– Вот и отлично. Теперь слушай меня. После катастрофы прошло почти два года. За это время никто ничего не слышал о малыше. Следовательно, он либо погиб во взрыве… – изображение приблизилось, показав глаза Дарка в натуральную величину – …либо его нашли, и хотят использовать.
– Кто?! – изумление Хуана было настоящим, и Дарк это понял.
– А вот это ты мне скажи, человек.
– Но здесь нет никого, кто мог бы пойти на такое без… умно сложное дело! Дракон усмехнулся, заметив оговорку.
– Ты прав, дело сложное. Но ведь я почти справился, Хуан. Могут найтись и другие. Например, некий Диктатор, не слишком довольный Скаем…
Пилот замер. Дарк ничего и никогда не говорил просто так. Следовательно, он что-то знал. Дождавшись, когда Хуан поймёт, дракон фыркнул.
– Дошло теперь?
– О боже! О боже, во что я влез! – прошептал пилот.
– Точно. – дракон отключился, а Хуану пришлось посадить машину, выйти, и закурить. Зажечь сигару он смог только с третьего раза – руки тряслись.
– О, Дарк, сколь ты коварен… – прошептал человек, стараясь придти в себя. Смысл разговора был предельно ясен. Дарк сумел за эти годы посеять раздор среди Диктаторов, и пожинал плоды древнейшего способа побеждать – "Разделяй, и властвуй". Дракон был умён, как десять Хуанов разом. И это Хуану совсем не нравилось.
Пилот пару часов курил, подставляя разгорячённую голову ледяному ветру, после чего забрался в машину, и погнал её к пещерам. При мысли о ящерицах, на губах у Хуана проступила мрачная улыбка.
– Господин едет, о зорги. И господин в о-очень плохом настроении…
ГЛАВА 2
Обломки флаера Родригеса он обнаружил с воздуха, и сразу приземлился. Хуан некоторое время не выходил из машины, внимательно оглядывая окрестности. Но ничего не увидел, и вышел. Держа бластер наизготовку, Хуан подбежал к давно остывшим остаткам старого "Мастронни 76", который так любил мыть его друг. Убедившись, что на горизонте чисто, пилот засунул бластер в кобуру, и нагнулся над обломками.
Родригес был в машине. Вернее, то, что было в машине, могло быть Родригесом. Обугленные кости, переломанные в сотне мест, и прибитые к спинке сидения сорвавшимся рулевым рычагом.
Хуана едва не стошнило, он отошёл, и, бледный, опустился на траву. Выл ветер.
"О боже, как мог он погибнуть так глупо?.. Сколько раз я говорил ему продать свой металлолом… Какой был парень…"
Минут через пять, Хуан встал. Он должен отдать Родригесу последний долг. Вытащив из багажника перчатки, Хуан собрал останки своего друга, и придал их земле, соорудив с помощью бластера кособокий крест из бамперов флаера. Затем он сел в свою роскошную машину, и закурил. Табачный дым заполнил флаер, придав и без того мрачному пейзажу вид преисподней.
Так он курил полчаса, после чего вызвал базу. Гравитационный передатчик стоил как половина флаера, и на всём Мортаре их имели только Хуан и ещё три богатых плантатора. Подумав об этом, он чертыхнулся. Имей Родригес передатчик, он мог бы вызвать на помощь, и мог бы выжить!
– Шеф…
– Да, Хуан?
– Родригес мёртв. Молчание.
– Как?
– Его старая жестянка взорвалась в воздухе. То, что осталось, я похоронил.
– Святая Мария…
– О да, Идальго.
– Тебе нужна помощь? Выслать грузовик?
– Спасибо, шеф, не нужно. Я уже справился. Пауза.
– Хуан… Я понимаю, что сейчас не время… Ведь он был твоим другом?
– Да. Лучшим.
– Святая Мария, мне так жаль… Но всё же, Хуан, посмотри, не остались ли самородки в обломках?
Хуан замер, и уставился на передатчик. Пауза длилась так долго, что Идальго быстро добавил:
– Впрочем, забудь об этом. Возвращайся, и отдохни. Я выпишу тебе увольнительную на неделю.
– Спасибо, шеф, не нужно. Сейчас я проверю самородки, только докурю. – он выключил передатчик, и в машине повисло тягостное молчание.
– Видишь, друг, чего мы стоим? – внезапно сказал Хуан неизвестно кому.
Самородков не было. Видимо, Родригес погиб на пути к горам. Хуан постоял над обугленной железкой, и только тут сообразил, что в машине не было ВООБЩЕ ничего. В том числе, и бластера Родригеса.
Глаза пилота превратились в щёлки. Так вот оно что… Род перебежал кому-то дорогу… Ну, Дарк, если это ты!..
Хуан вернулся в свой флаер, и задумался. Кто мог хотеть смерти Родригеса? "Никто" – признался он себе. Род был тихим деревенским парнем, даже слыхом не слышавший о делах, которые творили люди типа Хуана. Нет, он тут не причём. Вернее, НЕ он тут причём. Просто он что-то узнал. Он узнал нечто такое, что заставило серьёзных парней сразу его ликвидировать.
Хуан закурил вновь. Он знал пару таких ребят на Мортаре. Но они тоже отлично знали Хуана, и ещё недостаточно свихнулись, чтобы перебежать ему дорогу. Однако проверка не помешает…
– Мигель.
– Да, Хуан?
– Найди Педро и Маримбу.
– Что, прямо сейчас?!
– Да. Притащи их к передатчику. Надо поговорить. Он успел выкурить две сигары, пока не прозвучал вызов.
– Да, Хуан?
– Парни, сегодня загасили Родригеса. Я хочу знать, кто. Они в страхе переглянулись
– Хуан, это не мы.
– Если бы я думал, что это вы, я бы не разговаривал. Они с таким облегчением вздохнули, что Хуану стало противно.
– Мы пустим в ход всё, что имеем, Хуан. Именем святой Марии клянусь! – сказал Педро, утирая пот кружевным платком.
– Жду. – он отключился. Две ниточки долой. Теперь – главная. Хуан заколебался, но набрал номер. Ответа не было долго.
– Слушаю.
– Дарк, это Хуан.
Включилась голограмма. Только драконы имели передатчики с односторонней видеосвязью.
– Что случилось?
– Только что убили моего друга, Родригеса.
– Жаль. Хуан мысленно помолился, и метнулся в омут.
– Дарк, это ты его убил? Дракон прищурился.
– Нет. Почему ты подумал обо мне?
– У него не могло быть врагов.
– Это не ответ.
– Дарк, его могли убить только по одной причине: он что-то узнал. А в этом отношении ты – самый лакомый кусочек. Дракон задумался.
– Слишком маловероятно, Хуан. Так просто? После двух лет поисков? Нет, моё дело не имеет к этому точек соприкосновения. Впрочем, я проверю его связи. Все.
Голограмма пропала, и Хуан в гневе ударил по пульту кулаком. Эта ящерица слишком много на себя берёт! То что он сидит в этом коровнике, и сосёт его подачки, не значит, что Хуан перестал быть самим собой!
А он был весьма известным человеком в своё время, и в другом месте. Был… Пока не перебежал дорогу тому, кому НИКОГДА нельзя было перебегать дорогу. И теперь он вынужден сидеть здесь, слушать этого подонка Идальго, улыбаться плоским шуточкам Мигеля, пить дрянное пиво, и собирать вонючих ящериц…
От гнева Хуан тяжело дышал. Нет, времени прошло достаточно. Он больше не намерен сидеть тут телёнком, и сосать вымя этого ящера! В его жизни и так слишком много ящериц! Ему не нужна ещё одна!
…Которая могла просто шевельнуть хвостом, и о Хуане забыли бы навсегда.
Несколько минут он старался взять себя в руки, после чего взлетел, продолжив путь к горам. Идальго не должен узнать, что Родригеса убили. Поэтому нужны самородки.
Зоргов не было на площадке, и Хуану пришлось подлететь к их вонючей пещере в скале. Его настроение от этого ни капли не улучшилось.
– Зорги, на выход! – привычно проговорил он в усилитель, сажая машину, и одевая шлем с инфракрасным прицелом. Так, для профилактики.
Довольно долго никто не появлялся, потом показались три ящерицы, которые дрожа шли к своему Господину, держа в руках мешки с самородками. Хуан поморщился. О боже, как его достали эти звери… Надоело! Он хотел домой, на Марс, в Нью-Вегас… Где нет ящериц, зато есть дамские сумочки… И дамы. У Хуана почти три месяца не было женщины, и он стал весьма раздражителен. Последствия той катастрофы всё ещё ощущались на Мортаре, планету покинули многие жители, страшась гнева Диктатора.
– Где камни? – грозно спросил он у зорга, который тащился впереди.
– Вот они, Господин… – смиренно прошипела ящерица, падая на колени. Хуан взял мешок, открыл, и заглянул внутрь.
В этот момент на него обрушился такой удар, что человек отлетел на десять метров в сторону. Не одень он шлем, Хуан просто погиб бы, разбив голову о камни. А так он остался лежать с жуткой головной болью, неизвестно почему не потеряв сознание. Хуан смутно ощущал, как чьи-то мощные руки обыскали его, отобрав бластер, мачете и все три ножа, и как эти же руки ухватили его за ноги, словно пушинку потащив неизвестно куда. В гаснущем сознании пилота вспыхнула мысль:
"Они добрались и до меня" После чего всё поглотила тьма.