С другой стороны, я знаю, что у Брегорта под Бронвеной есть еще одно поместье. Скорее даже загородный дом, вилла, которую он купил именно для своей вольноотпущенницы – госпожи Мии. Бранд знает где это, он покажет. Отправляйся туда, а я попробую найти ее в городе, обещаю. Только не очень-то обольщайся. Время смутное, мало ли что могло случиться как с арестованным шательеном, так и с его бывшей фавориткой. Еще пожелания есть? – Гор помотал головой. – Тогда топай, у меня много работы.
* * *
Гор настоял, чтобы его небольшой отряд двигался по возможности скрытно и быстро, дабы вести об их продвижении дошли до места следования по возможности позже. Местом этим была названная Трэйтом небольшая загородная вилла лорда Брегорта, а целью, несомненно, его фаворитка Лисия. Чтобы Гордиан не говорил Трэйту о необходимости освобождения сервов на юге Боссонской марки, лично Гора интересовало сейчас совсем другое.
Да, избиение шательенов, пылающие усадьбы и школы, разорванные и сброшенные хомуты – все это будет, но только после того, как он сможет коснуться своими руками ее нежной кожи и прижать ее милое лицо к своей груди. А все остальное пусть идет к черту!
Безусловно, отчаянная попытка отыскать девушку в пылающем горниле сервской войны, захлестнувшей Боссон, была сродни безумию. В своем прошлом – сытом прошлом могущественного демиурга, создателя миров и владельца сотен обширных гаремов, великий Тшеди Гордиан Рэкс никогда бы не решился на подобную авантюру всего лишь из-за женщины… Рискнуть своим бессмертием из-за женского тела и взгляда прекрасных глаз? Увольте!
Однако сейчас – все было по-другому. Тот старый, обернутый в ассигнации кредитных билетов и глянцевую бумагу мир канул в прошлое вместе с последним писком клонической машины, и его новая жизнь – единственная настоящая жизнь смертного существа – требовала иных стандартов и иных ценностей!
Впервые в жизни он был готов сказать другому человеку: "Люблю!" и… почувствовать любимым себя. Почувствовать любимым не как демиург, технобог и рабский "хозяин", а просто как Гор, как мужчина, как смертный, как человек…
Как бы там ни было, по всему выходило, что Фехтовальщик опять солгал своему командиру, поскольку бросить армию и мчаться по пыльным дорогам Южного Боссона с маленьким отрядом его заставило вовсе не желание снимать ошеники и освобождать рабов. По крайней мере, не только оно. Самому себе Гор честно признавался: он едет – за Лисией!
По словам Бранда до загородной резиденции лорда Брегорта от Ташской долины, где они расстались с основными силами Армии Свободы, было почти столько же, сколько и до Бронвены – один-два дня пути. Отряд ехал уже целый день, сделав лишь остановку на небольшой привал четыре часа назад. Скакали по узкой грунтовой дороге, не обращая внимания на бредущих навстречу путников и купеческие подвозы. Для большей конспирации Гор приказал даже снять с предплечий синие повязки, а с треуголок и шлемов – банты, которыми щеголяли повстанцы. Не отвечая на вопросы и оттесняя грудью своих скакунов полицейские разъезды к обочине и в канавы (не причиняя, впрочем, никому вреда), они мчались вперед.
Еще оставаясь в лагере, Гор отобрал из пятой артиллерийской роты двадцать человек, которые должны были стать ядром его собственного отряда. Что ни говори, а ормская рота пушкарей, выделенная ему Советом виликов, подчинялась новоявленному пророку чисто формально, а звание лейтенанта было простой фикцией. Пока Гор оставался с Армией Свободы, он продолжал зависеть от руководства восстанием во всем, причем не только в своих действиях, но даже в собственном материальном обеспечении и охране.
Поэтому еще в Кербуле Гор четко определил для себя, что для реализации собственных планов вне зависимости от того, будут ли они связаны с делом восстания или нет, ему необходима личная независимая вооруженная сила. По крайней мере свой собственный небольшой, но преданный и хорошо подготовленный отряд.
Ему не дали его добровольно? Что ж, он сколотит такой отряд сам.
Самсон, узнав, что Тринадцатый пророк отправляется очищать поместья и школы Южного Боссона от ненавистных ошейников и, таким образом, освобождает его от своего присутствия в роте, наверняка обрадовался, но виду не подал. Гор знал, что является в некоторой степени обузой молчаливому, но дисциплинированному офицеру и потому был даже рад тому, что избавляет человека от лишних хлопот. Молча подписав все бумаги, Самсон отрядил два десятка бойцов в свиту Гора, и тот пожал ему руку. Коротко попрощавшись таким образом, Гор в сопровождении своего небольшого эскорта, возглавляемого неразлучными Никием и Рашимом, отправился в часть лагеря, где разместились Бранд и его железнобокие головорезы.
Для сопровождения Гора из своего "спецназов-ского" батальона Бранд выделил сто пятьдесят человек, которых возглавил сам, оставив в лагере в качестве предводителя боссонского отряда старину Карума. Ребята Бранда при этом в дополнение к своим знаменитым лукам-юми прихватили еще и мушкеты, ведь прогулка могла быть чревата открытыми столкновениями, а не только лихими ночными налетами, для которых предназначались боссонцы.
Сборы были скорыми, однако в центре лагеря, на небольшой открытой площадке, где размещались также палатки Трэйта, Рихмендера и других старших командиров, Фехтовальщика неожиданно встретил Сабин. Увидев вышедшего навстречу вилика, Гор натянул поводья, остановился и из уважения к старшему по званию командиру, спрыгнул с лошади.
– Советник? – произнес он, когда вилик приблизился.
– Да, Гор – хмуро ответил тот своим хорошо поставленным и как всегда глубоким, проникновенным голосом. – Я только что узнал, что ты не идешь с армией на Бронвену. И как всегда, никто не счел необходимым поставить в известность об этом меня, как представителя Совета. Итак, куда направляешься?
Гордиан в нерешительности покачал головой. Чтож, подумал он, придется врать еще и Сабину.
– По усадьбам, – неопределенно ответил Фехтовальщик, – по школам, по маленьким городкам и хуторам, где есть сервы. Мы едем снимать ошейники и убеждать людей присоединиться к армии. Я ведь новый Пророк, если вы помните, "Освободитель". Нужно поддерживать репутацию.
– Да, да, – согласился вилик. – Однако не следует забывать, что религиозному догматизму подвержены в основном сервы местного, эшвенского, происхождения. Множество рабов из числа клонов воспринимают тебя не как божественного посланника, а просто как необычного человека, способного дать шанс на освобождение, без религиозной или мистической подоплеки этого акта. Так что тебе следует быть осторожным. И не нестись сломя голову неизвестно куда, поставив под угрозу все дело восстания всего лишь из-за наложницы, пусть и прекрасной. Лисия хороша, но лучше ли она, чем свобода для миллионов страждущих? Думал ли ты об этом, хм, "Освободитель"?
– Лисия? – немного смутившись, Гор покачал головой. – Похоже, мои скрытые желания известны всем в нашем лагере.
– А чего ты ожидал? Половина офицеров Лавзейского полка – бывшие дационы и консидории нашей школы. И они прекрасно осведомлены о твоем отношении к Лисии Лавзейской. То, что рядом находится загородный дом Брегорта, также общеизвестно. Ты уезжаешь. Остальное не трудно додумать.
– Тяжелый случай. Надеюсь, поиск девушки не бросает тень на мой авторитет освободителя рабов?
– Думаю, не настолько, чтобы люди перестали оставаться благодарны тебе за снятые ошейники. И все же… все же тебе следует быть осмотрительнее. Твои способности для дела восстания – это дар, который невозможно переоценить. Об отъезде Гора Фехтовальщика знает слишком много людей. А вдалеке от лагеря может случиться всякое. Один удачный пистолетный выстрел или удар шпаги может положить конец всем нашим надеждам.
– Вы напрасно беспокоитесь, советник, – возразил Гор. – Моя жизнь, прежде всего, дорога мне самому. И… Вы ведь не собираетесь запретить мне выход из лагеря? Трэйт сказал…
– Да плевать мне, что сказал твой Трэйт! – внезапно резко вспыхнул Сабин. – Трэйт, Трэйт, со вчерашнего дня все носятся с его именем как с писаной торбой. Совет виликов правит Армией и освобожденным Боссоном, помни это. Этот факт – единственная реальность, в которую мы должны верить и которой должны отдавать свои силы в служении нашему правому делу!
Сабин пересел на своего любимого конька – блистательную демагогию, и Гордиан невольно скривился, ведь время поджимало. За спиной бывшего демиурга, на некотором отдалении, лошади его спутников нетерпеливо били подковами по утоптанной земле. Заметив невольное выражение лица у своего собеседника, Сабин раздраженно примолк, но затем снова улыбнулся и продолжил:
– Послушайте, Гор, – советник неожиданно перешел на "вы", что удивило Гордиана, поскольку до этого Сабин "выкал" только виликам, – Трэйт оскорбил меня своей невнимательностью к моему рангу и своим неуважением. Думаю, мне незачем более оставаться с нашей Армией, по крайней мере до тех пор, пока она возглавляется этим человеком. Дружбе конец! К тому же основные силы врага в Боссоне разгромлены, и взятие Бронвены – дело предрешенное. Думаю наш гениальный "полководец" справиться с этой чисто военной задачей и сам, без поддержки Совета в моем лице. В общем и целом, если говорить коротко, сейчас я хотел бы отправиться с вами.
Гордиан смутился: иметь в качестве провожатого Сабина было последним, чего он жаждал при обделывании личных делишек.
– Вам известно, что я отправляюсь не только снимать ошейники и жечь усадьбы, – возразил он, – но и вернуть Лисию. Неужели вам не жалко тратить свое время на погоню, как вы сами сказали, "всего лишь за наложницей", гетерой.