* * *
Егор осторожно пошевелил ногами - затекли. Пол-то каменный, да ещё и расположиться поудобнее не получается. Совет на подушках сидит, им-то что… а тут майся. Ромка-джи пыхтел над ухом и постоянно пытался навалиться ему на спину.
Староста продолжал плаксиво, но с какими-то внезапными визгливыми похвалениями, бубнить об Установке. Всю историю города гнал подряд, старый хрыч: о том, как в великом бою наши отцы и деды отбили здешнюю Установку чуть ли не у самих демонов… как несколько лет искал нужные режимы Борис-оператор, да упокоит его Господь-Аллах на тенистых пажитях! Как получили предки фирман-Москва едва ли не от самого Президента-эмира на владение и установление границ. Как школу Веры-Истины утверждали. Про договоры и клятвы с Комбинатом затянул, - где сплошные атомы и радиация, - Господом-Аллахом проклятое место, - спаси и сохрани нас от тамошних дикарей - пусть в других местах свою смерть ищут. И вообще, мол, Комбинат, - а его ещё человек-Ленин строил! - через нашу голову с Полевским стакнуться норовит, еретики-гяуры-дрянь…
Тоска!
А Зия с Саввой - ничего. Терпят. Сидят на высоких подушках, слушают, только ген-кумыс иногда прихлёбывают. Даже вопросы норовят вставить… да где уж там! Староста, как пойдёт про политику, так его только мулла-батюшка осадить может. О, Господь-Аллах, теперь про верблюжью чуму девяностых затянул… подвиги зоотехников… в общем, сплошная самоотверженность предков, каковые не в пример своим ленивым потомкам понимали толк в жертвенности духа…
Это Егор ещё не с самого начала пришёл, не иначе староста прямо со времён Святого Джихада, а то и прямиком с Иисуса-Любви начал!
Егор в сотый раз двинул локтем куда-то наугад, и Ромка-джи зашипел от боли.
- Балбес-шайтан… больно же! - но на спину наваливаться перестал.
Егор, стараясь не кряхтеть, переменил положение.
- Ну-ка, руку убери! - вдруг выпалила Маринка, и сидящие перед ними люди стали оборачиваться.
Ромка-джи запыхтел ещё сильнее. Егор было удивился, но тут же сообразил, что Маринкина фраза относится не к нему, а к проклятому Ромке-джи. Хотя белеющие в полумраке круглые лица Аллы-оператора и её мужа дяди Ани явно смотрели именно на него.
- Выгоню! - коротко сказал дядя Аня и отвернулся.
Егору было обидно, хоть разворачивайся и лупи Ромку-джи в ухо прямо тут, в Совете. Однако - выгонят сразу. Одного-то, может, и простили бы, а втроём…
Маринка, молодец, тихонько так, как крыска, вежливо заранее просочилась. Зря только Ромку-джи с собой взяла, шайтана дурацкого! Тупой, блин, как верблюжья задница, а туда же! Подумаешь, в Челябинске был… ходжа задрипанный… руки распускает…
Егор закусил губу и стал смотреть на светящийся тусклыми пятнами потолок. Глянь-ка, ещё несколько тёмных пятен появилось… Вон там раньше пятно было на голову человека похожее, а теперь не пойми чего получилось. Дед говорит, что потолок раньше просто огнём сиял, а теперь выдыхается, пятнами идёт. Прав был дед. В этой комнате раньше школа была… потому что из всех так и оставалась самой светлой… ещё мы сюда первый год бегали… а теперь школу в другом месте держат, где солнце через маленькие окна под потолком светит.
Поутру, бывало, занесёт их песком и мулла-батюшка гонит наверх пару дежурных - отгребать… Раз они с Ромкой-джи, - а ведь здоровые уже были, лет по тринадцать! - добаловались и высадили стекло. Песок на школьный комп посыпался. Мулла-батюшка прочёл молитву о кающихся грешниках, засучил рукава своего комбинезона… и ка-а-ак врезал своим посохом по задницам обоим дежурным… ох и больно было! Не приведи Господь-Аллах ещё и под его камчу попасть - в его руке сила праведная, солдатская… и калаш у него именной, собственный. Ещё от Первосвященника… реликвия!
- Слышь, Егорка, где ты их нашёл, а? - зашептал сзади Ромка-джи. - Там, где капище?
- Нет, - сухо ответил Егор.
- Так там же крест торчал! Куда мог деться? Карачи стащили?
- Какой крест, дубина! - не выдержал Егор и повернулся. - Это не крест совсем… а так, обломки какие-то. Нечестивое капище в другом месте!
- Тише ты! Смотри, аминь уже начали!
Егор посмотрел на старосту и вдруг понял, что тот замолчал и омывает руками лицо. Все в комнате нагнули голову:
- Господь-Аллах, Вера-Истина!
- Аминь, - закончил Зия по праву гостя. - Теперь, как я понимаю, наша очередь?
- У тебя фирман-Москва, ты говоришь - мы слушаем. Москва - сорок добродетелей, Москва всё видит, престол её у врат райских, семь холмов её - семь твердынь Веры-Истины! - забубнил староста Володя.
Ох, и хитрый же он у нас! Савва всё пишет, всё подряд - это уж точно. "До Москвы далеко, Казань не близко, но слово не воробей, - хоп! - и пошло гулять по свету", - говаривал дед. А староста Володя перед гостями стелется. Ишь ты, даже позволил им на Совет со своим оружием прийти, чего только самым высоким гостям дозволяют!
- Я вот что предлагаю, сказал Зия, улыбаясь во весь рот, - Сейчас мы закруглимся и дружно пойдём отдыхать. Полномочия, как вы поняли, у нас самые широкие, в городе мы дней пять пробудем и всё сами увидим. Спасибо Совету и старосте - историю вашего рода мы уже знаем, а что не знаем - вы нам и покажете.
- Потом, солдат, поди, приведёте! - дерзко выкрикнула Алла-оператор.
Народ зашумел, задвигался. Ей с мужем можно дерзить - их семья при любой власти пригреется! Установка-то всем нужна. Комбикорм верблюдам, овцам пойло, глюкоза, ген-галеты… всё от неё, Установки-матушки, благослови её Господь-Аллах! Секреты у них семейные, хрен кто ведает… так что без них, операторов, никуда!
- Не приведём, если лукавить не будете, - спокойно ответил Савва, а Зия засмеялся. - Мы в Святой Академии Наук не военная разведка.
- Ага, не разведка они, - нагнувшись к уху взмокшего Егора, горячо дышала Маринка. - А сами с ног до головы во всём новеньком… Мама-Галя говорит…
- Тихо! - крикнул староста. - Разгалделись! Совет окончен. Завтра вечером соберёмся - опять гостям слово будет.
Народ стал подниматься, кто-то закашлялся и звучно пукнул. Старый Ким уже торчал в дверях, кланяясь. На шее у него болтался тревожно попискивающий ветхий страж-анализатор, среагировавший на оружие гостей.
- Егорушка, пойдём, попробуем с ними поговорить? - блестела глазами Маринка. Ромка-джи виновато топтался рядом. - Пойдём, а? Про Москву спросим… там всё-таки моя прабабка жила!
- Не жила, а бывала, - буркнул Егор.
- Тебе-то что, ты с ними два дня общался! - тотчас надулась Маринка. - Ну и иди… мы с Ромкой-джи сами… раз ты такой…
- Ладно-ладно, - торопливо сказал Егор.
Не хватало ещё, чтобы его оттёрли в сторону! А кто их сюда привёл, скажите на милость? Оно конечно, компьютер у Саввы тот ещё, довёл бы их до города… но всё-таки!
У колонн уже толпился народ. На лестницу вверх не поднимались - всё ж таки Совет! Но у подножия стояли плотно, старики в первых рядах, - и кто-то из молодых уже сажал на плечи девчонок. Разнокалиберная детвора облепила близлежащие стены. Какой-то сопливый шкет уже умудрился сверзиться и вопил, как недорезанный. Его с проклятиями выковыривали из колючек. Было душно. Солнце садилось, жёлтым выпуклым диском пристально глядя прямо в глаза выходивших. Безголовый идол человека-Ленина чёрным пузатым силуэтом торчал над угловатыми верхушками ген-саксаула. Небо пламенело. Неподалёку взревел верблюд - говорили, что, мол, приехали аж с Куяша… но это было явной брехнёй - не ближний свет!
Впрочем, фирман-Москва не каждый день на голову падает… могли и приехать.
- Кончилась наша прежняя жизнь, - неожиданно спокойно сказал староста.
- Рано или поздно, так и должно было случиться, уважаемый, - рассеянно ответил Савва, глядя куда-то поверх толпы.
Зия поднял руки и крикнул:
- Привет!
- Мир тебе, человек добрый, хан-батюшка, - разноголосо загудела толпа. - Мир тебе!
Совет стал чинно спускаться с лестницы.
Вообще, конечно, необычные люди эти Зия с Саввой, не станем врать! Пожалуй, они даже более загадочны, чем шатун-боец, встреченный Егором полгода назад. Помнится, как ни странно, более всего Маринка выспрашивала у Егора подробности его встречи с молчаливым "пустынником по обету". Что уж случилось с человеком, какие грехи он замаливал, подавшись в шатуны, это Егор вряд ли когда узнает… но встречу эту запомнил он навсегда.
По обету ушёл Лю Шань, инженер по программ-ирригации в пустыню. Похоже, сам на себя епитимью наложил… и немаленькую! И что интересно - по кодексу покаяния мог он выбрать себе два пути - совершенствование в оружии и наём к любому из власть имущих, если он твёрдо уверен, что дело у хозяина праведное и не множит число вдов и сирот.
Лю выбрал себе вторую - самую тяжёлую и скорбную долю… шатун-боец без снаряжения. Есть комбинезон, чтобы в пустыне не сдохнуть, есть холодное оружие… и всё! Сам себе врагов выбирай… и здесь уж держись! В борьбе, которую считаешь праведной, - слабых защищай, Веру-Истину в самой её милосердной ипостаси проповедуй, используй любое оружие, но только то, что сам у врага отбил, - дерись, себя не жалея… и молись, что выбор правильный сделал.
Ошибся в выборе, умножил зло - считай, что навеки душу бессмертную загубил. Бесповоротно и без возможности повернуть всё вспять. Оно, конечно, Господь-Аллах в бесконечной мудрости своей последний и справедливейший суд вершит над нами, поскольку нам, смертным, всё в тумане видится. Но Егор, честно говоря, не смог бы честно и откровенно сказать, что может отличить чёрное от белого, праведное от неправедного, истинное от ложного. Поэтому и не может он представить себя шатуном-бойцом… и вряд ли сможет. А ведь все пацаны с детства в этих героев играют и фильмы о них смотрят!