– Ты мне лучше вот что скажи… воевода, – я выложил на стол кисет и стал набивать трубку, – ладно я, пришлый в этот мир человек… многого я еще не знаю. Но ты, умудренный годами и ратному делу обученный…
– Ты о чем?
– Я о том, что, судя по наступающим холодам, скоро замерзнут болота, а гарнизоны на севере не встанут из-за всей этой заварухи… Палей в городище с достаточными силами и водой в колодцах, с ходу можем и не пройти за стены, а еще воевода Палея прибудет…
– Ты боишься?
– Я переживаю за успех того, что мы начали, Тарин.
– И я тоже переживаю, поэтому скажу… что думаю о том, что ты сейчас сказал, с самого первого дня, как мы решили помочь Талесу. Если Палей не примет грамоту Совета, и не удастся взять городище, то зимовать будем здесь, и гарнизоны вышлем на север, хоть и с опозданием. Людям надо показать, что Талес заботится о княжестве, и это его, Талеса, план.
– Ну хоть что-то, – кивнул я.
– Я все понимаю, Никитин, и стараюсь сделать все как можно лучше, на все воля богов.
– Да… Боги рассудят, – согласился я, – ладно, я тоже спать, уже глаза слипаются.
Утром проснулся поздно. Замерз, спал крепко и не додумался перед сном утеплиться. Комнатка, что я себе выбрал на втором этаже дома, была маленькой, два на три метра. Похоже, что она была "гостевой", топчан присутствовал, соломенный матрас тоже и чистое белье, что очень порадовало. Быстро оделся и умылся ледяной водой из кувшина, после чего проснулся окончательно. Подошел к небольшому окну и отодвинул штору. О как, стекло… правда не такое, как я привык видеть, а несколько прямоугольных кусков, вставленных в раму из толстых брусков и замазанными смолой краями. Само стекло было толстым, с множеством застывших пузырьков воздуха внутри и с желтыми разводами, разглядеть через это окно что-то практически невозможно. Рама висела на кованых петлях, скинув медный крючок, я открыл ее. С улицы сразу ворвались звуки и запахи каменка, было, мягко говоря, свежо, не более десяти градусов, но светило яркое солнце и по небу плыли белые облака, а над горизонтом висела огромным "блином" Большая луна. Окно выходило в сторону проулка, прилегающего к центральной улице. В проулке играли дети – четыре мелких пацана сражались на деревянных мечах. Проходили горожане, мужчины и женщины, никто не носился в панике с перепуганным лицом, что важно.
Закончив проветривать комнату, я закрыл окно, и тут в животе заурчало, еще бы, время к обеду идет, а я и завтрак проспал. Напялив свою "шапку бирку", накинул плащ и, подтянув перевязь, вышел из комнаты и направился по длинному коридору к лестнице, у которой встретил поднимающуюся Ларту.
– Господин, а меня за вами послали, – сказала милая женщина, искренне улыбаясь и немного поклонившись, – я обед уже приготовила.
– Спасибо, Ларта, – ответил я.
Мы спустились на первый этаж и направились к кухне, откуда по коридору распространялся фантастический запах еды, на который мой живот сразу среагировал очередной руладой.
Часть 3
Глава 42
Уже два дня бездельничаю в Срединном каменке. Вчера прибыл Талес с остальным войском, а потом на площади у рынка был большой сход горожан, где еще раз была зачитана Грамота Совета и Талес представился народу, задвинув весьма харизматичную речь, на тему "светлого будущего", у него получилось неплохо, честно говоря, и теперь народ пребывал в некой эйфории, не все, конечно, но в целом обстановка в городе была спокойная. Горожане продолжали заниматься своими делами, войско пополнилось ополчением на полноценную сотню.
А сегодня с утра Талес, воевода с сотниками и несколько представителей знатных родов устроили "совет в Филях" в большой комнате бывшего Судейского дома. Мне особо участвовать в революционных дискуссиях не хотелось, да и не пригласили… и я, в компании Дарины, после завтрака отправился на рынок и по городу погулять.
Городище
В небогатой посадской корчме было немноголюдно. Публика разная, в основном местные, что пришли сюда выпить крепкого меда, поиграть в кости да посплетничать. Уже стемнело, и лампадки, развешенные на крюках, давали мерцающий желтоватый свет. Дверь в корчму открылась, и вовнутрь прошли три человека. Двое присели у входа за свободный стол, а человек в сером плаще и покрытой капюшоном головой подошел к кабатчику. Перекинувшись парой фраз с гостем, хозяин заведения кивнул в сторону крепкого мужика, с виду наемника, одиноко сидящего в дальнем углу зала за пустым столом.
– Я надеюсь, что не заставил вас долго ждать? – сказал мужчина в плаще, присаживаясь за стол к наемнику.
– Нет, – помотал тот головой, – мне еще даже ужин не успели подать.
– Это наша первая встреча, как к вам обращаться?
– Бэлк. А вы, стало быть, Корен?
– Да, я Хранитель Корен, – ответил мужчина, не снимая капюшона, и затем сказал, – я немного беспокоюсь, мои посыльные, вероятно, не могут пробиться через заставы мятежников, может, ваши лазутчики принесли новости.
– Новости есть, – Бэлк протянул Корену кожаный тубус для посланий, – читайте.
Обратив внимание на тяжелый вздох собеседника, Корен развязал шнурок и, открыв крышку тубуса, извлек свернутый лист бумаги, пододвинулся ближе к стене, на которой висела лампадка, и принялся внимательно читать. Из-за капюшона Бэлк не видел всего лица Корена, но по исчезнувшей улыбке и по опустившимся уголкам рта стало понятно, что хороших новостей в докладе от лазутчиков нет.
– Это все правда? – спросил Корен, убирая бумагу за пазуху немного трясущейся рукой.
– Думаю, все гораздо хуже, скоро все ваше братство будет объявлено предателями, а у стен городища будет стоять армия мятежников.
– Отзывайте всех ваших людей с дорог и проток, они понадобятся мне здесь.
– Некого отзывать, в вашем распоряжении я и двадцать пять всадников. Наш отряд расселился по посаду и нескольким постоялым дворам.
– Как некого?
– Так, мои люди были убиты…
– Кем?
– Не знаю, – пожал плечами Бэлк.
– Значит, получается, что из всех людей, что обещал Хромой Ян, остались только вы и две дюжины всадников?
– Да.
Корен побарабанил пухлыми пальцами по столу и, пожевав губами, сказал:
– Где вас найти?
– Я остановился здесь, – Бэлк показал пальцем на потолок.
– Ждите моих распоряжений… я пришлю человека, – сказал Корен, вставая из-за стола.
– Подождите, почтенный брат Корен, мне и моим людям нужны деньги…
– Да, конечно, вот, – на стол плюхнулся увесистый кошель, – получите столько же от моего посыльного вместе с распоряжением.
– С вами приятно иметь дело, – улыбнулся Бэлк, убирая кошель со стола и немного поклонившись.
Корен молча повернулся и направился к своим сопровождающим.
* * *
Погуляв немного с Дариной по узким и уютным улочкам каменка, вышли на центральную улицу, ведущую к рынку. Прошли по торговым рядам, где я прикупил вьючную сумку, табака и кулек каких-то вкусных орешков, напоминающих лещину, – на сухпай пойдет.
– Никитин, смотри, скоморохи! Пойдем, посмотрим? – потянула меня за рукав Дарина.
– Пойдем, – согласился я и подумал: "Какой же она еще ребенок".
Мы протиснулись сквозь зевак, собравшихся вокруг нескольких бродячих артистов. Двое из них показывали примитивные фокусы, им ассистировали мальчик и девочка, погодки лет десяти. Люди были в восторге, радовались, хлопали и кидали монеты в небольшой деревянный ящик. Поощряли артистов не только деньгами, у ящика с монетами также ставили корзинки и кувшины с едой и напитками. Закончив с фокусами, артисты начали играть веселую музыку на дудке и каком-то струнном инструменте, а мальчик и девочка принялись задорно танцевать, забавно подпрыгивая и приседая. Дарина тоже притопывала, улыбалась, и казалось, ямочка ее щеке появляется и исчезает в такт музыке. Финал представления меня заставил замереть открыв рот… Один из скоморохов, толстый как шар, достал из фургона двухметровую палку, на конце которой крепился небольшой цилиндр со свисающим коротким шнурком, наклонив палку и кивнув напарнику, он радостно крикнул:
– А теперь звезды икербских гор!
Выбив искры из огнива масляной зажигалки, напарник поджег шнурок, а толстый поднял палку вертикально. Искрясь, шнурок прогорел и цилиндр с шипением и дымом устремился в небо, пролетев метров двадцать, он не очень громко хлопнул и от него в сторону полетел сноп разноцветных огней. Зрители ликовали и хлопали, задрав головы вверх, а потом, не забывая подбросить еще монет в ящик артистам, стала расходиться.
– Никитин, что с тобой? – дергая меня за рукав, спросила Дарина.
– А, что?
– Ты чего замер-то?
– Мне… мне эти икербские звезды понравились…
– Да! Очень красивое и веселое колдовство. Ну что, пойдем?
– Подожди, мне надо поговорить с ними.
– Хм… зачем?
– Надо. Постой тут, я сейчас.
Подойдя к полному весельчаку, который деловито собирал реквизит, я поздоровался.
– И вам здравствовать… Вам понравилось наше представление? – улыбаясь, спросил он.
– Очень, – я вложил ему в руку несколько золотых монет.
– О, господин, – поклонился он, – пусть Большая Луна отблагодарит вас за вашу щедрость.
– Ты мне лучше скажи, где вы взяли эти икербские звезды?
– Вы решили тоже устраивать представления?
– Да, можно и так сказать… представления.
– Пообещайте мне, господин, что вы не будете это делать в том же каменке, где и мы, – расхохотался толстяк.
– Конечно, – улыбнулся я в ответ.
– В посаде городища есть квартал ремесленников, найдете там лавку старого икерба, Васыма… Он продаст вам эту забаву по одному золотому за штуку.