Она оставалась спокойной, пока я не подошел к ней. Но потом она прижалась ко мне и долго не отпускала, как маленький ребенок. Я чувствовал, как ее колотит - не от страха или холода, просто так уходит напряжение.
Я успокаивал ее, тихо говорил… Наговорил больше, чем следовало бы. Но она, казалось, не воспринимала смысл слов, ей важен был сам голос. И хорошо, потому что некоторые вещи говорить рано! Чтобы она быстрее оправилась, я даже частично убрал броню, хотя девушка все равно вымазалась в крови, пролившейся на меня.
- Я не знаю, хвалить тебя или сердиться, - усмехнулся я. Думать о том, что с ней мог сделать Кархародон за десятую долю секунды, теперь не имело смысла.
- Хвалить, - всхлипнула Лита. Она не плакала, просто всхлипывала. - Я молодец.
- Да уж… ты молодец.
Скоро она окончательно успокоилась, дрожь отступила. Теперь моя смотрительница волновалась за меня:
- Ты не ранен?
- Нет.
- А по тебе и не скажешь!
- Это не моя кровь. Меня больше беспокоят остальные.
Под нами было подозрительно тихо. Может, потому что металл не пропускал звуков… или все уже кончилось? Но тогда кто победил?
Я прижал руки к полу, чтобы лучше чувствовать происходящее внизу. Четыре зверя, моя четверка! Все живые, это уже хорошо. Но больше там никого нет… Неужели они убили всю стаю? Нет, не может быть. Значит, что-то пошло не так.
- Надо проверить, как они, - Лита разгадала причину моего беспокойства. - Можно мне пойти с тобой?
Был соблазн повредничать и оставить ее здесь за то, что она не послушала меня и пошла на риск… Нет, это несправедливо. Неизвестно, как бы закончился этот бой, если бы она не вмешалась. Да и вообще, нечего ей делать рядом с трупом Кархародона!
Мы спустились вниз на платформе. Я сразу же почувствовал близкую воду, обернулся по сторонам, стараясь заметить пробоину. Но пробоин не было, кому-то удалось приоткрыть люк. Вода не проникала внутрь зала благодаря конструкции склада, просто океан теперь был совсем близко.
Оскар сидел у стены и печально смотрел на свои руки. Похоже, он не считал переломы трагедией; так, мелкая неприятность. Алтай и Титан были у люка, но их интересовала не вода. Рядом с ними неподвижно лежал Цербер.
- Черт! - я побежал к нему, Лита чуть отстала.
Звери, заметив меня, отступили.
Он был жив, но не двигался, его глаза горели яростью. Из-под треснувшей на плече брони выбегали юркие ручейки крови, других ран я не видел. Но не могла же такая мелочь свалить его!
- Его ударил самка, - пояснил Алтай.
Проклятье, теперь все понятно!
- Я же предупреждал, что они ядовитые! Зачем вы подпустили их близко?
- Они быстрые… Они с нами дрались… Другие готовили побег… Дрались хорошо!
Я не знал, что делать с ядом… можно ли после этого выжить? Цербер был полностью парализовал, но он не выглядел так, будто ему больно.
- Которая ужалила? - деловито поинтересовалась Лита, осматривая плечо зверя. - Рыжая или лиловая?
- Лилвая… - с трудом выговорил Титан.
- А, тогда не беспокойтесь, он выживет.
- Яд можно как-то удалить? - спросил я.
- Уже нет, за такое время яд попал в кровь. Не переживай, у Мурены яд эффектный, он парализует сразу, но опасности для жизни нет, если она не добьет жертву хвостом.
- Я не дал, - гордо сообщил Алтай.
- Умница, - моя смотрительница удачно скрыла иронию. - Яд Орки гораздо страшнее. Значит, они ушли?
Звери заметно помрачнели. Я же не чувствовал ни разочарования, ни радости, я слишком устал для этого. Пока что все кончилось и мы живы.
Лита разделяла мое мнение:
- Поздравляю, ребята, вы обошлись без потерь. Вы убили больше, чем упустили. А они потеряли своего главаря, без него они долго не протянут. Нам пора возвращаться…
Эпилог
Я потянулся, чувствуя, как мышцы впервые отвечают на движение без боли и усталости. В общем-то, я и не был ранен: при моем впечатляющем прошлом пара синяков - незначительная мелочь. Но я все равно ныл, пока меня не отправили обратно в хижину у северного моря. Правда, всего на недельку, но это уже что-то.
Хижину с нами делил Цербер - он в этом действительно нуждался. Яд быстро покидал его организм, и все же зверь был слишком слаб для работы.
Егор, к моему огромному счастью, к нам не присоединился. Он временно поручил Цербера Лите, а сам улетел во Францию. Оказалось, у него там жена, зря я ревновал. С другой стороны, к кому я теперь ревновать буду? Это было забавно, и я уже привык.
Первая Стая затаилась… хотя нет, об этом еще рано судить, ведь прошло всего три дня. Но я думаю, что они затаятся. В их положении слишком опасно нападать на людей.
Я уже успел выяснить, как моя смотрительница умудрилась запугать Кархародона. Она нашла данные всех смотрителей, работавших с Первой Стаей. Оказалась, что среди них была женщина, голос которой был очень похож на голос Литы, и предводитель стаи это запомнил. Что его, собственно, и сгубило.
Тушу Кархародона люди куда-то утащили, Лита сказала, что на нее большие планы. Какие планы можно строить над трупом? С него ж и колбасы не накрутишь - каннибализм получится.
Я уже не сомневался, что даже в зверях первой серии есть что-то человеческое, обо мне и говорить не стоит. Что это и откуда взялось - мне только предстояло выяснить.
Но к поискам, сомнениям и вечной самокритике можно вернуться потом. Сейчас я сидел на открытой веранде, наслаждался теплым по местным меркам вечером и смотрел, как алые лучи солнца играют на льду.
Лита подошла ко мне, облокотилась на перилла. В руках у нее была кружка с чем-то дымящимся, пахнущим специями.
- Что это? - полюбопытствовал я.
- Глинтвейн.
- А мне можно?
- Это вино.
Все понятно. Мы недавно выяснили, что алкоголь даже в малых количествах творит с моими способностями черти что. Нет, физически со мной ничего не происходит. Просто мне начинает казаться, что в стиральной машине плавает тигровая акула, а из часов вот-вот выпорхнет Кархародон. Разница между одушевленным и неодушевленным предметами пропадает напрочь.
- Как ты? - спросила Лита, не глядя на меня.
- В смысле? - не понял я. В последнее время со мной ничего не происходило, к чему такая забота?
- Мне кажется, ты чуть-чуть изменился после того, как столкнулся с этим зовом. А еще теперь в тебе нет датчиков, ты можешь уплыть в любое время.
Вообще-то я изменился еще до столкновения со стаей, тогда, когда прогнал ее от себя. Но Лита об этом знать не могла - и не должна узнать.
Что же до бегства в океан… Я перестал об этом думать. Да, там свобода, но весьма относительная. В океане меня никто не ждет и никогда не будет ждать, там я никому не нужен. А это мерзкое чувство - быть никому не нужным.
С датчиками или без, у меня больше причин остаться, чем покидать людей. Если я покину их, возвращаться будет некуда.
- Я никуда не уплыву.
- Почему?
- Не хочу, - я посмотрел на нее и улыбнулся.
Это была главная причина. Я не хочу! Все остальное - друзья, работа, одиночество, даже моя любовь к Лите, - вторично. Мне было не так просто отстоять свою способность проявлять волю, принимать решения, желать. С чего я буду от этого отказываться?
Моя смотрительница улыбнулась в ответ:
- Рада это слышать. Ну, наверное нет больше смысла оттягивать, - она протянула мне смятый листок. - Судя по всему, это лишь часть письма, а остальные части потерялись.
Мне не нужно было уточнять, что это, я все понял мгновенно. Наверное, поэтому мне было нелегко начать читать, но я заставил себя.
Незнакомый почерк, знакомая рука…
"… Поэтому у меня есть основания опасаться за свою жизнь. И у тебя тоже. Не знаю, кто стоит за этими интригами, но это не Семенов, это кто-то посторонний. Думаю, мне следует сообщить обо всем Семенову, ситуация становится опасной. Но мне нужны доказательства! Надеюсь, я проживу достаточно долго, чтобы собрать их".
Я остановился, перевел дух. Он шутил, он ничего не знал, не мог даже предположить, насколько скоро это произойдет.
"Леня, они могут выйти на тебя. Мой тебе совет: пока все не уляжется, уезжай. За детей своих не бойся, их не тронут, пока они ничего не знают, а за тобой будут охотиться. Хотя нет, я преувеличиваю. Не звери же они, в конце концов!
Но кто может знать? То, что мы сделали и делаем до сих пор, привлекает много внимания. Если бы мне пришлось умереть сейчас, я, оборачиваясь на прожитые годы, не гордился бы проектом как таковым. У меня было немало неудач, но были и успехи.
Вся первая серия как таковая - достижение, но оно почему-то не вызывает у меня гордости. В моей жизни были три по-настоящему великих открытия - ты знаешь, о чем я. Кароль, Ева и Эльза.
Хотя они не равнозначны, совсем нет. Отношение к ним у меня тоже разное.
Эльза вызывает у меня смятение, почти страх. Я знаю, что оно совершенно. Я не знаю, как им управлять. Я не решаюсь умертвить существо. Пока оно заперто в своей клетке, можно не беспокоиться. Но я не позволю Эльзе стать частью проекта, Семенов никогда о ней не узнает. Если она вырвется на свободу - жди беды. И уж тем более, упаси Боже, Кароль узнает о ней!
Прости меня, я снова пишу глупости. Но я слишком беспокоюсь за него.
Ева похожа на Кароля, у меня есть все основания считать ее своим успехом. Вот только… есть в ней что-то такое, что меня настораживает. Пока я не пойму, что именно, я не буду позволять ей приходить в сознание. Я уже убедился, что искусственная кома не вредит ее организму, так что можно не торопиться.
Ну и, конечно, Кароль. Ты знаешь, раньше мне казалось, что я никогда не смогу достигнуть абсолютного успеха. Но чем больше я общаюсь с Каролем, тем больше понимаю, что его создание, возможно, единственный правильный поступок в моей жизни.
Именно общаюсь! Если бы ты знал, насколько он умен. Надеюсь, вы когда-нибудь сможете встретиться. Недавно мне показалось, что я люблю его, как родного сына. Глупо с моей стороны, не так ли? Это ненаучный подход.
Но факт остается фактом, Кароль значит для меня больше, чем обычный эксперимент. Наверно, это из-за того, что при его создании я вышел за рамки обычного эксперимента. Ты знаешь, о чем я. Риск оказался обоснованным, Кароль превзошел Еву.
Я сделаю все, чтобы защитить его. Он тоже не станет частью проекта, я не позволю им бездумно отправить его на гибель, как они отправляют зверей первой серии. Я даже подумываю выпустить его в океан. Не бросить, а именно позволить ему бывать там сколько он хочет и когда хочет. Если бы только…"
Запись обрывалась. Письмо явно продолжалось на другом листе, которого у меня не было.
Тяжело… Я надеялся, что получу ответы, а получил вопросы. Ева, Эльза… кто они? Почему я должен бояться эту Эльзу? А если не бояться, то почему мне нельзя знать о ней?
Может, я и отказался от идеи ухода в океан, но я все равно хотел знать, кто я. Нельзя быть целым, не имея всех частей.
- Не переживай, - Лита взяла меня за руку. Я едва почувствовал ее прикосновение сквозь броню. - Все будет хорошо.
- Все будет хорошо, если мы найдем Островского, - мрачно отметил я.
- Ну, тогда придется найти его!
- Как? Ты что, знаешь, где он может быть?
- Не знаю, - глаза моей смотрительницы хитро блеснули. - Но узнаю послезавтра.