- Простите, милочка, если я вас толкнула, - сказала женщина, обращаясь к Жаклин. И это обращение, столь непривычное сейчас, и хорошо поставленный голос, говорили только об одном - рядом с гадалкой стояла ряженая, возможно, даже из бывших аристократок.
- Нет-нет, ничего. - Жаклин кивнула, успев рассмотреть лицо еще не старой женщины с пронзительно-холодным взглядом синих глаз.
- Как вы думаете, мы все отсюда увидим? - продолжала "домохозяйка", слегка облизав губы.
- Да, - согласилась Жаклин, которой отчего-то сделалось очень не по себе - то ли от холода, то ли от ожидания казни.
Толпа еще раз качнулась, и Жаклин вместе со своей соседкой оказались в первых рядах, хотя, вроде, и не думали прорываться. Теперь помост был прямо перед ними, он виднелся из-за спин гвардейцев.
- Ну, сейчас… - пробормотала "домохозяйка", вновь нервно облизывая губы.
У лестницы, ведущей к помосту, появилась процессия. Ее возглавлял незнакомый Жаклин человек в форме гвардии, поодаль от него держались несколько штатских. А за ними конвоиры вели человека в белой рубахе, рядом с которым шел аббат, напутствовавший идущего на казнь.
- И вороньё при нем! - заорал кто-то в толпе. - И его побрейте, с королишкой заодно!
- Бритую макушку - под бритву!
- Смерть! - подхватили другие голоса.
Жаклин показалось, что орут все, но это было далеко не так. Кто-то мог и посочувствовать осужденному - если не словесно (это было слишком страшно), то хотя бы взглядом.
Ей хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать этого многоголосого рева. Но звук все равно проник бы в ее сознание:
- Смерть! Смерть Луи Капету! Смерть королям!
Толпа жаждала крови, жаждала невиданного доселе зрелища. Нет, конечно, все знали, что в Италии давно уже казнили преступников при помощи падающего топора. Но республика не просто взяла этот способ на вооружение, она усовершенствовала его, довела до идеала. Кто бы мог сомневаться - на то и республика, чтобы все в ней было совершенством!
Казалось, воплям не будет конца. Но, наконец, крики начали затихать, человек в форме, стоявший на помосте, подал знак рукой, и раздалась резкая барабанная дробь.
Наступила тишина.
Жаклин взглянула на помост. Тот, кто еще совсем недавно повелевал всей Францией, не выглядел величественно перед смертью. Он был испуган и растерян, чувствуя приближение смерти и уже потеряв всякую надежду.
Одутловатое лицо, бледность - вот что бросилось ей в глаза в первую очередь.
Тем временем, один из штатских начал зачитывать приговор, составленный Национальным Конвентом. Перечисление злодеяний осужденного было не слишком долгим, казалось, самая большая его вина - в том, что он был королем Франции. Вероятно, так оно и было.
А Жаклин узнала его - это был один из вожаков митингующих толп, ныне, судя по всему, избранный в Конвент.
Теперь настала очередь финала.
Депутат конвента убрал бумагу, подошел к аббату, неприязненно спросил о чем-то (до Жаклин, оказавшейся впереди, долетели слова "можно бы и быстрее…")
А дальнейшее случилось в считанные минуты.
Осужденный в последний раз поцеловал крест, ему связали руки за спиной, бросили лицом вниз на гильотину. И оказавшийся на помосте высокий человек с испитым лицом дернул за рычаг.
Толпа замерла, по ней прошел вздох. Кажется, ахнули даже те, кто только что выкрикивал: "Смерть!"
Жаклин прикрыла глаза - а когда вновь посмотрела на помост, палач уже показывал окровавленную голову короля народу - перед тем, как бросить ее в корзину.
Это уже потом сочинят, будто аббат благословил короля, сравнив его с Людовиком Святым, это уже после станут говорить, будто сам король обратился с кроткой речью, простив всех своих врагов, как истинный христианский государь. Действительность была куда будничнее. И страшнее.
И снова толпа вновь разразилась буйными нестройными возгласами, качнулась вперед, к эшафоту, с которого сняли оцепление.
- Идемте же, я вижу, что вам тоже интересно! - соседка Жаклин подхватила ее под локоть, и в следующий миг девушка оказалась почти что рядом с помостом, который уже не охраняли гвардейцы.
"Добродетельная домохозяйка" выхватила носовой платок, и, каким-то невероятным образом дотянулась до капель крови, стекавших по доскам эшафота.
- Это вам - за сожженных тамплиеров! - заорала она, подняв платок над головой, словно знамя. - Как вы с нами - так и мы с вами! Смерть! - орала она, приходя в безумный экстаз.
- Смерть! - подхватили стоявшие рядом. - Смерть Людовику! Смерть королям!
Казалось, безумие "добродетельной домохозяйки" передалось всей толпе, всем, кто сейчас окружал Жаклин. Она хотела закричать - нет, не от ненависти, а от ужаса перед происходящим. Но вместо крика из ее гола вырвался хриплый кашель.
- Смерть! - продолжали орать в задних рядах. И теперь казалось, что это безумие воцарится на площади навсегда.
- Вы побледнели, гражданка? Уж не сочувствуете ли вы? - чей-то голос рядом привел Жаклин в чувство, когда радостные вопли потихоньку начали замолкать. Рядом стоял мужчина в штатском, скорее, юноша - из тех самых, чьи глаза разгораются при одном только слове революция. Этот, судя по всему, тоже был не из городской бедноты.
Девушка отрицательно помотала головой.
- Просто… мне холодно, - словно бы оправдываясь, проговорила она.
- Вас проводить, гражданка? - участливо, но с некоторым подозрением спросил молодой человек, вовсе не рассчитывая услышать "да" - просто из вежливости.
- Нет-нет, я сама. - Жаклин отступила на шаг.
- Как вам угодно, - не слишком добро прищуриваясь, проговорил человек, после чего все же отошел.
Жаклин оглянулась по сторонам. Толпа начала редеть. "Добродетельной домохозяйки" видно не было- судя по всему, она удалилась, так и не спрятав свой трофей - пропитанный кровью казненного платок.
Жаклин вздохнула с облегчением. Сейчас для нее страшнее всего на свете было бы вновь оказаться рядом с этой сумасшедшей. Пожалуй, хуже могла быть только сама гильотина.
Глава 6
Раскрутка дела зомби
Санкт-Петербург, начало сентября 2010 г
- Нам известно, что нам ничего не известно. - Эйно оставалось лишь развести руками и процитировать Хайяма, когда выяснилось, что стало со вторым зомби. Точнее, самого зомби так и не обнаружилось - зато разрытая не слишком глубокая могила была в наличии. Обыск в квартире покойного (он жил один, по этому квартира сейчас пустовала, хотя на нее готовились предъявить права какие-то из дальних родственников), принес единственный результат: анкету с вырезанным купоном - почти что двойник той анкеты, что обнаружилась в вещах умершей биологички.
- Зомби исчезли, где они обретаются - неизвестно никому, чего следует ждать - неведомо, - продолжал Эйно свою пессимистичную речь. Но на занудство или панику это похоже не было - сейчас шеф "Умбры" был собранным, как никогда. - Задачку нам подкинули.
- Не скажи, что так уж ничего. - Редрик покачал головой. - Анкетки, контракты… Похоже на след, да и ты сам говорил, что мертвячиной тянет.
- Говорил, конечно. Только ты же отлично знаешь: зомби создаются не просто так. Обязательно нужна какая-то цель. Они выполняют волю создателя, а потом рассыпаются в прах. А здесь что мы видим? Больше похоже на результат хорошего проклятия, я бы это не стал сбрасывать со счетов. А анкетка - возможно, попытка сбить со следа.
- Выходит, их создатель знает о нас? Тогда сослуживцы Зинаиды Алексеевны отпадают.
- Возможно, не о нас конкретно, - вступил в разговор Эд. - Может быть, они предчувствует, стараются подстраховаться. Да, вот что: проверил я эту самую Стефани Фабиан. Неофициально, конечно.
Эйно развернулся к Эду.
- Погоди-ка… Это через приятеля своего?
- Мысли читаем, - одобрительно усмехнулся Эд. - Тот самый Луи из парижских коллег, с которым прошлой осенью приключилась замечательная история…
- Это который вампир? - хмыкнул Эйно.
- Ни разу нет!
"Замечательную историю" французского приятеля Эда из "Контроль Магик" слышали уже все. Если бы он был просто магом из Светлых - все бы ничего.
Но парень был еще и историческим реконструктором, помешанным на эпохе наполеоновских войн.
Возможно, это случилось из-за его возраста - в парижском отделении "Контроль Магик" работали в большинстве весьма пожилые маги, и у Луи имелся некий комплекс. А может, просто увлекался историей.
Словом, к его мундиру наполеоновского гвардейца не смог бы придраться и сам император.
А в сентябре у таких, как Луи, наступают горячие денечки - они слетаются в Москву, дабы принять участие в реконструированном Бородинском сражении.
Конечно, все происходит очень по-дружески - русские ребята (в зеленой форме) и французы (в наполеоновской) считают друг друга собратьями, а не противниками. Ну, и широкое русское застолье этому способствует, как же без него.
Вот застолье Луи и подвело. Сперва он долго выяснял, что такое "сходить за истчо", потом вызвался отправиться за порцией выпивки. Причем, почему-то через Запределье. Где успешно заблудился.
К своему удивлению, Луи, выйдя из Запределья в наш мир, столкнулся с компанией не очень-то трезвых мужиков, напомнивших ему о русских крестьянах той же наполеоновской эпохи. Компания оказалась малочисленной, и Луи наверняка ушел бы от них - да хоть через то же Запределье. Но он был уже порядком пьян.
Кончилось дело взятием "хранцуза" в плен и доставкой его (со слегка попорченной физиономией)… в ближайший лагерь "кутузовской армии". Бомжи, захватившие в плен Луи, получили то, что хотели - водка в лагере уже к тому времени появилась.