хочу объединить человечество, соединить многочисленные положительные качества своих созданий в гармонии и единстве…
– Чтобы они помогли нам встретить кризис пространственно-временного континуума, – едва ли не шепотом пробормотал Зевс.
Золотой бог кивнул:
– Такова моя цель. Нам потребуется любая помощь, которой мы сумеем заручиться.
– Не уверен, что ты предлагаешь наилучший вариант, – продолжил Зевс.
– А я уверена – вариант, безусловно, не лучший, – добавила женщина.
– Я буду действовать, что бы вы ни говорили, – возразил Золотой бог. – Люди – мои творения, и я должен изменить их так, чтобы они действительно смогли помочь нам.
Тут заговорили все разом, кто-то одобрял его решение, кто-то не соглашался с ним. Среди них не было единства. И на моих глазах силуэты начали тускнеть, расплываться, растворяться… Наконец остался лишь Золотой бог и с ним – я, со всех сторон окруженный золотым светом, там, где не было ни пространства, ни времени… в мире ином, отличавшемся от тех, которые я знал.
– Вот, Орион, ты увидел других творцов. Во всяком случае, некоторых.
– Ты сказал, что мы твои творения, – сказал я. – А у остальных тоже есть собственные, как у тебя?
– У некоторых – есть. А другим, похоже, интереснее возиться с моими, чем создавать свои.
– Выходит… это ты сотворил… мужчин и женщин Земли?
– Ты был одним из первых, Орион, – отвечал он. – А потом в известном смысле сотворил нас.
– Что? Я не понимаю.
– Ты и не сможешь.
– Ты создал человечество для того, чтобы мы могли помочь тебе, – повторил я услышанное, – когда настанет конец. Пусть остальные творцы думают, что люди помогут им. На самом деле ты собираешься повести их против богов. – Я вдруг отчетливо осознал это.
Он молча смотрел на меня.
– И тогда ты станешь самым могущественным среди богов, не так ли?
Он немного помедлил, прежде чем ответить:
– Я и так самый могущественный из всех творцов, Орион. Остальные, возможно, не согласятся с этим, но тем не менее…
Я чувствовал, как мои губы изогнулись в сардонической ухмылке. Он все понял.