Алиса бросила на Лукаса красноречивый, исполненный презрения взгляд, отвернулась и повела ковыляющего, стонущего Глеба по дорожке к седьмому дому.
– Я в душ, – объявил Глеб. Алису он привел в спальню, так как с другими комнатами пока еще не освоился, а в некоторых даже ни разу не побывал. – Надо смыть копоть и гарь. Боюсь, правда, как бы мне там не стало плохо… Метеорит, похоже, попал мне прямо в голову…
– В голову?! – поразилась Алиса. – Да нет же, это, наверное, осколок отлетел… Прямого попадания метеорита ты бы, конечно, не пережил.
– Все равно, мне очень плохо. Так ты мне не поможешь?
– Помогу – в чем?
– Принять душ. Я могу поскользнуться на скользком кафеле… Голова так и кружится…
Алиса прищурилась:
– Глеб Эдуард… За кого ты меня принимаешь? Я, между прочим, девушка приличная. Давай, я подожду тебя… в спальне.
– Тоже дело, – кивнул Жмых, – но ты понимаешь, мне так хреново, что один я, наверное, могу не справиться со всеми этими ручками. Их там – миллион! И от горячей воды у меня может случиться болевой шок. Посмотри, все тело в ожогах.
– Ну, хорошо, иди в ванну без меня. А если будет совсем невмоготу – позовешь.
"Конечно, будет!" – подумал Жмых и, пока девушка не передумала, юркнул в душ. Там он сорвал с себя обгоревшие тряпки, отшвырнул их в дальний угол и включил воду на полную мощность. Обожженная кожа на лице саднила, но тело почти не пострадало – спасла одежда из натурального хлопка.
Тем временем из спальни начали раздаваться явственные стоны.
"Это еще что такое? – удивился Глеб. – Неужели Лукас посмел заявиться ко мне, да еще и пристает к Алисе в моей спальне? Что ему, своего дома мало?".
Осторожно выглянув из приоткрытой двери, Жмых заметил мелькание теней на стене. Одна тень была слишком уж волосата.
"Стереовизор, – догадался Глеб. – Он так и остался на том канале, который я смотрел прошлой ночью. Даже неудобно как-то".
Стоны усиливались. Алиса и не думала переключить канал или хотя бы приглушить звук.
"Мерзавка, – скрипнул зубами Жмых. – Я, может быть, валяюсь тут на кафеле с окровавленной головой и переломанными ногами – а она порнографические фильмы смотрит. Дрянь".
– Алиса! – по возможности слабым голосом позвал он. – Помоги мне, Алиса!
Никто не отозвался.
– Алиса! – заорал Жмых уже во всю глотку.
– Иду, иду, Глебчик, – раздался нежный голосок.
Жмых поспешно снял с крючка полотенце, перепоясался им. Не стоит подвергать испытанию стыдливость девушки. Может и убежать.
Дверь распахнулась – Алиса стояла на пороге в умопомрачительном белом кружевном белье.
"Правда, ноги у нее кривоваты, – скептически заметил внутренний голос Жмыха. – Но попка очень даже… Просто замечательная попка! И ноги не волосатые. Наверное, регулярно пользуется эпилятором".
– Тебе стало плохо, Глеб? – спросила девушка.
– Да… Очень… – во рту у Жмыха как-то сразу пересохло. – Зачем ты разделась?
– Чтобы не замочить одежду. У меня ведь длинное платье… Я потру тебе спинку. И постою за дверью – вдруг ты упадешь на пол. Тогда я позову Лукаса…
– И вы вместе ограбите мой дом, – мрачно заявил Глеб.
– Нет, тогда мы отвезем тебя в больницу!
– Не дождетесь! – решительно заявил Жмых. – Иди-ка сюда… Я обопрусь на тебя.
Алиса доверчиво шагнула в ванную комнату, Глеб резко притянул ее к себе.
– Совсем плохо? – засмущалась девушка. – У тебя канал какой-то странный включен… Там люди занимаются такими делами…
– Какими же такими?
– Странными.
– А вы с Лукасом совсем недавно занимались не такими же делами?
– Ну, это совсем другое. Лукас так поэтичен!
– Иди ко мне! – хрипло приказал Глеб, хотя ближе к нему Алиса уже быть не могла. – Я тоже поэтичен!
– Нет, ты страстен и отважен. Но все остальное – потом. Пойди, порежь рыбу. Я искупаюсь и приду.
– Какую рыбу?
– Красную. Тебе надо подкрепиться. Да и я проголодалась.
"Искупаться – это дело", – подумал Жмых, вспомнив о Лукасе. Как-то нехорошо обнимать женщину, которую час назад ласкал кто-то другой.
Время перевалило за полночь, когда Жмых поднялся с дивана, нетвердой походкой подошел к столу и соорудил себе большой бутерброд: тонкий ломтик хлеба, приличный слой настоящего сливочного масла на нем, кусок семги сверху, ломтик лимона, а поверх лимона – горка черной икры.
– Тебе бутерброд сделать? – спросил Глеб у Алисы.
– Нет, – мурлыкнула полуодетая девушка. – Мне и так хорошо.
– Спасибо тебе, – опустив глаза, заявил Жмых.
– Что ты, не стоит благодарности. Я тоже получила удовольствие. Ты очень милый.
– Да я не о том. Ты заказала всю эту рыбу, икру, шампанское. Настоящее французское, говоришь?
– Да. С Земли. Восемьсот рублей за бутылку…
– Ничего себе… Такие расходы! Зачем? Неужели я тебе так понравился?
– Тебе жалко денег? – нахмурилась Алиса. – Мне кажется, к нашему первому вечеру подходило только настоящее французское шампанское!
– Правда, – глупо улыбнулся Жмых. – Ты замечательная девушка. Тем более заказывала все за свои… Это так непривычно…
– За свои? Что ты, Глеб Эдуард! Я заказывала еду за твой счет. Мы же в твоем доме. Так что кредит оформлен на твое имя.
Надкушенный бутерброд замер на половине пути ко рту Глеба.
– Стало быть, расплачиваться придется мне? Лукас небось не покупал французское шампанское! – ревниво заметил Жмых.
– Да, твой приятель очень поэтичен, но жадноват. Он ограничился местными сортами. Зато заказал десятилитровую бочку. И мы искупались в шампанском. Зарядили его в душевую установку и купались, купались… Облизывали друг друга.
Глеб густо покраснел. Как сказал тот таргариец в отеле? Шлендра? И правда, настоящая шлендра… Да еще и кривоногая! Ну, ладно, впредь надо быть умнее.
– Я спать хочу, – выдавил из себя Жмых. – Ты останешься у меня?
– Останусь? Нет, что ты… Да и тебе спать не придется. Я слышу, кто-то уже возится у двери. Наверное, это Лукас и Факир.
– Лукас и Факир? – переспросил Глеб, судорожно вспоминая, где его верный "лузер". По всей видимости, пистолет он потерял… – То ли на первом этаже, то ли в спальне… Что же делать?
– Да, я позвала их к нам. Сейчас поедем в казино. На остров. Будем играть, есть, пить и веселиться до Утра!
– Не наелась еще, – буркнул Жмых сквозь зубы. – А ты не боишься, что Лукас нас прирежет? Да и Факир не питает ко мне особо теплых чувств!
– Что ты! Лукас тебя очень любит. И Факир тоже замечательный человек! Смелый, решительный…
– И к тому же негр, – добавил Жмых. – Тебе не кажется, что он чем-то похож на рангуна?
– Все гуманоидные расы похожи, – ответила девушка.
Внизу раздался звон гонга. Глеб поискал глазами какое-нибудь достойное оружие, не нашел ничего приличного, кроме ножа, которым разделывал рыбу, сжал его в кулаке и пошел вниз.
– Кто? – хрипло спросил он из-за двери.
– Два каких-то субъекта, – ответила входная дверь. Лицо двери чем-то напоминало лицо Алисы.
"Дом шпионит за мной, – с содроганием подумал Жмых. – Дверь пытается прикинуться моей девушкой. Скоро еще холодильник начнет со мной заигрывать… Может, и тот, погибший, пытался предпринять что-то в этом роде? А я просто не понял тонких движений его механической души?"
– Они утверждают, что являются вашими друзьями, – продолжила дверь. – Один из них десять минут пробовал разные коды доступа. Но вы, хозяин, придумали очень хорошие пароли. Он их не раскусил, как ни старался.
– Оружие у них есть? – спросил Глеб.
– В руках – нет, – доложила дверь.
– Открывай!
Дверь распахнулась. На пороге топтались Лукас и Факир. Позади них в черном небе горели яркие звезды.
– Спишь, что ли? – буркнул Факир.
– Не совсем, – уклончиво ответил Глеб.
– Алиса у тебя?
– Да. В ее номере сломался душ, она попросилась искупаться. Правда, шампанского у меня не было, но, как оказалось, и простая вода смывает грязь неплохо.
Жмых пристально посмотрел на Лукаса. Тот опустил глаза. Не иначе, в голове его крутились те же самые мысли, что у Глеба некоторое время назад.
– Едем в казино? Накажем каких-нибудь лохов в покер? – спросил Факир и подмигнул.
– Надо заказать такси, – проворчал Глеб. – А я и так попал сегодня на пару кусков…
– У меня катер, – хмыкнул Факир. – Что касается денег, хочешь сохранить их – не связывайся с женщинами…
Алиса спустилась вниз все в том же белом платье – порядком замызганном. На нем были и пятна от шампанского, и чешуйки от рыбы… Впрочем, в полутьме казино все эти мелочи никто не заметит. А фасон у платья был очень даже подходящий для вечернего променада.
– Оружие брать? – спросил Глеб.
– Если подался в пацифисты или хочешь сдохнуть, что в иной ситуации одно и то же, – не бери, – фыркнул Факир. – Но учти, я твою шкуру прикрывать не стану. У меня будут задачи поважнее.
– Какие именно?
– Как какие? Прикрывать свою шкуру.
– Обидно, потому что я где-то потерял свой пистолет, – угрюмо сообщил Жмых. – Мы тут пили, пили…
– И опять пили, – подхватил Факир, – и ты посеял пушку. Ну ты даешь! Пушку всегда держи при себе. Особенно когда пьешь. В кобуре или за поясом. Только лучше сзади, а не спереди. А то отстрелишь себе что-нибудь и будешь потом ходить с расстроенным выражением на лице до глубокой старости, когда это что-нибудь тебе уже будет не нужно.
– Вот он, – Лукас протянул Глебу пистолет. – Нашел на лужайке перед домом. Когда бродил под звездами и размышлял о превратностях судьбы.