Глава 40
Уверовав и убедившись, что перед ними действительно сын славного князя Васлена, двадцать два главы родов, преклонив колено, присягнули на верность Талесу. После чего Советом Тарин, по рекомендации Талеса, был назначен воеводой. Мое участие в этом мероприятии мне стало совсем непонятно, и, передав Севона в руки Тарина, я побрел на постоялый двор. Почему-то разыгрался аппетит, от переживаний, наверное, и войдя в корчму, я заказал мяса на ребрах и вина. Мой заказ принес лично Вак, поставил блюдо на стол и, присев напротив, спросил:
– Как, Совет состоялся?
– Угу.
– Это правда сын Васлена?
– Да.
– Тарин говорил, вы вместе в походе были, вместе на Ровном Камне рубились с икербами…
– Да.
– И как он?
– Что как?
– Ну Талес… Есть в нем кровь княжеская? Разумен ли, справедлив?
– Думаю, скоро все об этом узнают, – ответил я, улыбнувшись и отпив вина.
– Вот ты где! – сказал Варас, входя в корчму и пропуская вперед Чернаву.
– Да что там уже делать, Талес и без моей помощи нашел поддержку. Совет Родов, чего мне там безродному… Как Чернава?
– Отдохнуть мне надо, много сил на обряд ушло, – ответила она с одышкой, – Варас, проводи меня до комнаты, Дарина присмотрит за мной, к вечеру уже вернутся силы.
– Скажи, Никитин… ты тоже, как она, – кивнул Вак в сторону поднимающихся по лестнице Вараса и Чернавы.
– Что как она?
– Колдун?
– Нет, я не колдун.
– А как же этот гром вчера? Я признаюсь… чуть не обмок в штанах-то со страху.
– А, это… так это просто… эм… посох колдуна одного… темного, – бессовестно соврал я.
– Вот оно что… – почесал затылок Вак, – а как же к тебе этот посох попал?
– Я победил того колдуна, – нагнал жути я.
– Как же?
– Зарубил… Слушай, а подай-ка ты еще вина.
– Да, Никитин, сейчас, – поедая меня глазами, ответил Вак и удалился на кухню.
Вот привязался-то…
– И еще обед на двоих, – крикнул я Ваку вдогонку, когда увидел, что по лестнице спускаются Варас и Лас.
– Слушаюсь, – донеслось из проема кухни.
– И что дальше у нас? – разделавшись со своим обедом и наполнив кружку, спросил я.
– Дальше… дальше будет ратный сбор при новом воеводе, а потом поход на городище. Совет напишет грамоту на отречение Палея, и ее передадут ему. Отречется добровольно – отпустят с миром, большинство земель отберут, конечно, но род сохранят, а не отречется… – Варас тяжело вздохнул, – битва будет, большая битва.
– А что с Хранителями?
– К вечеру известно будет, но скорее всего изгонят их в предгорья, где у них каменок старый. Уж слишком они людям жизнь отравили, пуще северных болот.
– Понятно.
– Это не твоя война, Никитин…
– Это как?
– А так, тебе не нужно идти в поход… Побудь пока тут, а кончится все, так возвращайтесь с Даринушкой к озеру, домой возвращайтесь.
– Это ты вроде как благословил нас, что ли? А сам решил сгинуть в походе?
– Благословение вам Большая Луна дала, и на то воля богов… видение мне ночью было.
– А в видении твоем ничего не говорилось о том, как нам там жить, когда эти дикие твари из болот придут? Чем зарабатывать, на что жить?
– Нет…
– Вот тогда и не говори, что мне делать, и я не скажу, куда тебе идти, – с грохотом опустил я кружку на стол, – мы идем в поход, посадим на княжество Талеса, перезимуем в городище, а там посмотрим. Как тебе такой расклад?
– Ну…
– Во всяком случае, так больше шансов выжить, пока в княжестве не утихнут волнения и междоусобицы.
– Может, так оно и вернее будет, – задумался Варас.
С кухни прибежал мальчишка, расставил на столе посуду с обедом.
– Никитин, – обратился ко мне Лас, пододвигая к себе тарелку, – так что же все-таки за оружие у тебя? Ты обещал сказать.
– А ты как думаешь?
– Прости меня, но я его рассмотрел, пока вы на Совете были.
– И?
– Я, конечно, не такой мастер, как Варас, но все же понимаю кое-что в железе, и своя кузня на заимке есть… Не умеют в Трехречьи так железо обрабатывать, даже харты не умеют… если только… – Лас как-то подозрительно прищурился, – если только в подвалах у Хранителей что-то придумали.
Варас улыбался в усы и внимательно слушал умозаключения друга.
– И в подвалах Хранителей такого тоже нет.
– Откуда тогда?
– Из других земель.
– И как оно сюда попало?
– Вместе со мной, но то случилось не по моей воле.
– А по чьей?
– Если бы я знал, Лас, то обязательно бы рассказал… я надеюсь, ты умеешь хранить тайны? – улыбнулся я.
– Умеет, – засмеялся Варас.
– Тогда обещаю тебе, Лас, как только я узнаю, каким образом и по чьей воле я оказался в Трехречьи, то ты будешь первым… ну может вторым человеком, которому я это поведаю.
– Договорились, – абсолютно серьезно ответил Лас.
– Договорились, – кивнул я.
– Просто поверь ему, друг, – опустил Варас свою ручищу на плечо Ласу.
– Я ему верю, но я не понимаю.
– Я сам многого не понимаю, – ответил я и разлил вино по кружкам.
Мы "уговорили" на троих два приличного размера кувшина с вином. Уже вечерело, и я обратил внимание, что кроме нас и еще трех заселившихся в обед торгашей в зале никого нет.
– А где люди? – спросил я, чувствуя, как уже заплетается язык.
– Так после вчерашнего постояльцы все съехали, – сказал Варас.
– Понятно, – кивнул я, но уже не владея телом, не рассчитал амплитуду и чуть не влетел носом в сто л, – о, мне хватит, пойду я, друзья.
Я встал и, с трудом удержав равновесие, сделал неуверенный шаг к лестнице на второй этаж, где располагались комнаты для постояльцев. Варас был из нас самый трезвый, и он, бросив на стол несколько монет, тоже встал и, придерживая нас Ласом, как котят, за шиворот повел наверх.
Удивительно, но когда я проснулся еще до рассвета, то не испытывал совершенно никакого похмелья, только очень хотелось пить. Надо же, заботливый какой Варас, даже сапоги с меня стянул. Встав с кровати, прошелся по ледяному полу до стола, на котором стоял кувшин, и, приложившись, сделал несколько больших глотков. Затем взял из большой глиняной миски, что стояла рядом с графином, какой-то фрукт размером с теннисный мяч и откусил, на вкус слива, но ни большой косточки, ни мягкости не было, по ощущениям скорее недозревшая груша, но сладкая и со вкусом сливы. Потом намотал портянки, влез в сапоги и, накинув плащ, присел на низенький стул со спинкой у окна и закурил, да так и просидел до рассвета, наблюдая, как просыпается этот мир.
Зашуршал соломой матрас и скрипнули доски под богатырским телом Вараса.
– Давно проснулся? – спросил он, опустив ноги на пол и поежившись от утренней прохлады.
– Да уж час, наверное, как.
– Я вот что вспомнил… Когда я был в ополчении, то перед битвой у Желтых камней икербы в горах устроили какой-то свой бесовский праздник, так они в небо будто звезды пускали. Сначала гром, но не сильный, а потом треск, и как звезда летела в небо и там рассыпалась… очень похоже на то, как гремит твое оружие.
Меня как током прошибло, и я даже подскочил.
– А ты ничего не путаешь?
– Нет, так и было.
– Это хорошая новость, Варас, – заходил я по комнате от двери к окну и обратно.
– Как бы про это разузнать побольше?
– У границ в княжестве живут икербы, те, что от бесовской веры своей отошли, можно будет у них узнать… но это уже после похода.
В дверь настойчиво постучали, я подошел и, отодвинув задвижку, открыл дверь.
– Завтракать идете? – в дверях стоял Тарин, было видно, что он не выспался, но лицо было довольным, и он радостно улыбался.
– Да, можно, – ответил Варас и потряс Ласа за плечо, – Лас, вставай.
– Куда? – подскочил в кровати Лас, но, схватившись за голову, снова свалился.
– Завтракать.
– Идите… я сейчас спущусь.
– Да вы, я смотрю, хорошо провели вечер… и не позвали воеводу, – выпятил он грудь.
– Угу, – кивнул Варас и прошел в угол к умывальнику, – Никитин, полей.
– Я закажу завтрак и жду вас, – сказал Тарин и закрыл дверь.
Спустившись с Варасом вниз, обнаружил, что несколько столов составлены рядом и, кроме Тарина и Ванса, были еще два человека, точнее человек один, второй был хартом, просто огромным хартом. Больше в корчме никого не было.
– Садитесь, завтрак сейчас подадут, – сделал приглашающий жест Тарин.
Мы с Варасом кивком поздоровались с присутствующими.
– Вот это главный оружейник княжеского войска и его помощник, – показал Тарин в нашу сторону.
Я и Варас оглянулись, ожидая, что за нашими спинами стоят те, о ком только что сказал Тарин, но никого не обнаружили.
– А что вы вертитесь, я про вас говорю, – улыбнулся Тарин.
– О как… А мужики-то и не знают…
– Какие мужики? – не понял Тарин.
– Эм… мы, говорю, про это не знаем ничего, – поправился я.
– Ну вот, теперь знайте. Это Ванс, сотник княжеской конницы, это Кесен, сотник ополчения, а это Бок, сотник хартских лучников, что сегодня утром прибыли в помощь… Три больших хартских рода дали обет преданности князю Талесу.
– Хорошая новость, – кивнул я, – и какими силами располагает воевода князя Талеса?
– Семь сотен, из них две сотни копейщиков, две сотни рубак, две сотни лучников, полторы сотни конницы и полста человек фуражиров да обозников. Думаю… в походе до срединной реки соберем еще с родов не меньше трех сотен ополченцев.