Вести ребёнка в компании матросни и бросить в неизвестность не то что чужого, а чуждого мира - неразумно. Потому решил взять в компаньоны Анюте - Юлю. Пусть следит за ребёнком, а также учит в меру сил, тем более, Юля - человек грамотный, как–никак высшее образование. Если сказать честно, сам Ярослав не мог дать большего. Ну и в остальном жизнь с Юлей в Ринале будет более комфортной. Но есть недостаток! Защитить она ребёнка сможет, учить тоже, а вот заниматься хозяйством… Если относиться к этому со всей серьёзностью, то вряд ли. Не тот человек. Учитывая обстоятельство, следовало брать с собой ещё кого–нибудь, к примеру, Анну. Как ни странно, девушки друг друга удачно дополняли. Но, рискуя жизнью племянницы, Ярослав не желал рисковать ещё и Анной.
Вначале хотел делать всё сам - стирать, готовить, но возникло обстоятельство, которое решило вопрос. И обстоятельство это - Ноки. Девушка потребовала взять на борт, а на отказ прореагировала бурно, с обещанием покончить с собой или пуститься следом на попутном корабле. Делать нечего, пришлось брать. По своему устройству корабль - место для дам неприспособленное, поэтому разместил девушек в кормовом трюме прямо на ящиках с серебром. Правда, ни они, никто другой на корабле не знал, что в ящиках. Иллюминаторов в отгороженном от остального корабля отсеке не было, кроме решётки люка, выходящего на палубу каюты капитана, то есть Ярослава. Потому сокровище находилось чуть ли не под двойным наблюдением.
Ярослав с Анютой размещался в каюте на роскошной для такого небольшого корабля постели. Остальная команда где придётся: в трюме - вместе с грузом и лошадьми - или на палубе под надстройками. Только в носу под палубой выделено место для камбуза и продуктов, которое с натяжкой можно назвать каютой, но по назначению не использовали из–за опасности пожара. Готовили на палубе у левого борта на очаге, сложенном из кирпича и глины.
Из–за скученности в трюме, так и на палубе, загромождённой множеством корабельных припасов: бухт–троса, клеток с курами, свиньями, бочками пресной воды, запасом дополнительных реев и мачт, разобранной шлюпкой (вторая, значительно более крупная, тянулась привязанной за кормой корабля), якорных канатов и самих якорей, а также рундуков с вещами, людям приходилось устраиваться где придётся. Чтобы весеннее солнце не донимало матросов, над палубой натянули циновки. Только три человека на корабле, помимо капитана и его семьи, пользовались некоторым подобием удобства. Это Ибирин, Зенон и Жиган. Они занимали две каюты по бокам от капитанской. Точнее, это не каюты в полном смысле, а просто два шкафа длиною в человеческий рост, временно пристроенные к борту под палубой кормовой надстройки. Тем не менее такое расположение - большая привилегия. Остальные в команде облюбовали места по желанию, но различный менталитет диктовал предпочтения. Агеронцы, поголовно рыбаки, для них морская стихия - родной дом. Выбрали открытые пространства, предпочитая жить и ночевать на воздухе на палубах. Для землян иначе. Привычка всегда иметь крышу над головой загоняла в трюм. Люди Ярослава предпочли место ближе к своим лошадям в центральной части судна, возле грот–мачты у коновязей. Здесь под большим решётчатым палубным люком достаточно светло и не так душно. Новичкам досталась носовая часть или камбуз.
Наростяшно и четверо нидамцев ютились под палубой носовой надстройки среди закреплённых обитых железом деревянных якорей. Делать железные якоря времени не осталось, поэтому взяли снятые с "Дельфина" деревянные.
Груз корабля состоял из малоценной рухляди, собранной, как говориться, с миру по нитке, кто что мог. Это была материя, как местной выделки, так и привезённая с Земли, корзины кожаных и деревянных сандалий. Деревянный же сельхозинструмент. Небольшое количество шкур животных, упряжь для колесниц и лошадей, сёдла местного и земного типов. Главная часть груза - сырьё, называемое на Земле пенька и изготовленные из неё канаты, верёвки различной толщины и длины. Всё это было сделано из местного растения типа вьюна или лианы в течении прошедшего полугодия и изначально предназначалось на продажу. Самым главным грузом, конечно, исключая содержимое ящиков под каютой Ярослава, стали лошади. Дело в том, что долина не самое удобное место для их разведения, и у переселенцев оказался избыток лошадей. Не скажешь, что велик, но четырнадцать в трюме поместилось, и Ярослав намеревался десяток продать. Казбек, Сокол и Белка не продавались.
* * *
После того как рано утром "Паллада" покинула Изумрудную долину, вплоть до полудня держали курс на юго–восток, стремясь обогнуть далеко уходящий в море мыс. По словам опытных моряков, на конце его существует широкий и безопасный пролив между мысом и уходящим далеко в море островом. Пройти здесь много удобнее и безопаснее, чем огибать острова, к тому же усыпанные вокруг мелкими скалами. Океан пустынен. Ни единого паруса. Ранняя весна - не время для путешествий, урожай на полях Агерона только зачат. Грузы в городах Риналя ещё готовятся. Ветер с северо–востока, и, хотя парусами управляли руки недостаточно опытные для настоящей корабельной оснастки, а встречное течение затрудняло плавание, корабль легко скользил по волнам и заметно продвигался вперёд.
Ярослав облюбовал место на палубе надстройки, сидя на решётчатом релинге , далеко выступающем за корму. Рядом Ибирин, управляя румпелем и пуская острые словца в адрес новичков, неуклюже работающих с реями и парусами. Переход Ибирина и Зенона от привычного кормового весла к румпелю прошёл безболезненно, но не без ворчания, хотя править румпелем как в том, так и в другом случае - одинаково. А вот поворотливость корабля под кормовым рулём они оценили быстро и на вопрос Ярослава: "Будет у вас свой корабль, что поставите - руль или весло?" - дружно ответили: "Руль".
Как уже говорилось, "Паллада" в силу обстоятельств несла уменьшенное вооружение из четырёх парусов вместо положенных на трёх мачтах и бушприте семи–восьми или даже десяти. Скорость значительно падала, но выбора не было. Ярослав приказал распределить имеющиеся по мачтам неравномерно, - больше парусов к носу, чтобы меньше рыскал и лучше принимал ветер. На бушприте поставили малый как блинд , самый большой как фок, второй малый - фор–марсель, второй большой - грот–марсель .
Ни Ибирин, ни Зенон, ни кто другой на корабле не представляли, как придать ходкости за счёт перераспределения парусов, поэтому командовал единолично Ярослав. Агеронцы вынужденно заняли позицию лоцманов и кормчих. Лавировать круто к ветру они тоже не умели, хотя сам принцип представляли, но на их посудинах в прошлом сделать это сложновато. Кормовое весло - всё же не руль, оттого судно уваливалось под ветер. Но Ярослав не унывал. Моряки они бывалые и спустя какое–то время всё переймут. Команда работала споро, несмотря на изначальную принадлежность к разным культурам и даже мирам.
Реи поднимали и опускали, дружно налегая на вымбовки шпиля - тоже устройство, не знакомое морякам, но сразу оценённое по достоинству. И хотя столь маленькое судно, как Паллада, в принципе не требовало шпилей для подъёма реев или грузов. Всё можно поднять с помощью обычных талей . Ярослав озаботился изготовлением шпиля. В силу неумения получившийся массивным. Вместе с тем появилась возможность иметь на "Палладе" более тяжёлые якоря, что для корабля без механического двигателя вопрос выживания. Появилась возможность использовать огромные камни вместо якорей или в дополнение к ним. Шесть таких каменюк загрузили в трюм вместо балласта.