Анмай не стал отвечать, но не решился и уйти. Его босые ноги застыли на холодном пластике и он бездумно поднялся в воздух, зависнув в центре зала.
Сначала он почувствовал себя увереннее, но до звезд, казалось, можно было достать рукой, а пол сверху казался хмурым предгрозовым небом - он оказался между двух небес. На пультах вокруг мерцали индикаторы - обработка информации шла полным ходом, но кроме этого здесь ничего не менялось. В голове Вэру все время вертелся один вопрос, но он не решался задать его. Внезапно комцентр сам ответил на него.
"Вас интересует, действительно ли вы видели будущее тогда, в юности? Да. Это несомненно. То, что видели вы в ядре Цитадели, и то, что Файау узнала о Вселенной после вашей… смерти, совпадает".
- Неужели будущее можно предсказывать? Ведь принцип неопределенности…
"Будущее непредсказуемо. Это правда. Его можно планировать, но не предвидеть. Чтобы сделать даже приближенный прогноз, нужна информация. Но вы видели будущее - видели не-планеты… еще тогда. Это тоже правда. Возможно, Вселенная еще более сложна, чем нам представляется. Возможно, в вас есть что-то, чего не фиксируют наши приборы. В таком случае вопрос выходит за границы науки. Но какое он имеет значение? Ведь не вы, живые файа, определяете, куда пойдет Файау. Любое необычное явление можно игнорировать, если оно ни на что не влияет. Но потом, когда вы умрете и вольетесь в нас, мы займемся этим".
Анмай вдруг понял, что по-прежнему ничего не знает о цивилизации Файау. Три с половиной тысячи лет оказались непроходимой пропастью. В ней окончилась история файа и началась история машин - а он не смог понять этого. Как может развиваться сознание? Чем оно может стать? Он понял, что ему самому придется узнать это - и испугался. Участь части чужого ума показалась ему хуже смерти. Ему нестерпимо захотелось оказаться как можно дальше отсюда - на новой колонии, на Девяти Мирах Файау или хоть в своем прошлом - даже в приюте. В любом месте, где нет разумных машин. Но, хотя на самом деле у него не было иного выбора, кроме интеллектронного слияния или смерти, этот выбор предстоял в неопределенно далеком будущем и пока не особенно его трогал. Сейчас ему хотелось просто смотреть на звезды.
Едва он захотел, поле под ним исчезло и он упал на пол, но так мягко, что даже не почувствовал. Ледяной холод стал проникать сквозь тонкую ткань одежды в его тело. Пол медленно прогибался, засасывая его - он уже не мог видеть ничего, кроме неба. Но, лежа навзничь с раскинутыми руками и ногами, в мягких объятиях ожившего пластика он чувствовал себя единым со всей несущей его громадиной. Это было очень приятное ощущение. Он привык был необычным, отдельным, особым, - это право у него оставалось, но он лишился возможности влиять на окружающий мир. Анмай не испытывал непреодолимого стремления к власти - но в Фамайа ее сохранение стало для последнего Единого Правителя вопросом выживания и сейчас он с удивлением понял, что ему не хватает этой борьбы. Ни дома, ни друзей, ни врагов. Одна Хьютай. Но и она чувствовала себя не лучше. Они могли делать все, что хотели - но это ни к чему не вело…
Лишь уже действительно замерзнув, Анмай выскользнул из рубки и помчался по туннелям и шахтам вниз, к двери-диафрагме. Когда она закрылась за ним, он вдруг подумал, что неограниченная свобода - тоже не высшее счастье. Выбрать из бессчетных возможностей одну нелегко и даже нельзя порой понять, что выбор неверен. Не поэтому ли он не хочет выбирать себе занятие, имеющее хоть какой-то смысл?
Анмай яростно встряхнул волосами, словно выбрасывая из нее обрывки мыслей и представил, что это такое - быть колоссальным бессмертным существом, для которого не существует преград. Это была его неизбежная, но почему-то не манящая судьба.
* * *
Три месяца спустя Анмай сидел у окна-экрана своей комнаты. Напротив его глаз парил бледный, едва заметный диск - планета, лишившаяся солнца, едва заметная в свете звезд, но ничуть не похожая на его родной Уарк. Это был газовый гигант, причем относительно небольших размеров - такие обычно встречаются во внешних областях планетных систем.
"Астрофайра" уже тормозила. Через две недели она попытаеться проникнуть внутрь Линзы. Этот же мир они заметили давно и даже изменили курс, чтобы пройти возле него. Сейчас он был на расстоянии всего сорока тысяч миль и его диск казался бледной дырой в сверкающих небесах.
Анмай поудобней устроился в кресле. Изображение в метровом квадрате окна было безукоризненным во всех отношениях - казалось, он действительно смотрит в открытое окно дома на удивительное, полное звезд небо. Его вид никогда не надоедал ему. Обернувшись, он увидел Хьютай - та, уютно устроившись на постели, читала книгу. Ее домашний наряд состоял, в основном, из белой футболки - такой куцей, что между подолом и трусиками было добрых три дюйма ее кожи. Зная, что это очень выгодно подчеркивает тугой изгиб ее бедер и стройные длинные ноги, подруга любила вертется в таком виде на его глазах, - якобы занимаясь очень важными делами.
На борту "Астрофайры", вообще-то, не было книг и ей пришлось самой заказывать их в производственном комплексе. Сейчас у нее собралась уже целая библиотека. Это были отчеты других звездных экспедиций, - точнее, те их части, в которых сообщалось о малоудачных попытках контактов с иными цивилизациями. Анмай тоже с интересом читал их, хотя не мог отделаться от мысли, что все это слишком интересно, чтобы быть правдой.
Жизненные формы разума оказались до крайности разнообразны. Двуногие прямоходящие преобладали, но встречались и разумные осьминоги с венцами огромных глаз - они дышали воздухом, не отдаляясь, впрочем, от воды. Или шары-аэростаты с пучками щупалец, парящие в густой атмосфере планет-гигантов, которые получали от своих солнц не меньше тепла, чем Файау. Впрочем, наличие двух рук и ног, как правило не означало сходства.
Были полуводные расы, похожие на выпрямившихся лягушек, или напротив на файа - но лишь выше пояса. Были летающие, похожие на летучих мышей - на планетах, чья слабая гравитация все же могла удержать атмосферу - как правило, в системах нежарких спокойных солнц. Были сумчатые, были покрытые роскошной шерстью, с полукруглыми ушами, похожие на медвежат из сказки. Были четырехрукие, похожие на обезьян создания - они происходили от птиц, хотя и сохранили от них только рудиментарный клюв. Не было найдено только никого, подобного файа. Были очень похожие - но не такие. А были и гигантские существа, общавшиеся с помощью радиоволн и жившие практически вечно - но они, как не странно, так и не создали технической цивилизации.
Что же до религий, искусств, форм общественной организации - то они были столь разнообразны, что просто захватывало дух. Среди них были и прекрасные, и невообразимо чудовищные. Сама Файау давно переросла ту стадию, при которой можно было говорить об государственном устройстве. Но коммунистические принципы, положенные некогда в ее основу, нигде больше не встречались. И Файау не поддерживала связь ни с одной цивилизацией равного с ней уровня - просто потому, что таких цивилизаций не было. Даже более старые расы, чем она, в абсолютном большинстве уступали Файау. Почему?
Файа считали, что освоение космоса, заселение других миров является для цивилизации единственным шансом стать чем-то большим, чем планетарный феномен. Но это требовало чудовищных затрат, концентрации всех усилий - понятно, что в ущерб интересам живущих здесь и сейчас. Такая задача действительно могла быть выполнена - хотя и не обязательно. В противном случае цивилизация начинала двигаться по гибельной синусоиде, многократно приходя в упадок и возрождаясь после социальных потрясений и банальных массовых вымираний. Проходя бесконечный ряд разрушительных кризисов, она платила за свое слабоволие и недальновидность миллиардами жертв, пока ее создатели либо не разрывали порочный круг выходом в космос, либо не истощали ресурсы планеты и не вымирали окончательно. В любом случае, создание звездолетов не относилось к числу их главных задач, и даже появление чужого корабря воспринималось таким обществом лишь как источник получения новых технологий, если не как просто досадная помеха, которую надо устранить как можно быстрее.
Очень немногие расы, кроме файа и Мэйат, пользовались Йалис. Это неизбежно ограничивало их развитие. Межзвездные полеты они осуществляли с помощью релятивистских ракет, но тогда они длились десятки или сотни лет, а радиосвязь на таких расстояниях практически теряла смысл. Поэтому, если какой-либо расе и удавалось основать колонии на планетах соседних звезд, они никогда не составляли единой культуры, как Файау. Независимо от своего желания, каждая такая колония неизбежно превращалась в отдельную цивилизацию. Иногда только с помощью анализа плазмы наследственности файа удавалось установить их родство с метрополией.
Общение же с юными расами, одинаковыми в своем невежестве, не представляло никакого практического интереса - по крайней мере, с научной точки зрения. По мере развития файа загадка чужого разума привлекала все меньше внимания. Она считалась менее важной, чем изучение Вселенной или познание ее свойств. Может быть, потому, что некоторые - не пользовавшиеся популярностью - исследователи доказывали, что во Вселенной рождение владеющих Йалис сверхрас происходит волнами и цивилизация файа - одна из первых в очередной волне. К тому же открытие Йалис и само появление разума - явления случайные и необязательные. Файау возникла вследствие серии случайных совпадений - вероятность их одновременного повторения была крайне мала. Короче, дело было в везении, а не в особой исключительности Детей Кошек.