Колумбийца оттащили к краю причала, а Сергей ушёл подальше с глаз, забившись под лестницу на пустой палубе, не занятой грузовиками. Рядом хрустальным стеклом застыла вода. Так близко находиться опасно. Любой грузовик скажет, что такой безумец - потенциальная пища для Критуры, но Субботину было всё равно. Он сидел и смотрел в прозрачную гладь, в ползущий туман, в чёрную слизь на дне и понимал, что теперь сломался и он. Он проиграл. Отныне он вечный пленник аквасферы. Так зачем с ней бороться? Она всесильна. Скоро наступит и его конец. Поскорее бы. Пусть сейчас выползут щупальца медузы и утащат его на дно. Он даже не будет сопротивляться и звать на помощь.
Время шло, а щупальца не появлялись.
Сергей сидел, обхватив колени, и думал о Жене. Воспоминания унесли его в далёкий гарнизон Сафоново. Теперь он казался призраком из прошлой жизни. А память преподносила всё новые и новые обрывки воспоминаний из их совместной с Голицыным службы. Только сейчас Субботин понял, что для него значил Женя.
Неожиданно он улыбнулся. Из груди вырвался хриплый смех сквозь тяжёлый стон. Хотелось вспомнить что-нибудь весёлое, чтобы хотя бы на миг забыть, что штурмана больше нет, и память сделала ему подарок.
…Было это несколько лет назад. Экипажу Субботина приказали перегнать вертолёт домой, на север, с одного из южных ремонтных заводов. Задача это сложная и поручают её только опытным экипажам. Расстояние в две тысячи километров для вертолета, летящего со скоростью чуть больше, чем у автомобиля - это серьёзное испытание и для техники, и для экипажа. А если ещё полёт проходит на малой высоте и над безориентирной местностью, то тут уж спина у штурмана будет мокрой до самой посадки. Летели они не по воздушным трассам и без радиолокационного сопровождения с земли, да и высоту им выделили всего лишь триста метров, потому вся надежда была на визуальные ориентиры. Женя развернул на коленях крупномасштабную карту и ставил значки, отмечая время пролёта ориентиров. Вот пересечение железнодорожной линии с автомагистралью - хороший ориентир, точечный, и ни с чем не спутаешь. Белокаменная церковь на холме - ещё лучше! Отлично идём, и по времени, и по линии пути. Обнулили накопившуюся ошибку в навигационном комплексе, проверили показания путевой скорости и угла сноса ДИСС по курсу и времени между контрольными ориентирами - можно уверенно лететь дальше. В такие минуты штурман доволен, горд собой, а глядя на него, спокоен и лётчик. Но не всегда так получается красиво. Как правило, всё наоборот. То ползущая внизу утренняя дымка скроет с глаз так ожидаемый мост или характерную извилину реки, а то и вовсе внизу поля да поля, или темнеют бескрайние леса, и не за что глазу зацепиться. Да и навигационное оборудование, как назло, начинает жить собственной жизнью, показывая всё что угодно, но только не то, что нужно.
До промежуточного аэродрома лететь им оставалось ещё часа два, а во всю ширь горизонта как раз и тянулись эти бескрайние леса. Женя поначалу твёрдо чертил на карте линию пути, но вскоре неуверенно заёрзал в кресле. А после того, как внизу не показался населённый пункт, который был у них поворотной точкой, он и вовсе покрылся пятнами. Субботин заметил его волнение и спросил:
- Штурман, как мы по линии пути?
- Нормально, командир.
Но Сергея так просто не одурачить. Ёрзающий в кресле штурман - это верный признак того, что он сомневается - где они летят, и куда лететь дальше.
Сергей заглянул Жене в карту.
- Покажи, где мы?
Уверенный штурман тычет в карту остро заточенным карандашом. Неуверенный - накрывает предполагаемый район ладонью.
Женя прикрыл угол карты ладонью и смущённо отвернулся.
- Здесь.
- Понятно, - Сергей нервно задвигал скулами. - И куда мы летим?
- Сейчас за что-нибудь зацепимся.
- Так цепляйся! Настрой АРК на наш аэродром. Пойдём напрямую.
- Пробовал. Не достаёт. Далеко, да и низко идём.
Субботин медленно закипал. До извержения на голову несчастного штурмана оставались секунды, как вдруг он заметил небольшую деревеньку. Три десятка домов грудились вокруг белого каменного здания. Сергей уверенно отвернул в сторону, направив вертолёт на этот выделяющийся дом. Рядом с ним на небольшой площадке толпилась куча народу.
- Эх, штурмана! - хмыкнул Субботин. - Всему вас нужно учить! Смотри, это наверняка вокзал. Видишь, какая очередь стоит в кассу? А на вокзале всегда написано название населённого пункта. Читай и ищи на карте! Чтоб ты без меня делал?
Внизу проплыла красная крыша, а под ней Сергей в самом деле заметил надпись. Но буквы оказались небольшими, и ни он, ни Женя название прочитать не сумели. Тогда, выполнив разворот, он снизился ещё на полсотни метров.
- Прочитал? - спросил он штурмана, потому что дом оказался с правой стороны и Субботину виден не был.
- Нет! Мелко написано.
- А-а! - Сергей от злости скрипнул зубами и отдал ручку от себя, закладывая новый вираж со снижением.
Теперь вертолёт нёсся над серыми домами, переполошив всех деревенских собак. Когда они вылетели из-за крыши, едва не сбив водонапорную башню, народ на площади бросился врассыпную. Сергей чуть отвернул в сторону, чтобы самому прочитать название посёлка. А когда прочитал, то от изумления едва не врезался в растущие вокруг площади тополя. Аккуратными, любовно вырезанными из крашеной фанеры буквами под крышей дома было написано - "ПИВО".
Тогда они благополучно долетели до аэродрома. А через пару дней добрались домой. Но это "пиво" Женя вспоминал Сергею ещё несколько лет.
Над головой скрипнула ступенька, и Субботин, не оглядываясь, угрюмо бросил:
- Пошёл вон.
Но тот, кто был за спиной, не уходил и молча разглядывал его согнутую фигуру.
- Ты не понял? - не оборачиваясь, прошипел Сергей, вложив в голос всю накопившуюся злость.
Ответил ему мягкий и диковинно бархатный девичий голос:
- Ты горюешь о том грузовике, которого утащила медуза?
Сергей удивлённо повернул голову и увидел застывшую на нижней ступеньке Роситу.
- Он не грузовик. Он штурман российского боевого вертолёта капитан Евгений Голицын. А ещё он мой друг.
- Прости, - неожиданно прозвучало в ответ.
Поражённый Субботин прикусил вертевшуюся на языке грубость. Он был готов услышать всё что угодно: угрозы, оскорбления, нервный выкрик, но только не это "прости". Грустно вздохнув, он спросил:
- Чего тебе?
- Я случайно тебя увидела и решила подойти. Это и моё место. Здесь никого не бывает, потому что боятся близкой воды. Но я не спускаюсь так низко, как ты, а смотрю на море с лестницы. Ты не боишься, что тебя схватит Критура?
- Не боюсь.
- Если мой отец увидит тебя рядом со мной, он может приказать запороть тебя шлангами. Ты и этого не боишься?
- Нет.
- Очень интересно. Хотя вряд ли он это сделает. Сегодня, после того как ты рассказал о найденной вещи, я слышала, как отец сказал Карлосу, что ты не глуп и к тебе нужно присмотреться. Такие слова о грузовике он говорит впервые.
Субботин отвернулся и устало закрыл глаза. Меньше всего ему сейчас хотелось говорить, слушать комплименты или вспоминать события сегодняшнего дня. Мыслями он был далеко. Но Росите явно не хотелось уходить.
- Как тебя зовут?
- Сергей.
- Как сложно.
- Можешь говорить мне - Серж. Так звал меня Женя.
- Ты, кажется, русико?
- Правильно говорить - русский.
- А меня зовут Росита. После отца я здесь самая главная.
Субботин хмыкнул и, бросив на девушку ироничный взгляд, ответил:
- Ты радуешься, что ты принцесса этого сброда? Поверь, это небольшое достижение. Ты потеряла гораздо больше.
Росита задумалась и, спустившись, присела рядом.
- Я слышала, как ты говорил о том мире, что по ту сторону тумана. Но аквасфера это мой мир, и тот, другой, я помню очень плохо.
- Это не мир. Это никчемный мирок без будущего. Вы в нём сгниёте заживо. Мир без солнца, свежего ветра, зелёной травы немногого стоит. А все это вы с отцом променяли на возможность чувствовать себя царьками над этими полуживыми бродягами.
Лицо Роситы вспыхнуло, и она невольно вскрикнула:
- Неправда! Мой отец ищет выход. Он каждый день говорит об этом. Он верит, что мы обязательно найдём вещь, которая сможет нас вернуть в прежний мир. Когда ещё не пропал его друг Тьерри, они вместе обошли всю аквасферу в поисках выхода.
- У твоего отца был друг? Тебе удалось удивить меня уже дважды. Куда же он делся?
- Я не знаю. Поговаривали, что он нашёл "Цветок жизни". Из-за него Тьерри с отцом поссорились и расстались.
- Что-то меня берёт сомнение, что твой отец мог кого-то отпустить с такой ценной вещью.
- Я об этом знаю мало. И ту ссору между ними я не видела. Был слух, что отец ранил Тьерри или даже убил. Отец запрещает вспоминать об этом.
- Грош цена такой дружбе.
Девушка тревожно оглянулась и, никого не заметив рядом, стушевавшись, спросила:
- А ты расскажешь мне о том мире? Не сейчас. Я вижу, что сейчас тебе очень тяжело. Потом. Ты приходи сюда ещё. Здесь нас никто не увидит. Я прихожу на это место незадолго до того, как Карлос подаёт сигнал о приближении тьмы. И не думай, что мне не жаль твоего друга. Я тоже знаю, как это, когда потеряешь того, кто тебе дорог. У меня тоже была подруга. Пусть и не человек, а собака. Единственная собака во всей аквасфере. Но я её любила больше всего человечества. Однажды она сбежала вниз, и её съели грузовики. С тех пор я их ненавижу. А ты не такой. Ценитель Карлос сказал, что за своего друга ты не побоялся броситься в воду, где была медуза.