Глава 7 КОШКИ-МЫШКИ ВСЛЕПУЮ
- Слышь, ты, сявка. Попробуй только нырнуть не туда. Я стреляю без промаха, - предупредил Хиск.
- Да иди ты, - отмахнулся Улье.
- Что-о?!
- Сказано тебе, не дави на нервы. Если у меня дрогнет хоть палец по твоей милости, наша корма вынырнет сегодня, а нос послезавтра. Причем в разных созвездиях. Это ты хоть понимаешь?
- Ага: Все-таки затрухлял, - удовлетворенно заметил колонист. - Тогда порядок.
Накачавшийся наркотиком, Тод мирно сал на полу.
- Присматривай лучше за своим приятелем, - посоветовал Улье. - Если пойдем штопором, как бы он голову не зашиб.
- Что я его, на колени к себе возьму? Давай ныряй без разговоров. Не тяни, ради милосердного дьявола!
Улье предельно сосредоточился.
Сейчас генератор транспространственного импульса взрежет привычные три измерения, и корабль провалится в то, что даже бездной назвать было бы слишком мягко. Там вообще неприменимы никакие привычные представления о пространстве. До сих пор неизвестно, что это за субпространство такое. Впрочем, для того чтобы хорошо плавать, вовсе не обязательно знать химический состав воды. Дело пилота - вести корабль точно по расчетной параболе. И если на ее входной ветви судно станет вилять или, того хуже, вдруг сделает петлю, пойдет штопором, пилот должен строго симметрично повторить эволюции корабля на выходной ветви в обратном порядке. Никакая электроника ему не в силах помочь, потому что в субпространстве атом - уже не атом, электрон - не электрон. И хотя лампочки горят, как обычно, их свет состоит не цз фотонов, а из каких-то иных, неведомых частиц. По-прежнему ток бежит по проводам, но ни одна электронная схема не работает. В субпространстве теряют свою одностороннюю проницаемость р-п-переходы полупроводников микромодулей. И вся надежда лишь на память пилота, его руки, его молниеносную реакцию. Стоит допустить малейшую неточность - и корабль развалится на куски при выходе из нырка, на границе субпространства и трехмерного мира. Хотя и редко, но так тоже случается.
И вот настал миг, когда Улье с замиранием сердца включил таймер и легонько прижал к штурвалу ладони. Таймер отсчитал пять последних секунд перед нырком. Затем корабль мелко вздрогнул, как лодка, проходящая речной перекат. Над пультом загорелась надпись: "Отказ автоматики".
Впервые Улье выполнял параболический нырок не на тренажере, а за штурвалом корабля. В качестве пассажира он тысячи раз пересекал субпространство. И каждый раз ему становилось слегка не по себе. Потому что и корабль, и воздух в каюте, и комбинезон, и само тело разведчика состояли не из обычного вещества. Материя меняла знак, выворачивалась наизнанку, преображалась зеркально; происходило все что угодно, но, поскольку одновременно изменялось все находящееся на корабле, перемены оставались незаметными. И только отказ электроники свидетельствовал о том, что судно погружено в иной, чуждый мир.
Ежесекундно взгляд пилота обегал шкалы координаторов, гирокомпас, лаг, хронометр, обрывок ленты с параболой нырка. Малейшие отклонения от расчетной траектории он тут же корректировал легкими движениями пальцев и откладывал в памяти. Корабль шел гко, флюктуации не наблюдалось. С идеальной точ-мостью заложив вираж. Улье лег на обратный курс. Тут даже думать не приходилось: руки сами помнили, что им делать.
Снова по корпусу корабля пробежала дрожь, и бездействовавшая часть экранов, шкал и циферблатов снова ожила.
Нырок закончился.
Теперь электронный лоцман должен был вывести грузач на орбиту вокруг К-103, а Хиск, взглянув на координатор и оценив точность нырка, мог со спокойной душой отправлять пилота в расход.
Покосившись на выпуклый экранчик локатора, Улье увидел, как штурман поднимает револьвер и не спеша прицеливается. Видимо, у Хиска не возникало ни малейших сомнений в том, что грузач приведен в нужное место.
- Как вынырнули? Порядок? - спросил колонист.
Лишь одно коротенькое "да" отделяло Ульса от пули в затылок.
И тут наступила тьма.
Внезапная, кромешная, пугающая, она заполнила рубку вместе с абсолютной тишиной.
- Что за дьявол?! - вскрикнул Хиск, опомнившись. - Эй! Авария?! Ответа не последовало.
- Ты что, шутки шутить вздумал? Стрелять буду! Э-эй! Подай голос, гнида! Что стряслось? В рубке по-прежнему стояли тьма и тишь. Хиск не решался палить наугад, и Улье оценил его выдержку. Разведчик ожидал, что, едва он рванет аварийный рубильник, растерянный колонист откроет пальбу. Поэтому Улье молниеносно соскользнул с кресла на пол, затем бесшумно перекатился почти к самым ногам убийцы. Тот мог выстрелить наобум, но вряд ли догадался бы, что разведчик распластался на полу в двух шагах от него.
- Эй! - рявкнул Хиск. - Легаш паршивый! Или ты включаешь свет, или буду стрелять!
Враги замерли, прислушиваясь. Каждый пытался определить по слуху, где находится и что делает противник.
- Считаю до трех, потом стреляю! - предупредил колонист. - Раз! Два!
Разведчик приподнялся, готовясь вскочить на ноги, едва сверкнет пороховая вспышка. Выстрел выдаст Хиска с головой. Стоит Ульсу увидеть, где находится рука с оружием - у бедра, у пояса или на уровне плеча, - и все, поединок можно будет считать законченным. Стреляющий в темноте уязвимей безоружного.
- Три! - крикнул колонист.
Однако выстрел не грянул.
Чего-чего, а смекалки и самообладания этому Хиску не занимать. Игра в кошки-мышки несколько затянулась. А это не входило в расчет. Время пока работало на Хиска. Рано или поздно разведчик выдаст себя малейшим шорохом. И убийца уверенно выстрелит на звук. Звук.
Осторожно, по миллиметру передвигая руку, Улье нашарил на полу одну из рассыпанных пешек нак-нака. Затем все так же бесшумно кинул ее в дальний угол. Раздался звучный щелчок. Тут же над самой головой Ульса метнулся сноп пламени и прогрохотал выстрел.
Не успел заглохнуть визг рикошета, как в темноте послышались учащенное дыхание и сдавленная ругань колониста, затем крик боли, и чуть погодя на пол шмякнулось поверженное тело.
Зажегся свет.
Улье сидел на подлокотнике капитанского кресла, поигрывая револьвером. Хиск валялся в углу. Немного погодя колонист привстал, привалился спиной к стене и, морщась от боли, стал массировать левой рукой помятую кисть.
- Ну, кто тут сявка? Кто чунарь? - поинтересовался разведчик.
- Твоя взяла, легавый. Ну ничего. Смотри в оба. Хиск еще никому спуску не давал. У-у, милосердный дьявол. Ты ж меня чуть не замастырил.
- А надо бы. Руки-ноги бы тебе переломать, подонок.
- Э, нет, - ехидно возразил колонист. - Не смoжешь ты этого. Ваша чистоплюйская вера не позволит.
- Ага. Вот почему ты ничего не боишься. В самом деле, что с тебя взять? Максимум - сошлют по суду нa ту же самую твою планету.
- Точно, легавый. Ничего-то вы мне не сделаетe. А мы сделаем. Еще как сделаем. Вот увидишь. И тог, уже мы себе наладим нормальную житуху, а вас запихаем на самые дерьмовые изо всех дерьмовых планет. Если не проще будет списать вас под корень. И мы тобой еще посчитаемся, не сомневайся.
- Ах, как ты в этом уверен… Закипая от ярости, разведчик встал с подлокотникa и навел револьвер Хиску в лицо.
- Эй… - встревоженно забормотал тот. - Эй, ты что? На клин сошел? Сбрендил? Ты… ты что это…
- Ты вне закона, - ледяным голосом заявил Улье. - Свидетелей нет. Никаких доказательств в свое оправдание мне даже не потребуется. Любая комиссия поверит на слово, что я разнес тебе череп случайно, в порядке самозащиты, вместо того чтобы ранить в плечо. Да мне вообще плевать на все комиссии. Пусть меня хоть сошлют, но я тебя выведу в расход. Встать, гадина! Суд идет.
- Ты что? Какой суд?..
- Мой собственный. Слушай приговор. Убийца капитана Мэга приговаривается к смертной казни через расстрел. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. В исполнение привести немедленно, - отчеканил разведчик. - Встать!!!
Хиск вжался в стену, не сводя глаз с черного дульного зрачка.
- Нет… ты не… сможешь… - наконец пролепетал он. - Легавые не убивают. Ты не убьешь.
- С такой уверенностью, конечно, приятно убирать самому, - усмехнулся разведчик. - Ты думал, в пюбом случае тебе эта смерть сойдет с рук? Да? Можно перерезать нас всех до единого и никто не даст отпора? Но ты нe на того нарвался, подонок. Я работал в разведке. До тех пор, пока врач не обнаружил, что еще немного - и я начну стрелять направо и налево в такую мразь, как ты. А теперь я, кажется, действительно могу убивать. Потому что таких, как ты, надо убивать. Потому что вас нельзя не убивать. Это преступление - не раздавить такую гадину, как ты.
Сквозь багровый румянец ширакеша пятнами проступила меловая бледность.
- Ты не сможешь, - промямлил он. - Я не верю.
- Сейчас убедишься, - и Улье хладнокровно взвел большим пальцем тугой курок.
- Нет-е-ет! Не надо! Не надо, не надо! Не-ет! Закрыв лицо ладонями, убийца корчился в исте-рике.
- А ну молчать! Умей встретить смерть, как надо, - приказал Улье.
- Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет… Я не хочу! Не хочу! Не хочу! Не хочу!
Уцепившись за одно слово, колонист твердил его как заклинание, в котором заключается возможность жить. Словно выстрела не могло последовать, пока он говорил.
- Смотри сюда! - рявкнул Улье. - Смотри на дуло. Больше ты никогда и ничего не увидишь.
- Не надо - не надо - не надо… - захлебываясь Рыданиями, повторял обреченный.
- Тьфу! - плюнул разведчик, сунув револьвер за пояс. - Слизняк.
Хиск сразу притих и, не веря, что еще жив, посмотрел сквозь мокрые от слез пальцы.