- Ваше или мое? - спросил он, словно обращаясь к кому-то незримому у себя за спиной.
Последовала пауза. Затем парень кивнул и обернулся к Заэлю:
- Зови меня Рейвенор.
Начинался дождь. Порывистый ветер нагонял с запада тучи. Завыли установленные на придорожных столбах сирены.
Карл Тониус, казалось, не слышал их, поэтому Кыс пришлось ткнуть его локтем и показать на навес из цветного стекла.
- Ненавижу эту чертову планету, - проворчал Карл.
Промышленные загрязнения в течение двух дюжин веков отравляли атмосферу Юстис Майорис. Огромный город-государство Петрополис тушился под крышкой плотных ядовитых туч, а его улицы задыхались от углеводородного смога. Верхние уровни регулярно поливали кислотные осадки. Дождь разъедал все: камни, кирпич, сталь. Рак кожи был второй по показателям смертности болезнью после вызванных загрязнениями эмфизем.
С первым же звуком, раздавшимся из оплавленных кислотой репродукторов, из переулков и лавок стали выскакивать люди, которые театральными жестами снимали с плеч длинные копья сложенных зонтов и живописно раскрывали их перед прохожими, громко предлагая свои услуги. Купола некоторых зонтиков были сделаны из пропитанной специальным составом бумаги, другие - из сталешелка, пластека или целлюлозы. Почти все были вручную расписаны броскими узорами и снабжены подробностями относительно почасовой оплаты и безупречного характера владельца.
Пэйшенс и Тониус отогнали зонтоносцев и остались под навесом. Они слышали, как едкий дождь барабанит по цветному стеклу и шипит на флагах, украшающих улицу.
Карл Тониус достал пропитанный маслом оссциля льняной платок и жеманно прикрыл нос и рот. С того самого момента, как они высадились на планету, его лицо не покидало выражение брезгливого отвращения.
- Выглядишь, как сладенький мальчик, - не в первый раз сказала ему Пэйшенс Кыс.
- Не знаю, как ты можешь переносить эту мерзкую атмосферу, - ответил он презрительно. - При каждом вдохе легкие переполняются смертельно опасной отравой. Большей дыры, чем эта планета, я никогда не встречал.
Тониус был человеком небольшого роста, но огромного позерства. Во всех его движениях было столько же элегантности, сколько и самодовольства. При одном взгляде на его красный бархатный костюм всякому становилось ясно, что платье специально заказывали у самого лучшего портного. Белые кружевные манжеты чуть выглядывали из широких рукавов серого пластекового дождевика. На ногах он носил идеально начищенные сапоги с дорогими пряжками.
Ему было двадцать девять стандартных лет. Тяжелые белые локоны Тониус зачесывал назад, открывая высокий лоб, а лицо пудрил белой пудрой. Болезненно бледный, с прижатым к носу платком, он походил на классическую статую "Джентльмен, собирающийся чихнуть".
- Сладенький, - повторила Кыс и вздохнула: - Это место напоминает мне о доме.
Пэйшенс родилась на Саметере в Геликанском субсекторе, еще одном грязном, задымленном, перенаселенном мире, каких в Империуме было предостаточно.
Агенты представляли собой странную пару: денди и мегера. Пэйшенс была выше Тониуса. Атлетично сложенная, стройная, она двигалась с такой легкостью и грацией, что казалось, будто она плывет над землей. Девушка носила шоколадно-коричневый комбинезон с серебристыми вставками. Длинные черные волосы были собраны в тугую прическу, скрепленную двумя длинными серебряными булавками. На бледном лице с высокими скулами сверкали ярко-зеленые глаза. От всей ее фигуры веяло опасностью.
- Потеряли? - предположила Кыс.
Тониус поглядел на нее и приподнял выщипанную бровь.
- Синий, - сказал он.
- Откуда ты знаешь?
Улицу затопило волнующееся море зонтиков. Среди них резко выделялся один - огромный синий.
- Нет надписей. Ни имени владельца, ни расценок. Он богат и не станет пользоваться услугами наемного зонтоносца. Для этого у него есть свой слуга.
- Да, в этом ты разбираешься… - поддразнила Пэйшенс. - Но все равно ты слишком сладенький.
Тониус фыркнул, но отвечать на колкость не стал. Рядом с Кыс кто угодно, за исключением разве что космодесантника Адептус Астартес в полной боевой броне, казался "сладеньким".
Они стали пробираться сквозь толпу, следуя за синим пятном. На глаза то и дело попадались многочисленные ожоги, украшавшие кожу пешеходов. Некоторые были старыми и зарубцевавшимися, другие - свежими и сырыми. А часть - и тут Карл Тониус еще сильнее прижимал к лицу свой ароматизированный платок - были уже не ожогами, а бесцветными, смертельными меланомами. В качестве лечения использовались намоленные бумажки. Их можно было приобрести у уличных торговцев, стоящих на каждом углу, или на лотках в торговых рядах. Тонкие как паутина, они благословлялись всевозможными "некто из Экклезиархии" и пропитывались паллиативными сыворотками из чертополоха, молочного корня и флодроксилий. Бумажки необходимо было вырезать по нужной форме - обычно в виде небольших заплаток, - смочить и наклеить на дождевые ожоги. Вера и Бог-Император делали все остальное. Прохожие, окружавшие Тониуса и Кыс, пестрели такими заплатками из намоленных бумажек. У одного старика ими были покрыты вся шея и лоб, делая его похожим на куклу из папье-маше.
Над их головами, под смертельным ливнем послышалось чириканье. Кыс посмотрела наверх и увидела стайку птиц, дружно устремившихся к высокому шпилю.
- Как же они выживают? - поинтересовалась она вслух.
- Они и не выживают, - ответил Тониус.
Она не поняла, что он имеет в виду, но решила не переспрашивать. Слушать лекции Карла Тониуса было слишком скучно.
На пересечении с улицей Леспера синий зонт свернул налево и поплыл по широкому бульвару Святого Германика к кварталу керамистов. Дождь продолжал шипеть.
- И куда он теперь направляется? - пробормотала Кыс.
- Это его единственная слабость. Он собирает их поделки.
- Я бы не сказала, что это его единственная слабость, - возразила девушка.
- Но, - кивнул Тониус, - единственная, в которой ему не стыдно признаться.
Под металлическими карнизами и за тяжелыми непроницаемыми жалюзи ремесленники и торговцы выкладывали свой товар на деревянные столы. Синий зонт задержался возле тех, где были выставлены темные, толстостенные, сверкающие лаком чаши и вазы.
- Поговаривают, что у него лучшая коллекция антикварной керамики во всем Общем Блоке В, - произнес Тониус.
- Ты говоришь так, словно тут есть чем гордиться или в этом есть какой-то смысл, - сказала Кыс. - Мне становится скучно, Карл. Может, просто накроем его?
- Нет. Нам не удастся справиться с его охраной. Он слишком умен.
- У него же гетеросексуальная ориентация, верно?
Тониус задумчиво посмотрел на напарницу:
- По крайней мере, так говорилось в досье. А что?
Она схватила его за руку и потащила вперед, обгоняя синий зонт. Тот задержался возле прилавка еще одного из торговцев.
- Кыс? Что ты…
- Заткнись. Он будет здесь через несколько минут. - Она ткнула пальцем в сторону витрины магазина керамики неподалеку. - В этом заведении есть хоть что-нибудь стоящее?
- Я… кхм… думаю, да. Там есть отличные экземпляры… конец третьей эры.
- Выбери что-нибудь для меня.
- Что?
- Ты разбираешься в этих штуковинах. Потому что ты - сладенький. А теперь иди и выбери для меня что-нибудь. Лучшее из того, что у них есть.
Умберто Сонсал, заместитель директора фабрики "Энжин Империал" Общего Блока В, был тучным человеком с мягкими, полными губами и маленькими глазками. Дождевые сирены смолкли, ливень прекратился, и Сонсал повернул диск на своем перстне. Антикислотные пластины, защищавшие его кожу, скрылись в прорезях за ушами и под бровями. Его слуга свернул большой синий зонт.
Толстяк промокнул лоб кружевным платком и продолжил осмотр. Иногда он задерживался, чтобы получше рассмотреть понравившуюся вещь. Его свита - слуга, советник и два телохранителя - дожидалась в дверях магазина.
Взгляд Сонсала остановился на изящном лакированном блюде. Умберто уже собирался снять его с полки, когда чья-то рука вцепилась в него.
- О, как красиво! - произнесла девушка, поднимая керамику к свету.
- Ага, - произнес Сонсал громким шепотом.
- Простите. Кажется, вы собирались посмотреть его? - спросила незнакомка.
Девушка была ошеломительна. Ее глаза были такими зелеными, фигура столь стройной, а ее любовь к керамическим изделиям столь очевидной…
- Не стоит беспокойства, - ответил Сонсал.
Профессиональным жестом она перевернула блюдо и стала внимательно рассматривать клеймо изготовителя и небольшой кружок клейкой бумаги с кодом импортера.
- Конец третьей эры? - задумалась она, бросая взгляд на Сонсала.
- Так и есть.
- И клеймо. Напоминает маркировку Цеха Нукса, но думаю, что на самом деле это может оказаться клеймо Солобесса, до того, как его выкупил Нукс.
Она протянула коллекционеру блюдо. Толстяк причмокнул пухлыми губами и подмигнул.
- Пожалуй, соглашусь. Вы хорошо в этом разбираетесь.
- О нет! - поспешно возразила незнакомка, одарив Сонсала мимолетной улыбкой, пронзившей его до глубины души. - Не совсем. Мне просто… действительно нравится то, что мне нравится.
- У вас восхитительный вкус… мисс?
- Пэйшенс Кыс.
- Меня зовут Сонсал, но я буду рад, если вы станете называть меня Умберто. Пэйшенс, у вас великолепное чутье. Вы собираетесь его покупать? Я бы рекомендовал вам это сделать.
- Боюсь, что пока не могу себе этого позволить. Если быть честной, Умберто, то мое хобби по большей части ограничивается лишь любованием. У меня есть несколько вещичек, но деньги, чтобы покупать новые, появляются редко.