- Ну и что? - не понял Игорь Демидов. "Остров" пожал плечами:
- Ничего. Похоже.
- На что? - удивился "Дэм". "Остров" снисходительно объяснил:
- На летучую мышь, дубина. Пы-рац. Представь себе.
- Я себе только ужин могу представить реально…
"Пырац", - повторил я.
Слово действительно было похоже на летучую мышь. А гостиницу мы нашли через полминуты - за поворотом улицы.
Притон гостиница не напоминала ни снаружи, ни изнутри. Это был ветхий одноэтажный домик, похожий на обычный жилой особнячок, но табличка над крыльцом с расшатанными перилами возвещала однозначно:
МУП ЖКХ "ТЕРЕМОК"
- А что такое МУП ЖКХ? - спросил Валька, уставившись на эту вывеску.
- Муниципальное предприятие жилищно-коммунального хозяйства, - разъяснил "Дэм". - Дэвэсэлэгээс.
Внутри было чистенько и тихо, горела над стойкой единственная лампочка, под ней дремала какая-то бабулька. У Олега и "Острова" паспорта уже имелись; мы трое по возрасту тоже должны были… но не успели оформить, сами понимаете. Впрочем, бабулька и не настаивала. Места тоже были. Олег спросил:
- У вас люксы есть? И чтоб девочек заказать.
- Вы кто ж такие? - поинтересовалась бабуля, передавая нам ключ. - Туристы?
- Знатоки родного края, - подтвердил Олег. - Землепроходимцы, золотоискатели…
- А где ж руководитель ваш? - продолжала допрос бабка.
- В болоте потоп наш старшой. Аккурат вчерась с утречка, - сообщил Олег. - Завтра по свету поминки по нём гулять будем… Это нам куда?
- Вон туда по коридору, - показала бабулька. - Солома там свежая, вчерась перестлали. А собак шуганите, ежли брезгуете. До ветру на двор…
- Здорово она тебя, - заметил я, когда мы уже открывали дверь в номер.
Номер оказался с пятью кроватями вдоль стен в одной-единственной комнате. Посредине стоял стол со стульями и искусственными цветами в вазе, у двери - шкаф, в котором висела вешалка. В небольшой выгородке обнаружился умывальник и унитаз. Одно окно из комнаты выходило в сад за гостиницей.
- Ничего, - сказал Валька, сбрасывая рюкзак на пол. - Даже уютно.
- Все самые зловещие преступления совершаются вот в таких тихих местах, - сообщил Олег. - Вампиры, оборотни, сектанты, людоеды…
- Где бы нам поесть существенно? - спросил "Дэм". - Интересно, тут буфет есть?
- Есть-поесть… - пропел Валька. - Какой буфет, опомнись, "Дэм"! Сухим пайком перебьёмся… Вали всё на стол, скауты!
В рюкзаках у нас и впрямь было достаточно всякой всячины, взятой в дорогу или положенной родителями, и скоро мы уже сидели вокруг стола и лопали.
- А знаете, - вдруг сказал Олег, посерьёзнев, - вот именно в эти дни в сорок втором Северо-Западный и Ленинградский фронты начали наступление, чтобы снять блокаду Ленинграда…
Олег "Строк" о Великой Отечественной знал если не всё, то намного больше школьных учителей истории и вообще взрослых. Мы перестали жевать.
- И что? - спросил Валька. - Наши победили?
- Не, - "Строк" мотнул головой. - Гитлеровцы очень упорно оборонялись… Ничего не получилось. А Вторую ударную армию заманили в болота и уничтожили. Тогда ещё Власов сдался.
Про Власова мы помнили хорошо. Великую Отечественную мы должны были проходить только в будущем году, но "Строк" ходил в исторический кружок и в марте накричал на Виктора Константиновича, учителя истории, который кружок вёл. Тот сказал, что генерал Власов просто боролся со сталинским режимом и искренне хотел пользы для России. Говорят, что Олег покраснел, как помидор, вскочил и сказал, что Власов сволочь и предатель, да ещё и трус, что награды от Сталина он брать не стеснялся, а как припёрло - так сразу стал "борцом с режимом"… Виктор Константинович запретил ему появляться на заседаниях…
- А странно вообще-то, - Валька подпёр голову рукой. - Вот всё это было… И не так уж давно, а кажется - как в сказке. Интересно, вот в этом здании что тогда располагалось? Оно же старое…
- Какое-нибудь германское учреждение, - сказал "Строк". - Можно у той бабульки спросить, она наверняка знает.
Но спрашивать мы не пошли - ещё пожевали и расползлись на кровати. За окнами по небу ползли тучи - нехорошие, уже с явным дождём, сразу со всех сторон. Смотреть на них было скучно, да и вообще почти стемнело.
- Давайте карту посмотрим, - предложил "Остров". - Хоть предварительно определим, куда завтра идти.
Мы снова собрались у стола и развернули на нём большую карту района, в котором оказались - её нам выдал "АСК". Район покрывалом затягивали леса с раскиданными в них редкими деревушками, пересекали кое-где железные дороги и шоссейки.
- Надо бы выбрать какое-нибудь более-менее доступное место, - предложил Валька, - но чтоб с историей… Где, кстати, Лёня Голиков погиб?
- В селе Острая Лука, - ответил я, - это далеко.
- Жаль…
- Э, а в гостинице не мы одни живём, - вдруг совершенно не в тему сказал "Дэм". Мы подняли на него глаза, и он пояснил: - Во, слушайте. Кто-то музон крутит.
Мы прислушались. Да, правда… Где-то - то ли в коридоре, то ли в одном из соседних номеров - слышалась музыка. Гармошка, кажется (у кого это такие вкусы?!) и мужские голоса.
- Народное что-то, - определил "Остров", - нам-то что? Я предлагаю…
Прежде чем склониться над картой, я вдруг понял, что знаю эту музыку.
И слова знаю, но только по-русски.
У каланчи пожарной,
У больших ворот,
Столб стоит фонарный
Уже не первый год.
Ты приходи побыть вдвоём
Со мной под этим фонарём -
Лили Марлен,
Лили Марлен…
У кого-то и в самом деле странные вкусы.
Глава 3
Я проснулся от того, что под окном, в саду, без конца заводили и никак не могли завести мотоцикл - он глох. С полминуты я лежал, соображая, где нахожусь. Ребята сонно дышали на соседних кроватях. Что-то мягко шуршало по крыше. Мои часы показывали половину второго ночи. Глядя на их циферблат с мягко фосфоресцирующими цифрами, я почти уснул снова, но мотоцикл опять взревел и оборвался нехорошим хрипом. "Свечи," - подумал я, вставая. Мне не перестало хотеться спать, но посмотреть на людей, которым в полвторого приспичило куда-то ехать, стоило.
Пол был холодный даже сквозь прикроватный коврик, да и вообще - когда я вылез из-под одеяла, в комнате оказалось очень холодно. Протиснувшись между кроватями, на которых спали "Остров" и "Шалга", я подошёл к окну.
Мне сразу стало ясно, откуда тот монотонный шорох. Снаружи шёл дождь. Добротный, несильный, но занудный. На небе - ни просвета. Над чёрным ходом гостиницы - ну, в саду - горела тусклая лампа под жестяным абажуром. В её свете я увидел двух человек в блестящих от воды широких плащах с пелеринами, цветом похожих на мокрую клеёнку. Они возились возле здоровенного "урала" с коляской. "Менты," - сонно подумал я и, пробираясь обратно к своей кровати, задел свесившуюся руку Вальки. Он немедленно сел и спросил, не открывая глаз:
- Чпрж?
Несомненно, это означало: "Что, пора уже?"
- Да никуда не пора, спи, - буркнул я, и "Шалга" рухнул обратно в постель. Я тоже уселся, готовясь лечь и проклиная себя за излишнюю возбудимость: никто не колыхнулся, один я вскочил!
По коридору быстро прошёл человек, неразборчиво окликнул кого-то. Ему ответили, потом двое громко, но так же непонятно заговорили. Вот вам и пустая гостиница… Днём выспались, ночью гуляют, мотоциклы заводят… Я посидел и начал одеваться, собираясь выйти и попросить!!! вежливо попросить!!! чтобы заткнулись!!!
В майке, штанах и кроссовках на босу ногу я вышел в коридор.
Горела у поворота дежурная лампочка.
Пусто.
Тихо.
Я озадаченно потёр нос. В коридоре было ещё холоднее, чем в номере. Стараясь ступать потише, я прошел до поворота, выглянул.
В маленьком вестибюле было пусто. Дежурная бабулька хрестоматийно вязала, сидя за стойкой, но, едва я высунулся, подняла голову и улыбнулась:
- А ты что ж не спишь?
- Не спится… - неопределённо ответил я. - Бабушка, а кто тут сейчас разговаривал? Громко очень, я хотел сказать, чтобы тише…
Она отложила вязание, посмотрела на меня странным взглядом. Краем уха и мозга я отметил, что мотоцикл заткнулся… а каким-то ещё чувством понял - за моей спиной прошёл человек.
Я обернулся. Он удалялся по коридору - быстро, широко шагая, а мне лампочка била в глаза и, когда я проморгался, в коридоре уже никого не было. Я вновь повернулся к дежурной. Она так и смотрела на меня, потом опустила глаза и тихо сказала - так говорят пожилые люди, когда не хотят, чтобы их услышали, забывая, что у них самих слух уже плоховат, а подростки слышат намного острее взрослых:
- Опять… Никак не уймутся… - она снова подняла глаза и улыбнулась: - Иди спать, мальчик. В гостинице никого нет. Тебе приснилось.