- Чую, едет с севера страшилище невиданное… люди все, его завидев, падают замертво, с берез осыпаются листья, у елок хвоя желтеет…
Эйле бормотала скороговоркой, дергалась, закатывала глаза, чтобы было похоже на припадок. Шулла весь посерел, обмяк, приоткрыл рот.
- Где? Где он? Близко?
- Куда уж ближе!
Тут как раз неподалеку затрещали ветки, и земля вздрогнула под ногами мамонта.
- Вот он!
- Ах ты… Улле ему в пасть! - Шулла вскочил, бросился к слуге и взмахнул мечом. У слуги голова отлетела на десять шагов. Потом подскочил к пленникам, опять замахнулся… и замер, не смог опустить меч. Лицо его налилось кровью. Наконец он вымолвил: - Нет! Будь я проклят! Я с ними еще потягаюсь!
Шулла отшвырнул меч, схватил Эйле и Бату в охапку и запихнул под густую ель. Подкатил огромный камень, чтобы спрятать их от вражеских глаз. Потом подобрал меч и шагнул к костру. Огляделся. За деревьями было темно, и едва ли он мог там что-то увидеть. Вдруг из темноты раздался голос:
- Эй, Шулла! Где твои выродки? - Голос был человеческий.
Шулла захохотал:
- Гниют в земле! Вам и костей не достанется! В тот же миг из-за деревьев полетели стрелы. В Шуллу их вонзилось не меньше десятка, а он все не падал. Наконец рухнул навзничь, и голова его оказалась недалеко от елки, где прятались выродки. Эйле сказала:
- Ну, что, Шулла, не успел ты вытянуть из нас тайну всевластья? Зато хоть убедился, что наше оружие и впрямь могучее. Ведь ты его испытал на себе. И чего тебе в Уркисе не сиделось? И сейчас зачем-то вышел к костру, где в тебя целиться легче. Ведь ты не боя искал, а смерти. Это тебе за Грагу.
Только Шулла, похоже, не слышал ее, умер. Эйле и Бату не стали мешкать и потихоньку, ползком двинулись прочь от этого места. Их не искали, видно, поверили Шулле. Они отошли подальше, переночевали. А утром Эйле снова услышала зов Старика. С тех пор он указывал им путь. Так они и шли, пока не повстречали братьев.
Глава 4
ВСТРЕЧА
Бату не многое мог добавить к рассказу Эйле. Прожил он в клетке дольше и тоже ничего, кроме клетки, не помнил. Так же посещала его ежедневно женщина по имени Грага, но не та, что ходила к Эйле. Приносила пищу, обучала грамоте и закону Улле. Про внешний мир рассказала сама, не дожидаясь вопроса; а про то, что Бату - выродок, молчала. Мучили Бату еще сильнее, чем Эйле. Он приподнял волосы со лба, показал квадратный шрам. Тронул его пальцем и сказал:
- Здесь мягко. Кости нет. Сюда мне железные нити врастили. Года два или три я с ними лежал. Потом вынули…
В беседах, в тепле дни летели быстро. Вот уже морозы стали слабеть. Никто не тревожил их по-прежнему; они ждали весны.
Однажды залетел в нору порыв поганого ветра - удушки. Пламя в очаге затрепетало и погасло. Все четверо выбрались наружу - глотнуть воздуха и подождать, пока выйдут из норы дым и ядовитый смрад. Походили туда-сюда по снегу. Снег недавно выпал свежий. Вдруг Орми заметил незнакомый след. Большая двуногая тварь прошла у зимовья полдня назад. Ступня трехпалая, острая пятка, пальцы длинные и корявые, на каждом по семь коготков. Орми позвал брата и сказал:
- Гляди. Такого еще не встречали. Вот уж чудище!
- Нюхал след? - спросил Энки, помолчав.
- Нет. - Орми нагнулся, потом резко отпрянул и сел, побледнев.
- Ну, что?
- Худо, брат. Дрянной запах - Орми чихнул - Хуже некуда.
Энки подумал немного и сказал:
- Надо пойти по следу, узнать, далеко ли чудище и куда направляется. Вот только не знаю, брать ли тебя с собой. Неохота Бату и Эйле одних оставлять.
- Давай я по следу побегу, а ты тут посидишь. Очень уж любопытно взглянуть на эту гадину.
- Вряд ли ты ее догонишь, а догонишь - едва ли вернешься живым. Слишком уж след нехорош. - Энки покачал головой. - Ты останешься, я пойду.
И зашагал по колено в снегу, куда вел след - за угол скалы и вверх по склону каменистой гривы.
Эйле подошла к Орми, стала с ним рядом.
- Куда он?
- Да вот… След нашли непонятный. Энки пошел разведать, вдруг какая опасность…
- След? Где?
- Да вот же, у тебя под ногами. Эйле взглянула на след.
- Да… Кто-то здесь прошел. Но ведь в лесу, наверное, много всякого зверья ходит.
- Это не зверь. Нет таких зверей.
- А откуда ты знаешь? Ты ведь его не видел. Может, это самый обычный зверь.
Орми рассмеялся.
- Ну и ну! Обычный, говоришь? Это с семью-то когтями на каждом пальце? Сразу видно - не лесной ты житель. Знаешь, Эйле, тебе не мешало бы научиться разбирать следы. А то пропадешь. Следы - они вроде букв…
- А ты все-все следы знаешь? - Эйле искоса посмотрела на Орми и чуть улыбнулась.
- Понятное дело. - Орми выпятил губу. - И по запаху могу сказать, когда прошел зверь, был ли голоден, ну и…
- По запаху?! - Эйле вытаращила глаза, потом прыснула со смеху. Орми слегка надулся.
- Ничего смешного. Например, вот этот след оставила неведомая тварь, опасная и злая. Раньше в лесу такие не водились. И скорее всего, она не просто так здесь гуляла, а искала кого-то… может быть, нас.
Побродили еще немного вокруг и вернулись в нору. Воздух стал чище. Развели костер, сидят, ждут Энки. Ждут весь день и половину ночи. Вдруг Эйле говорит:
- Я слышу голос.
Замолчала, закрыла глаза. В забытье она на этот раз не впала, наморщила лоб, приготовилась слушать… И заговорила негромко, глуховатым голосом. Сначала все шли непонятные слова, потом вдруг речь стала ясной:
- …грагатунган будет прекрасен мой лик где моя метка кому я ныне лицом подобен время на месте друга примите о дети Имира ведь я так похож…
Речь оборвалась, как будто обрезанная ножом.
- Чей это был голос? - спросили хором Бату и Орми. Эйле ответила, запинаясь:
- Н-не знаю… Кажется, ничей. Что-то бесплотное… странные слова… злой ветер нашептал… в них не было смысла.
Утром, на рассвете, вернулся Энки. Влез в нору, сел у огня и молчит.
- Ну, что? - спрашивает его Орми.
- Да ничего. - Энки пожал плечами.
- Узнал что-нибудь?
- Ну как тебе сказать… Ничего важного. А как у вас?
Орми, Эйле и Бату недоуменно переглянулись. Потом Орми спросил:
- Куда след-то пошел?
- След? Туда, в горы. Я бежал, бежал, думал - догоню. Но не догнал. Ну и вернулся.
- И не узнал даже, что это за тварь была?
- А как? Говорю же - не догнал. Но я вот что подумал. Может, это птица? Трехпалый след ведь только у птиц.
- Хороша птица. Семь когтей.
- А что? Я вспомнил, мне рассказывали, есть такая редкая птица. Э-э… когтянка. Большущая. Но она на людей не охотится.
- Ах, не охотится? А запах? - Орми начинал сердиться. Бату удивленно покачивал головой. Эйле молча смотрела на огонь.
- Ну что запах. Обычный. По-моему, даже неплохой.
Сказав это, Энки бросил на Орми странный, настороженный взгляд. Орми пробормотал сквозь зубы:
- Запах был злой. Запах врага.
Энки задумался, потом быстро закивал:
- Да, конечно. А знаешь почему? Эта самая когтянка, она точно людей не кушает, но она зато этих копает… земляных…
- Червей, что ли?
- Ну да. Которые кровь сосут.
- Упырей?
- Во-во.
- М-да… Ну и кто же тебе рассказал про эту когтянку?
- Как кто… В родном племени рассказали.
- Ты врешь! - выкрикнула вдруг Эйле. - Ты что-то скрываешь!
Энки резко повернулся и уставился на девочку.
- Скрываю? Как же я могу от тебя что-то скрыть, если ты читаешь мысли? Попробуй, это так просто. Залезь ко мне в голову.
- Не хочу.
- Ну давай. Закрой глаза. Попытайся выйти из своего тела… - Энки заговорил возбужденно, с каждым словом голос его становился все громче. Он потихоньку придвигался к Эйле. Та вдруг отшатнулась и вскрикнула:
- Покажи руку!
Энки ответил:
- Зачем? Разве ты не знаешь, что у меня нет кисти на левой руке?
Он вытянул руку над очагом. Все молча уставились на культю. Потом Эйле бросила взгляд на потолок и закричала. Бату сказал:
- У тебя и вправду нет кисти, но тени ты отбрасываешь многовато… Оборотень!
На потолке дрожала трехпалая тень.
Орми выхватил нож, но прежде, чем он успел нанести удар, тело Энки обмякло, расползлось, лопнуло и потекло. От лужи повалил пар, миг - и от оборотня следа не осталось.
- Как же так… - Эйле заплакала. - Никому нельзя верить… Ничему… Все, что мы видим, весь мир - тени, призраки… Все обман… Где теперь Энки?
- Не плачь. - Орми неуклюже положил ей руку на плечо. - Все ничего еще… Вон как быстро мы его раскусили. Они нас боятся.
- А Энки? Он вернется? - Эйле подняла заплаканное лицо. Орми моргнул и не ответил.
Они сели поближе к огню, прижались друг к другу, чтобы не было страшно.
Прошло полдня, вдруг смотрят - опять Энки лезет в нору. Орми взял головню из костра, в другой руке меч. Бату замахнулся копьем. У Энки голова и плечи внутри норы, остальное - снаружи. Глянул он на них да как заорет:
- Вы что, очумели, болваны? Ослепли? Это ж я!
- Это он! - радостно вскрикнула Эйле. - Это он!
- Ладно, влезай. - Орми швырнул головню обратно в очаг.
- Мозги вам, что ли, отшибло от страха? - ворчал Энки, отряхивая снег с одежды и пристраиваясь к огню. Потом потянулся погреть руки. Тень от культи была обычная. Орми и Бату с облегчением вздохнули.
Энки тем временем начал рассказывать: