- Тебе человек нужен?
- Надежный, который служил, как ты, и которого я знаю, как тебя.
- Я что-то не понял… Тебе что, я нужен, Ян?
- Точно.
- Да я что… Я готов.
- Только я тебя поперек Мсцишевского нанимать не стану.
Он с уважением взглянул на меня и выплюнул окурок, не туша. Правильно я поступил, подметив, что поперек Мсцишевского идти не стоит, - они свои… и порядок у них свой - с неотступными правилами.
- Да он что… Он согласится. Не думаешь же ты, что он тебе откажет? Ты же ему, как сын. А что у тебя за дела? Тебе кто-то дорогу перешел?
- Я перешел дорогу. Дело поправимое. Только Агнешке охранник нужен.
Он усмехнулся.
- Девушке твоей?
- Ни на шаг от нее не отходи. И только попробуй ее…
- Да понял я.
- И старик к тебе под опеку перейдет на время - в нагрузку.
- Справлюсь и со стариком.
- Поехали.
Глава 35
Стиснул зубы, смотря на Агнешку. В ее глазах только начали разгораться искорки жизни, а теперь их снова затмевает слепой страх. Седой поляк принял ее учтиво и усадил в потертое кресло, но она бледнеет на глазах, и глаза ее потеряно блуждают в полумгле небрежно убранной коморки. Она слышит срывающиеся хрипами крики человека, недалекого от смерти. Она помнит свой страх, свои мучения, и его страдания режут ее душу на куски. Девушка отстраняется от меня, шарахаясь и от Войцеха.
- Войцех, налей ей водки и отведи куда-нибудь подальше, пока мы…
Войцех кивнул мне, поднимая Агнешку с кресла под руки. Я взглянул на притихшего Крюгера - старик перепугался до ступора, когда сообразил, куда и к кому я его завез. Черт…
- И старика прихвати. Подальше отведи. Слышишь?
Как только одни двери сомкнулись за моими спутниками, другие - распахнулись передо мной. Сел верхом на стул, складывая руки на спинке, кладя на них голову и рассматривая то, что осталось от человека. Черт…
- Вацлав, да оставь ты его! Выйди!
- Он мой, Ян.
Вацлав перевел на меня всегда прохладные глаза - он тщательно скрывает все свои садистские страсти, стараясь сохранять спокойную видимость человека, исполняющего задание и получающего за него плату. Только он не такой наемник, как Войцех. Вацлав - редкостный урод, хоть внешне и на редкость красив. Он - настоящий садист, согласный не спать, не есть и не пить, - только бы получить в распоряжение очередную жертву. Вацлаву никогда не хватает смелости открыто пойти на поводу у страстей - он с мучением ждет, когда его жестокость станет нужна Мсцишевскому. И теперь - его жертва, как зеркало, отражает все его мучительное ожидание, все уродство его души. Пристрелю я его когда-нибудь точно.
- Теперь - мой! Выйди!
Агнешка… Она догадается… Она будет бояться меня… Она уже боится, а будет - еще больше… И не уверен, что смогу объяснить ей, что делаю все только ради нее. Я не смогу объяснить ей, - такой чистой и честной, что пытаю человека ради нее. Вашу ж…
Постараюсь найти подход к его голове. Про тело и думать нечего - его не починить. Покойник он. Только он после такого мыслит мутно - не понимает, что нет надежды. На это я его и подцеплю - на надежду.
Один со всей дури бился в дверь, открывающуюся с другой стороны. А другой - со всей силы дверь держал. Но явился третий и оттащил от двери того дурака, который бился в нее не с той стороны. Теперь тот дурак, который дверь держал, толкнет ее, открытую, и свалится всей своей тяжестью в руки умному третьему - то есть мне.
Глава 36
Встал на колени перед Агнешкой, неподвижно сидящей на кровати в клетушке Войцеха. Положил ее руки себе на плечи, посмотрел в ее опущенные глаза, прикрытые светлыми, как солнечные лучики, ресницами.
- Агнешка…
- Ты просто преступник… Ты - бандит, Вольф… Нет… Не правильно…
- Конечно, не правильно. Конечно, ты не права.
- Ты не Вольф… Я не правильно тебя называю…
- Агнешка… Все не так, как ты думаешь.
- А как? Как, Вольф?
- Я не могу пока тебе объяснить, только - все не так, как тебе кажется.
- Ты не можешь объяснить, потому что нет объяснений. Твоим поступкам нет других объяснений.
- Агнешка, так надо… Пойми - надо. Я знаю этих людей, но я не с этими людьми. Просто, они нужны мне. У меня с ними дела, но это - нужно. Без них мне не обойтись, не добиться тебя.
- Ты никогда не добьешься меня с ними.
- Без них мне не добиться… справедливости.
Агнешка подняла на меня прояснившиеся глаза.
- Ты решил все исправить?
- Я вернусь туда - на объект, Агнешка. Я добуду машину, оружие и…
- Правда должна быть открыта.
- Правда? Агнешка… Я могу заставить их закрыть объект, только я не могу…
- Все должны узнать о том, что там творится.
- Агнешка… Не выйдет. Они будут врать. Они не дадут хода правдивой информации, дадут дезинформацию.
- О происходящем должны знать все, Вольф.
- Не возможно.
- Возможно. Мы должны донести правду до всех.
- Нельзя.
- Нельзя, Вольф? Нельзя?
- Нет. Мне не известны планы правительства.
- Какие планы? Какого правительства?
- Не важно. Эта страна нам нужна. Этой стране нужно оружие. Нам нужно оружие этой страны.
- Какое оружие, Вольф? Как ты можешь думать об оружии, когда страдает столько людей?
- Без оружия пострадает больше людей.
- Без оружия люди не будут гибнуть, Вольф…
- Не будь такой наивной. Не будет его у одних - будет у других. И безоружные останутся беззащитными, когда вооруженные - станут захватчиками.
- Оружие погубит всех нас…
- А перед этим, часть из нас оно - спасет.
- Я не понимаю, Вольф…
- Просто ты мыслишь, как - подзащитная, а я, как - защитник. И отсчет ты ведешь от - человека, когда я - от человечества. Ты отвечаешь за себя, а я - и за себя, и за тебя, и за страну. Пойми меня, Агнешка, я не могу не думать о моей стране, о чужих странах. Этот проект не должны сворачивать. Я готов сравнять с землей твою тюрьму, стереть в порошок твоих мучителей, только не…
Она опустилась на колени рядом со мной, обвила мою шею руками. Обнял ее, как в горячке.
- Ты сделаешь это?
- Сделаю… Я смогу… Я справлюсь…
Дождь золотых волос разлился по моим плечам, и голова пошла кругом.
- Это опасно, Вольф…
- Опасно, Агнешка…
- Я верю, что ты вернешься, Вольф… Ты вернешься…
В голове щелкнуло - вот он, "момент истины". Во рту пересохло, сердце обмерло перед тем, как зайтись стуком и захлестнуть меня жаром.
- Обещай, что вернешься, Вольф…
- Я постараюсь, Агнешка…
- Я боюсь… боюсь отпускать тебя…
- А ты не… не отпускай пока…
Ее губы коснулись моего лба и… Она настойчиво отстранила меня, взяла мои руки в свои.
- Вольф, мы должны помолиться.
Она сложила руки, шепча молитву. А я… Задыхаясь, хватая ртом воздух и скрежеща зубами, опустил сжатые кулаки. Что ж ты меня так мучаешь, Агнешка?!
- Я пойду, а ты помолись пока за мою грешную душу, красавица.
- Подожди, Вольф… Я все думаю…
Я остановился, еще не теряя едва теплящейся надежды.
- О чем? О чем, Агнешка?
- О том священнике…
Закрыл глаза, задерживая дыхание и ругаясь про себя.
- А что о нем думать?
- А вдруг его не найдут? Вдруг не найдут в том склепе?
- Найдут… Найдут, Агнешка.
Я тряхнул головой, стараясь думать. Найдут… Вопрос только в том - когда? Черт… Будто болотные огни заводят меня в топи, и я сбиваясь с тропы, захожу все дальше в трясину - тону и вязну. Не знаю, за что ухватиться и меня затягивает… затягивает с головой.
- Агнешка, береги… Береги крысу, Агнешка.
Глава 37
Остановил машину возле придорожной рощи. Нашарил в темноте сверток, нащупал осколок зеркала, пошел в лес. Натянул тугую кожу, начал крепить к лицу железки, клеить к голове клок длинных волос. Готово. Подвожу глаза, всовываю руки в рукава куртки из лохматого синтетического меха. Оковываюсь тяжеленным ремнем и надеваю сияющие хромом сапоги. Смотрю в зеркало - из него на мне зловеще взирает настоящее чудовище андеграунда. Так меня точно не заметят - увидят все, а не заметит никто. Теперь наведаюсь к священнику.
Выйдя из мглистого леса на свет придорожных фонарей, напугал остановившегося неподалеку водителя до полусмерти, и остался вполне доволен эффектом. Своим видом я ударил ему по глазам, как электрошокером. Ничего не скажешь, мой Хайко - парень мрачный. В таком виде проводить время в склепах - нормально. Даже, если кто и увидит, никаких подозрений не возникнет. Так что заходить можно спокойно. Так же спокойно, как проходить с оружием через детектор, реагирующие на этот железный хлам. Меня в виде Хайко на проходе может задержать разве что очень старательный служитель порядка - из тех, кто решит раздеть меня догола… а такое редко случается. Агнешку, может, и чаще бы раздевали, а меня… Что им с меня? Поэтому я и хожу в шкуре Хайко стабильно при оружии - еще и в гриме, за которым меня вообще не видно. Только вот доспех его… наверное, тяжелее брони будет все его броское обмундирование.