- Что там еще?! - крикнул он, оборачиваясь.
Кадет, стоящий поодаль, так, чтобы не мешаться, но в то же время чтобы быть под рукой в случае нужды, опрометью бросился вниз и вскоре обернулся, задыхающийся от усердия.
- Ваше величество, это Котька-дурак спросонья рукой в жаровню залез, а потом котел с похлебкой на себя опрокинул.
- Цел?
- Шкура, конечно, слезет, - рассудительно ответил кадет.
Кадетов при своей особе император держал уже много лет. Все ребятки из лучших семей. Считалось, что при нем они набираются ума-разума, хотя и без порки не обходилось. Но самое главное, это были детки тех, кто в том или ином случае мог бы пойти против государя. И тогда дети в полной мере ответят за глупость родителей. И, случалось, отвечали. Все, кому надо, про то знали и помнили. Кадеты были одним из залогов верности.
- За похлебку с него спросить полностью, а когда подзаживет, дать ему пятнадцать "красненьких". Напомнишь тогда.
"Красненькими" тут именовались удары плетью по спине, от которых на коже мигом появляются кровавые рубцы.
- Да там не заправили еще. Так, кипяток один да мослы.
- Вот за кипяток с мослами и спросить. Чай, на моих дровах-то огонь горел.
И вдруг его осенило. Осенило и стало странно, как это он раньше не додумался до такой простоты. Ни он и никто другой до него.
- А ну сотника сюда. Матвея-менеджера тоже. Мигом! И крикни, что б гонцов готовили.
Кадет моргнул черными навыкате глазами и сгинул, сорвавшись с места. Император Саня посмотрел на часы на железном браслете - большая редкость по нынешним временам. Говорят, в старину такие чуть не у каждого имелись. Только наверняка ведь врут. Про бывшее много невероятных историй ходит, хотя, надо признать, кое-что все же было взаправду. Вот, например, то, что люди умели летать. Не как птицы, конечно, это чушь, а были у них на это специальные машины, на которых они поднимались в воздух и летали далеко и высоко. Проф несколько раз показывал ему картинки в старых книжках и читал про них. Плохо то, что нигде не сказано, как эти самолеты делать, хотя общий принцип понятен. Только вот беда, нет в Саниной империи таких двигателей. То есть несколько штук хранились в разных местах, иные проржавели, ясно, что без многих деталей, но для чего они или от чего - никто толком не знал. Больше того, Проф вычитал, что для них нужен керосин, но как его добыть, тоже неизвестно. Поэтому эта императорская мечта-забава так и оставалась мечтой, хотя как ему хотелось сверху, из-под облаков, посмотреть на свою империю, да и соседей лишний раз пугнуть не помешает. Сверху-то многое должно быть видно. Ох и многое! А какие дела можно делать!
Тяжело топая, пришел Илья, на ходу скрипя пальцами в густой бороде.
- Чего звал, государь?
- Погоди, Митька придет. Что б два раза не повторять. Посмотри пока, не узнаёшь, кто это? - показал он на всадника.
- Что-то не пойму против солнца-то. Вроде на Гришку похож.
- Какого Гришку?
- Да Кривого, конюха твоего.
- Вот те на, - удивленно протянул император, - это он чего, на моем Гнедом так?
- Похоже.
- Ну, гад! Я ему этот кнут в зад по самую рукоять вобью.
- Может, случилось чего? - рассудительно заметил сотник. - Вот и старается человек.
- Ну-ну! - зло, с обещанием в голосе сказал Саня. - Ты для начала сам с ним потолкуй. А то как бы греха не вышло.
- Ладно.
Судя по жеребячьему топоту за их спинами, вернулся оборотливый кадет. Старается паренек. И правильно делает.
- Насилу отыскал, государь.
Император обернулся. Не столько для того, чтобы посмотреть на кадета, сколько чтобы не видеть, как Кривой хлещет его Гнедого. Не какого-то там Гнедого, а его собственного, одного из лучших коней в империи.
- Ну и где он? - нетерпение и гнев бились в голове.
- Здесь я, здесь, - раздался сварливый голос менеджера, хотя самого его видно пока не было.
- Давай быстрей.
- Стар я уже на такую высоту лазать.
- Смотри, сменю на молодого, - пригрозил император. Впрочем, без особого гнева, скорее по инерции. Оглянулся назад - Гнедой, казалось, даже прибавил скорость. Ну-ну!
- Меняй, государь, меняй, - ворчал Матвей, преодолевая последние ступени. - Давно пора. Сколько мне можно твое добро стеречь да умножать. Вот молодой-то порезвится от пуза. Глядишь, через полгодика как раз с голоду-то и сдохнем вместе с детишками малыми.
- Кончай мне тут морок разводить. Сюда слушайте. Чую я, с канавами мы не успеем. Надо закидать рвы дровами и хворостом, а как траки подойдут - поджечь разом. В огонь они не сунутся.
- А не опасно? - спросил менеджер. - Сушь-то вон какая стоит. Как бы не полыхнуло все разом. И дома, и деревья. А, государь?
- Другого ничего не остается, - продолжал настаивать император и снова обернулся на Гнедого. - Расставить людей, пусть присматривают. Чего скажешь, Илья?
- А что? - откликнулся тот, привычно запуская пальцы в бороду. - Другого-то действительно ничего нет. Только вот успеем ли?
- Придется успеть! Разошли людей, чтоб проследили. В случае чего от моего имени прямо в морду. Выбери парней понахальнее. Да смотри, чтобы в родные деревни не попали, не справятся со своими-то.
- Это может.
- А ты давай-ка здесь. Чтоб твои парни как испуганные бегали! Но к концу дня вокруг должно быть все готово.
- Да не достигнут они нас к вечеру, - ворчливо проговорил менеджер, косясь в сторону, где возле наружного частокола лежала чья-то полотняная шапка, отороченная серым беличьим мехом. Почти совсем новая. С чего бы тут добру валяться?
- Матвей!
- Хорошо, испугаю. Только люди всю ночь трудились. Скажи Илье, пусть своих гвардейцев даст пособить.
- Не зли меня, - уже нешуточно процедил император. После почти бессонной ночи у него начала болеть голова.
- Не буду. Если все, то пойду я. Олежек! - неожиданно зычно рявкнул он. Этой его ласковости в обращении боялись все. Боялись и желали ее. Менеджер Матвей как никто умел управляться с людьми. И добро императорское хранить тоже умел. По углам про него шептались, что у него глаза не только на затылке, но и под каждой лавкой спрятаны, разве что прищуренные, потому сразу не разглядеть их.
- Погоди. Я вот что думаю, мужики. Как бы не кочевые вперед себя траков пустили. Говорят, они такое особое слово знают или еще чего. Илья, ты там скажи своим, чтобы повнимательнее.
- Слово не слово, а большой пал вполне могли устроить. Вот зверье и кинулось не в сезон побегать. А после бега у них такой жор начинается. Сделаю, государь.
- Ты слыхал, Матвей?
- Слыхал. Ну все?
- Иди.
- Ага. Тебе поесть сюда принести или спустишься к нам, грешным? - не без ехидства поинтересовался менеджер.
Император словно не услышал поддевки.
- Приносили уже. Распорядился, без тебя обошлось. Идите оба. Время не терпит. Заставы бы надо известить. Мало ли что, - уже в спину сотнику сказал император. - И конюха этого, Кривого, придержи. Сам с ним поговорю. Потом.
Приближенные ушли со стены, и сразу же снизу раздались крики. Эти - исполнят. Привыкли и научились властвовать, велеть людям. Все, что на день пути, словом его, императора, будет готово к нашествию тварей. А получится по уму, так и дальше. Тех же, кто с первого раза не поймет или не послушается, гвардейцы сумеют вразумить. Хотя перед такой напастью, как траки, никого и уговаривать не надо. Перед зимой остаться без съестного припаса никому не хочется. Люди слишком хорошо знают, что такое голод. И что такое набеги тоже.
Косо глянув на кадета - здесь, никуда не делся, - пошел вниз, словно на прощанье глянув на горизонт, где бугрились поросшие лесом холмы.
Илья уже должен был выспросить конюха, теперь можно и самому. И на подготовку посмотреть хозяйским глазом не помешает.
- Ну, что тут? - спросил он у сотника, а глазом все искал Гнедого. Того по двору вываживал гвардеец. Кажется, ничего, обошлось. Ну и то хорошо.
- Не знаю. Чудеса прямо рассказывает.
- Что, опять кикимору видели? - начал яриться Саня. Эти сказки про лесных уродцев он терпеть не мог. Случалось, и в зубы за них бил. Как будто нет других дел, чем про гадость всякую придумывать.
- Врет, что машину видел. И человека в ней. Или я не понял?!
Император посмотрел на конюха. Тот робко моргал, но взгляда не отводил.
- Какую такую машину? А ну говори!
Глава 2. КРИВОЙ
Императорский табунок в полтора десятка голов угнали на выпас с вечера. Про траков уже было известно, поэтому генеральный конюх решил, что суток двое отборным лошадям можно попастись на дальнем выпасе, что у родников, ведь потом неизвестно, как сложится. Там среди холмов были заливные луга, где даже в это проклятое из-за жары лето трава росла в пояс.
С другими лошадьми и одного бы конюха хватило; ну что такое пятнадцать голов? Тем более таких. Эти и без конюха сами справятся, хоть с волком, хоть с кем. Не с человеком, конечно. Поэтому императорское добро оберегать отправили двоих. Гришка Кривой за старшего, как не крути, а уже десятый год на конюшне, с ним в подмогу Вилька с детским еще прозвищем Кудрявый, но зато шустрый и расторопный. И, главное, послушный старшему.
К ночи у ручья разложили костер и сторожили в очередь. Первую половину ночи Кривой, под утро Вилька. Чтобы молодой не заснул, да и вообще для пущего порядка Гришка поставил его на холме, а сам расположился между табунком и лесом, высмотрев местечко в теньке, где так хорошо залечь в полуденную жару и сладко вздремнуть под нежный скрип кузнечиков. Сами лошадки получше иных сторожевых псов будут.