- Почему я не могу толком выразить свои мысли, и ничего нет труднее, чем рассказать о собственной мечте? После того, как я встретился с тобой… со мной творится что-то… я не могу понять. Я люблю тебя, и мне хочется стать лучше, чем я есть, - таким, каким я сам представляю себя, и жить в мире чистоты… душевной чистоты… а в моих мыслях много зла, которого я не замечал, зла, которое я не считал злом… пока не встретил тебя. Чужая красота вызывала у меня зависть и злобу, - вместо радости и понимания, и я считал это естественным… нет, опять не то! По крайней мере, не только: я злился на мир за то, что вся его красота, какую я видел, - творение ли это рук или природы, - лишь отдаленное эхо того, что я хочу, к чему стремлюсь, всегда неполное и мгновенное отражение чего-то невыразимого, несказанного, несозданного. А для меня труднее всего, - заглянуть в этот мир. Какой смысл писать книгу, которую я хотел бы прочитать, если тебе дано понять, что невозможно придумать то, что тебя потрясет, даже просто заставит задуматься? Это надо искать… вне себя. Но вот любви я не знал. Я не мог представить того, что получил… и мне страшно потерять это счастье, - он откинулся на спину, его грудь вздымалась. Хьютай невольно положила руку на его живот, чувствуя, как глубоко он дышит. Анмай повернулся к ней, накрыв её руку своей ладонью.
- На самом деле это тоска о неосуществимости мечты. Когда встречаешся с… с чистотой, хочется ещё большей чистоты, хотя я понимаю, что это невозможно, что мне никогда не жить в мире, где нет злых мыслей, не стать тем… тем, кем я мечтаю стать… чистым… но мы должны стремиться к этому, Хьютай. Мы должны стараться стать лучше, чем мы есть… и сделать мир таким, в котором мы хотели бы жить, - это самое важное, но… знаешь, я привык драться за свою мечту… меня приучили. И мне хочется сделать всё, что я смогу, чтобы я… ты… жили в мире без зла… Но я боюсь, что ради… ради этой мечты я могу совершить нечто безмерно страшное… не знаю, что со мной! - он помолчал. - Всё остальное - знания, силы, машины, оружие, - это необходимо, но это… вне нас. Это не принесет нам счастья… такого, как чистота. А чистоты не будет, если у нас не будет тоски по ней… она никогда не должна угасать. Пусть это причиняет боль, но по-моему, тоска по… совершенству, - это лучшее, что у нас есть. В ней живут наши творения, которые ещё не созданы, живет всё лучшее, что в нас заключено, и что мы должны спасать друг в друге. А что до счастья, то миг, когда я отделил добро от зла в своей душе, был лучшим в моей жизни.
* * *
Хьютай давно заснула, досмотрев свои воспоминания до конца. Анмай лежал неподвижно, окруженный мягким теплом и абсолютной, мертвой тишиной. Его наполнил покой, он задремал… проснулся от дикого страха с бешено колотящимся сердцем, - ему снилось, что он уже умер. С трудом успокоившись, он задремал снова… задремывал, просыпался… он чувствовал, что прошло очень много времени. Потом и он заснул, - последний раз в своем теле.
Глава 16. Последняя граница
Разбиты стекла в витраже,
Умолкли пламенные речи.
И тщетно говорить "до встречи":
Нам не увидеться уже.
Анна Ахматова.
Анмай проснулся от странных, словно бы зовущих его звуков, и прислушался. Действительно ли он слышит за стеной слабое, - очень слабое, - пение флейты, или у него просто звенит в ушах? Так и не решив это, он взглянул на Хьютай. Её грудь часто вздымалась в тяжелом, неспокойном сне, беззащитный живот едва заметно изгибался в такт вдохам. Анмай хотел разбудить её, но не решался.
Какое-то время, - пожалуй, несколько минут, - он просто смотрел на неё, потом, приподнявшись, устроился рядом. Прикрыв глаза, он скользил по её гладкому животу ладонью, осторожно, медленно, чтобы не потревожить её. Хьютай слабо застонала, пошевелилась, выгибаясь во сне, и внезапно проснулась. Вытянувшись до хруста, она взглянула на него.
- Мне снились кошмары, - сказала она. - Здесь, в этом месте, есть что-то странное.
Она поднялась, быстро одеваясь. Анмай последовал её примеру.
Они вышли. В комнате Айэта никого не было, но они нашли юношу в рубке. Айэт стоял у экрана, разглядывая обстановку так внимательно, словно видел её впервые. Заметив их, он почему-то смутился.
- Что-то не в порядке? - спросил Анмай, сам удивленно осматриваясь.
- Мне кажется, что тут что-то есть, - очень тихо сказал вдруг Айэт. - Я думаю…
Он не договорил. Что-то, похожее на прозрачную серую птицу, вылетело из левой стены рубки, и мгновенно скрылось в правой. Затем появились новые. Они носились по залу, появляясь из стен и исчезая, как будто тех не существовало вовсе. Хьютай вскрикнула. Анмай невольно заслонил её собой, - и в следующий миг одна из серых птиц врезалась прямо в его грудь.
* * *
Он ничего не почувствовал, - тень прошла сквозь его тело, сквозь Хьютай, и исчезла в стене.
- Они нематериальные, - через минуту сказал Вэру. - И, похоже, совершенно безвредные.
- Но что это? - спросил Айэт.
- Это души, - тихо ответила Хьютай.
- Души? - Анмай пошел вдоль пультов. - Все наши сканеры и гиперсканеры ничего не замечают, - для них этих теней просто нет.
- Почему же мы их видим?
- А ты уверена, что действительно их ВИДИШЬ?
Только сказав, Анмай понял, что замечал лишь движение, - что-то мелькало, но вот что - глаза не могли уловить. Он закрыл их, - всё исчезло, лишь птицы-тени мелькали по-прежнему. Они неощутимо проносились сквозь него, и лишь когда они задевали его голову, он слышал безмерно печальные поющие голоса, зовущие его куда-то…
- Похоже, это и в самом деле души, - тихо сказал он. - Несчетные души всех умерших во всех мирозданиях. Все они собрались здесь… Они хотят выйти наружу, - туда, где их ждут… и не могут. Не могут! Я не понимаю, как такое возможно. Вдобавок, мне кажется… что я уже видел их когда-то… Ты не знаешь, когда? - он повернулся к Хьютай.
- Знаю. Но не помню.
Она на секунду прикрыла глаза.
- Мы видели их на Уарке, во время войны, когда нас накрыло притяжение смерти. Только никакого притяжения смерти не было.
Анмай зажмурился. Воспоминание вспыхнуло в нем с поразительной яркостью. Чудовищная вспышка термоядерного пламени, пожирающая огромный город, - и миллионы птиц, вылетающих из огня, тоже огненных, но невидимых глазу. Они мечутся повсюду, кричат, и все, кто действительно слышит их крик, тоже превращаются в птиц и улетают… чтобы в конце времен оказаться здесь. Сколько же лет занял их путь? Какие немыслимые бездны им пришлось преодолеть?
Он открыл глаза.
- Да. Всё правда. Философ был прав. Я понял это ещё тогда, но страх скрыл воспоминание, и лишь сейчас оно вернулось. Если существуют души, то существует и Отец Душ, Создатель Мирозданий… иного не может быть. И они просят нас… Мы должны… должны найти выход туда, наружу. Кроме нас это никто сделать не сможет.
- Но как? - Айэт тоже внимательно осматривал приборы. - Вокруг нас бездна, - на многие миллиарды световых лет нет ничего, а массы осталось только на один прыжок. Сама "Товия" постепенно разрушается, - функциональные показатели основных машин падают. Но самое главное, - вышла из строя система жизнеобеспечения. Всё это сложнейшее сплетение экологических цепей, что давало нам воздух и пищу, - всё погибло. Через несколько дней мы всё равно умрем… точнее, присоединимся к душам, вечно носящимся здесь…
- Подожди, - Анмай закрыл глаза и поднес ладони к вискам, словно прислушиваясь к чему-то. - Души тоже в ловушке. Безвременье неотвратимо поглощает мироздание за мирозданием, Вселенную за Вселенной, и они не случайно собрались здесь, дальше всего от него. Но, в конечном счете, оно доберется и сюда, и всё исчезнет, словно не существовало никогда. Я чувствую его черную даже в этой черноте стену, - оно надвигается оттуда, из глубины… покинутой нами, но оно ещё не окончательное, нет. В нем можно двигаться, его можно обмануть, как это сделали мы. Но когда оно поглотит последние клочки времени, узел развяжется, и не существующее математически исчезнет совершенно реально… Однако, выход есть. Он запечатан, и лишь живое существо может открыть его…
Анмай замолчал. Из памяти медленно выплыл колоссальный звездообразный многогранник, - ворота в стене Бесконечности. Он видел его лишь во сне, но не сомневался, что он существует реально. Надо только суметь найти его… но он уже знал - как. Тогда он заговорил вновь.
- Можно настроить параметры не-перехода так, что "Товия" вообще не выйдет из не-пространства, пока на её пути не попадется достаточно массивный объект. Благодаря пространственной кривизне она станет скользить вдоль Предела… кругами… пока не найдет Ворота… Звезду…
- Или пока не распадется, - тихо сказал Айэт. - Ты даже не представляешь, какие безмерные расстояния нам придется пролететь, - бесконечные, неизмеримые глубины. Любые цифры бессильны выразить их.
- А разве у нас есть иной выход? Лучше умереть в поисках недостижимого, чем медленно умирать здесь, постепенно сходя с ума.
- Ты прав, как всегда, - Айэт опустил голову.
Хьютай кивнула. Анмай подошел к пульту Эвергета. Через минуту вся "Товия" содрогнулась в беззвучной вибрации, - началась зарядка накопителей.
- Через полчаса всё будет готово… если тогда мы ещё будем живы, - Анмай вновь склонился над пультом. - Установить направление я не смогу, расстояние поставлю максимальное… кстати, я не знаю, сколько это будет на самом деле.
- Значит, нас выбросит неизвестно куда? - Айэт вдруг понял, что ему очень неприятно вновь оказаться в роли ведомого. - Если Эвергет в момент прыжка не будет управляться интеллектроникой, он убьет нас!
Анмай взглянул на панели гиперсканеров.