Она, улыбнувшись ему, повернулась к ним боком и медленно зашагала вперед. Подобным ходом отдалиться ей от провожатых не удалось, вскоре Рой с Владимиром ее нагнали. Элизабет не считала свои эмоции настолько устойчивыми, чтобы противопоставить их мужскому самообладанию. Она бы, на месте Владимира, наверное, уже давно бы сошла с ума, если бы так сильно была привязана к погибшим людям.
К счастью, они были для нее только лишь наемниками, но и это не мешало ей вспоминать о них с поникшей головой и с грустью на лице. Возможно, мужская привязанность и дружба намного крепче, чем женская, хотя, скорее всего, дело не в этом.
Рой встретился взглядом с Элизабет, он шел слева от нее, а ее взор, на время устремленный вдаль моря, непроизвольно скользнул на его лицо.
- А ты стойкая девушка, - улыбнувшись, сказал он ей, а затем смущенно отвел взгляд себе под ноги.
- Нет, - глубоко вздохнув, тут же ответила она. - На самом деле я не такая, просто хочу казаться такой. Ведь если я буду постоянно хныкать и жаловаться, вскоре вы точно захотите от меня избавиться и скормите пауку.
Ее шутка возымела большой успех. Даже изможденный до невероятия Владимир расплылся в широкой улыбке.
Привал - побережье Дайменд клавс
Никто и не думал, что идти вкруговую по пляжу будет легко. Но было хорошо и то, что удалось остаться в живых до рассвета.
Пока не начался полуденный зной, путники, волоча по песку "ватные" ноги, упорно продолжали идти вперед, но когда солнце поднялось достаточно высоко, и жара стала нестерпимой, никто больше не мог передвигаться, мало того, троица едва стояла на ногах. В неподходящий момент, под палящим солнцем, любой из них мог потерять сознание. Соратники, сообща, приняли единственно верное решение: организовать дневной привал.
Первая нужда, мучавшая каждого из них уже довольно-таки продолжительное время, напомнила о себе сразу после того, как они расположились под сенью тропических деревьев.
Жажда - нестерпимая жажда.
Пышные кроны, близко растущих друг к другу кокосовых пальм, состоящие из мириад длинных листочков, создавали самый подходящий навес.
Никому не хотелось даже днем погружаться в джунгли. Путники, несмотря на соленый морской бриз, вызывающий еще большую жажду, предпочитали оставаться подальше от густых зарослей.
"Черт! Как же сильно пить хочется", - думал Владимир, лежа у пальмы с закрытыми веками и с приоткрытым ртом. Он облизнулся, представив в своей руке прозрачный стакан с холодным апельсиновым соком.
В синем небе не было ни единого облачка, которое закрыло бы собой обжигающее кожу солнце хотя бы на несколько секунд. Казалось, песок вот-вот расплавится от повышающейся температуры.
"Хорошо, что мы решили остановиться здесь", - в мыслях порадовался Рой. Его взгляд с запекающегося пляжа перенесся на Элизабет. Девушка сладко спала. Он тоже на секундочку прикрыл глаза и сразу же растворился в расслабляющем сновидении.
- О, господи! - спустя примерно три часа безмятежного сна, воскликнул Моррисон.
- Что с тобой?! - вскочив на колени, испуганно спросила Элизабет.
Рой держался за правую ляжку и натужно морщился от боли. Элизабет осмотрелась по сторонам, затем просмотрела ближайшее пространство от Роя. Ее внимание было вознаграждено. В нескольких метрах от правой ноги Моррисона лежал крупный светлозеленый, круглый предмет - настоящий кокос.
Поднявшись на ноги, она подошла к диковинному ореху. Когда плод оказался в ее руках, на то место, где она только что отдыхала, приземлился почти такой же, но немного поменьше.
- Точно на голову! - с улыбкой на лице сказал Владимир, посмотрев в глаза девушке.
- Ага, очень смешно, - не разделяя радости русского, произнесла та.
Внезапно рядом с Владимиром приземлился еще один упавший кокос. Мужчина вскочил со своего места и отошел от ствола пальмы.
- Чего ты так испугался?! - усмехнувшись, спросила Элизабет.
- Да ладно тебе ехидничать, - взволнованным тоном бросил он ей и обратился к Моррисону. - Ну как ты, друг, ходить сможешь?
Рой уже не корчился от боли, неприятное резкое чувство уже отступило от него.
- Думаю - да. - Он поднялся на ноги и отошел от плодоносного дерева. - Эти деревья опасны, - заключил он. - Что если такой снаряд приземлится на голову спящего?.. - он похлопал по толстой оболочке кокоса в руках Элизабет.
- Вряд ли этот человек когда-нибудь проснется, - заключила девушка.
- Вот именно, - подметил Моррисон. Будем держаться подальше от основания пальм, а отдыхать лучше под теми, где плоды еще не созрели.
- Вот дьявол, как же сильно пить хочется, - тяжело сглотнув, заявил Владимир. - В глотке совсем пересохло. Может кто-то из вас знает, как выжать из этого фрукта немного жидкости.
- Это орех, а не фрукт, - поправила его Элизабет.
- Без разницы, что это такое, мне все равно пить хочется!
- Нам всем хочется пить, - сказал Рой. - И раз мы не знаем, как извлечь из этого плода кокосовое молоко, нам следует научиться, это делать. Если мы в скором времени не примем, хотя бы немного жидкости, нам грозит обезвоживание.
- Человек без воды может прожить от трех до пяти дней, - заявила Элизабет - В нашем случае - вдвое меньше, - не оставшись равнодушным к словам девушки, промолвил Владимир.
Она с ним согласилась в этом.
- Да, без еды мы, конечно же, еще несколько дней протянем, а вот без воды, скорее всего, к завтрашнему вечеру можем погибнуть. - Слова Моррисона прозвучали не обнадеживающе.
Уже через несколько минут изможденные кладоискатели в тщетных попытках пытались придумать, каким образом извлечь из кокоса кокосовое молоко. Толстую сочную кожуру снять с самого ореха, ну никак не удавалось, а разбивать кокос, в столь эластичной оболочке, дело бесперспективное. Неоднократно проявлялись попытки расколоть плод, поместив его между двумя камнями. В первый раз, брошенный на кокос булыжник, отлетел Моррисону на ногу. Во второй раз, спружинил сам плод и угодил Владимиру в интимную промежность. Третий и последующие разы - были не менее безуспешными.
Полуденная жара постепенно спадала, а вот зато раздражение, от впустую потраченных сил, наоборот возрастало и к тому же очень быстро.
- Ах ты, чертов фрукт, - яростно воскликнул Владимир. - Сейчас я с тобой разделаюсь! - Он схватил кокос обеими руками, а затем как следует, замахнувшись правой рукой, швырнул его в ближайшее дерево.
Кокосовый плод срикошетил от пальмы и полетел в обратном направлении, слава богу, что с наименьшей скоростью, потому что уже через секунду он ударил отвернувшегося Владимира по затылку.
- Если так и дальше пойдет, - заявила Элизабет, - пауку не придется нас убивать, - она усмехнулась сама себе. - Рано или поздно мы сами себя убьем.
Владимир, морщась от боли и почесывая ушибленный затылок, посмотрел на девушку. В его взгляде не читалось ни агрессии, ни ненависти, он просто смотрел на нее и думал о том, как же смог докатиться до такой жизни. Хотел разбогатеть, а в итоге оказался на острове, который каждую секунду пытается, теми или иными способами, тебя уничтожить. "Природа безжалостна к слабости!"
- Вот если бы у нас сейчас был, хотя бы кухонный нож или мой рюкзак, - произнес Рой, глядя на зеленый плод под ногами Владимира. - Мы могли бы просверлить в кокосе небольшое отверстие, и нам даже не пришлось бы сдирать с него его почти резиновую оболочку.
Потратив остатки сил на безуспешную работу, горе кладоискатели устроились на незапланированный отдых под тенью пальм. Звук прибоя навевал приятные воспоминания о счастливых днях. Вот только Владимир думал немного о другом. В его голове, словно запись на магнитной ленте, прокручивались слова Моррисона: "Вот если бы у нас был, хотя бы кухонный нож, кухонный нож, просверлить отверстие". - Пробить отверстие, - чуть слышно пробубнил Владимир.
Соратники, приподнявшись на локтях, недоуменно посмотрели на него.
И тут Владимиру явилось откровение. Он ощутил бескрайнюю благодарность к своему сознанию и был даже готов громко-громко прокричать "эврика". Откуда-то появились силы подняться на ноги. Русский очень быстро пересек обжигающий песок пляжа и, не раздеваясь, вошел в воду. Ощущение было очень приятным. Почти прозрачная небесно-голубая морская гладь играла бликами от яркого солнца. Владимир исчез с головой под морским соленым одеялом.
- Он что, решил утопиться? - с выпученными от удивления глазами, невозмутимым тоном осведомилась Элизабет.
Рой, превозмогая боль и усталость, встал на ноги. На его устремленном к морю лице читалась тревога. Похоже, он сам не думал даже, что Владимир способен на суицид. Моррисон продолжал стоять на месте и всматриваться в сверкающую морскую гладь. Он отсчитывал в уме мгновения, секундная стрелка уже давно перевалила за шестьдесят.
"Возможно, он надолго умеет задерживать дыхание", - в уме попытался себя утешить Рой.
- Чертов самоубийца, - воскликнул Моррисон и, прихрамывая, бросился к воде, когда начала заканчиваться вторая минута.
Он не успел добежать и до середины пляжа, как из воды показалась голова Владимира. Русский стряхнул с лица обильные соленые капли и глубоко вздохнул, немного отдышавшись, поплыл к берегу.
- Я понимаю: нам сейчас всем очень тяжело, но зачем сводить счеты с жизнью, - взволнованно протараторил Рой, когда русский вышел на берег.
- О чем это ты?! - Владимир подозрительно уставился на Моррисона.
Рой перевел взгляд к правой руке соратника и увидел, что тот держит пару гладких и вместе с тем удлиненных камней.
- Зачем они тебе? - Догадавшись, что предположение Элизабет было ошибочным, Рой вознамерился пустить разговор в другое русло.