План дал трещину в тот момент, когда в этом мире что-то изменилось и вещи перестали исчезать вместе с убитыми, просто в тот момент я этого не понял, радуясь выпавшей из преследователей одежде. А потом было поздно. Пулемет не исчез вместе с убитым пулеметчиком, и его подобрал кто-то другой еще до того, как я смог покинуть место перестрелки. И патронов этот кто-то явно не жалел, перестав стрелять, только когда преследователи добежали до леса. И вот теперь я бежал со всех ног, преследуемый по пятам бандой из десятка человек, которым даже темнота не мешала находить мои следы. Бодрость уже приближалась к нулю, когда я узнал тот участок леса, в котором впервые появился в этом мире. Похоже, мой "последний и решительный" откладывался. Резко свернув вправо, я ускорил бег, буквально спиной чуя взгляды преследователей. Проклятая луна…
Распадок, по которому я впервые вышел к реке, появился внезапно, и я, рискуя сломать ноги, со всех ног рванул вниз, перепрыгивая крупные камни и обваливая целые лавины щебня. Все, я внизу. Укрыться за камнем и взять на прицел спуск. Больше здесь в округе спуститься негде, так что подождем.
Первым в прицеле появился вольфар. Так вот почему они не отставали. Он меня чуял, зараза… Выстрел – и Мухтар отправился на перерождение. Какой-то он дохленький, на пулеметчика больше пуль понадобилось. А вот и второй, и тоже исчезает в тусклой вспышке. Теперь затаиться и ждать, пока бодрость не восстановится. Сверху раздаются редкие выстрелы, но, похоже, бьют не прицельно, пока боятся высовываться. Или отвлекают, пока основная часть группы ищет обходной путь. Ищите, ищите. Тратьте бодрость, а я отдохну. Без вольфара им меня не догнать. Да только интересно, сколько народу осталось в лагере?
– Эй, Сильвер, это же ты? Сдавайся, и останешься жив! – О как, впервые за всю погоню со мной решили поговорить. – У тебя патронов с гулькин нос осталось, надеяться не на что.
– А для чего, чтобы в клетку попасть?
– Ну зачем же так сразу? Посидим, поговорим. Нам такие бойцы нужны!
Не скажу, что у меня не появились сомнения, но я задавил их в зародыше. Должны же у человека, даже такого, как я, быть принципы? А может быть, я не был уверен, что мне простят убитых этой ночью… Так или иначе, я мельком глянул на шкалу бодрости, выстрелил на звук голоса и как можно тише пополз вдоль скалы. У меня было несколько минут форы и четыре патрона.
Удалившись на безопасное расстояние, я поднялся на ноги и побежал вдоль реки, внимательно посматривая по сторонам и выискивая подходящее место для новой засады. Наконец искомое обнаружилось: заросли густого кустарника, выступающие далеко на песчаный берег. То, что нужно. С размаху опустившись на колени, я достал лопату и в несколько взмахов набросал под кустом продолговатый бугорок. Теперь берем запасной китель из вещмешка и изображаем засадный полк, состоящий из песчаного чучела, вооруженного подобранной здесь же палкой, и страха преследователей. Не бог весть что, но в потемках сойдет. Теперь бежим дальше.
Выстрелы за спиной раздались, когда я отдыхал, сидя на песке, восстанавливая бодрость. Долго они возились со спуском к реке: не хотели рисковать.
Задумка с засадой позволила мне точно определить, где противник, и я сумел без лишней нервотрепки восстановить бодрость, не опасаясь, что враг неожиданно выскочит из-за очередного поворота реки прямо сейчас.
Оставшийся путь до лагеря бандитов я преодолел в более спокойном темпе, с небольшим запасом времени. А вот и баржа. Здесь все без изменений, один часовой у леса, один на барже и проклятый пулеметчик на крыше маяка. Где они берут патроны? Взять бы одного живым да порасспросить с пристрастием… Нет, даже пытаться не буду. Если мне сейчас удастся угнать баржу, это уже будет подарком судьбы.
Луна, которая так досаждала мне всю ночь, словно решила извиниться за свое поведение и даже сделала мне подарок как раз в тот момент, когда я брал на прицел пулеметчика. Как? Да просто спряталась за тучи, мгновенно увеличив мои шансы выжить на порядок. Вздохнув с облегчением, я забросил винтовку на спину и пригнувшись побежал к барже, торопясь укрыться за ее бортом раньше, чем вредное ночное светило передумает и вновь выглянет на свободу. Раньше, в старом мире, после этой пробежки я бы замер, восстанавливая дыхание, а здесь все просто – никакой одышки, просто бодрость падает, и все. Так что, продолжая дышать бесшумно, я быстро вскарабкался на баржу и укрылся за одной из клеток. Интересно, а зачем они на ночь закрывают их брезентом? Словно и вправду попугаев везут. Ладно, потом, все потом… А вот и спина часового. Закрываю ему рот рукой, одновременно несколько раз втыкая нож в спину. Исчез он на третьем ударе, оставив на палубе бесформенную кучу одежды.
Продолжая прятаться за клетками, ползу к катеру, но на середине пути замираю и, развернувшись, возвращаюсь. Вот и каюта шкипера, к сожалению, пустая. А вот теперь можно и на катер. Надеюсь, что мне удастся его достаточно быстро завести и сдернуть баржу с мели.
Дверь кабины открылась без скрипа, и вот я уже на сиденье водителя. Что тут у нас? "Флажок" вместо ключа зажигания, несколько рычагов и большой руль. Или штурвал, как там у них, мореходов, правильно? Впрочем, как ни назови, смысл тот же. Бортового компьютера нет, сканера отпечатков нет, техника на грани фантастики… Ладно, начнем. Выкарабкиваюсь из неудобного кресла, поднимаю винтовку и выцеливаю пулеметчика. Выстрел, перезарядить и бросить винтовку на пол, сейчас она будет только мешать. Катер завелся, как только я повернул флажок, а вот дальше начались трудности… Рычаг газа я определил сразу, а при попытке двинуться с места едва не загнал баржу еще дальше на мель.
Черт, якорь не убрал. Уже не таясь, выбежал на нос баржи и принялся перепиливать канат. Драгоценные секунды утекали, катер оглушительно тарахтел движком, а проклятый канат все никак не хотел разрезаться. Но вот наконец он закончился, и я со всех ног ломанулся обратно в кабину. Выстрелов пока не было, но это ненадолго.
Наконец, дважды заглохнув, катер сдернул баржу с песчаного берега и не спеша потащил ее на глубину, а я, подобрав винтовку, приготовился оборонять свое честно заработанное имущество. Впрочем, было темно, а несколько шальных пуль, ударивших в борт баржи, до того как я сумел попасть с качающейся палубы в оставшегося в лагере часового, – это ерунда.
Катер, мерно рыча движком, не спеша толкал баржу через устье в бескрайние просторы новой, огромной реки. Здесь я повернул баржу по течению, и движение заметно ускорилось. Двигаться я старался так, чтобы держаться в пределах видимости от берега, периодически поглядывая на восток, туда, где уже скоро начнет разгораться рассвет. Вскоре впереди показался большой, не меньше пары километров в ширину, остров, и я повернул к нему баржу. Пора было становиться на дневку. К тому же следовало до рассвета освободить Лею и кого-то из пленников.
Швартовка вышла довольно жесткой: я не учел инерции тяжелой посудины и с размаху вспахал пологий берег. Ладно, потом разберемся, зато не уплывет. Выбравшись из кабины, я перебрался на баржу и первым делом осмотрел останки убитого часового. Комплект потасканного камуфляжа, непонятный чуть заметно светящийся амулет треугольной формы, который я пока решил оставить валяться на палубе, и наконец потрескавшаяся от времени кожаная кобура со вполне исправным заряженным наганом. А жизнь-то налаживается! Пристроив кобуру на ремень, я принялся срывать с клеток брезент в поисках напарницы.
Пленники не спали, провожая меня настороженными взглядами. Ничего хорошего от неизвестного вооруженного человека они не ждали, что в общем-то не удивительно.
Лея нашлась в четвертой по счету клетке, заполненной десятком женщин разного возраста.
– Сильвер! – Радостный шепот напарницы заставил губы расплыться в довольной улыбке. Только сейчас до меня начало доходить, что все получилось. – А я знала, что это ты там воюешь. Ну ты и дурак!
– Это еще почему? – удивился я.
– Как почему? Безоружный полез воевать банду ради малознакомой девки.
– Во-первых, не ради девки, а ради напарницы, а во-вторых, что, баржа с катером уже ничего не стоит? – усмехнулся я, краем глаза наблюдая за изумленными таким диалогом сокамерницами Леи. – Ладно, посиди еще чуть-чуть, я остальные клетки осмотрю и выясню, как они открываются.
– Хорошо, только давай побыстрее, есть очень хочется…
– А мы? – собралась с духом одна из пленниц. – Нас вы выпустите?
Пока я разглядывал подавшую голос, в соседних клетках тоже опомнились, и уже через секунду вокруг стоял безумный гвалт. Такое ощущение, что пленники вдруг решили, что я выпущу только тех, кто громче спросит, и сейчас самозабвенно соревновались друг с другом.
– Тихо! – заорал я во всю силу легких. – Кто сейчас не заткнется, тот отправится за борт с пулей в башке. Разговаривать будете, когда я скажу, и никак не раньше.
– Но вы не можете… – начал было щуплый мужик с острыми ушами, но сразу осекся под моим злобным взглядом. Если сразу не утихомирить эту толпу, то до рассвета я даже Лею не успею выпустить, не говоря уже о том, чтобы разбираться с пленными.
В гробовом молчании я откинул брезент с оставшихся клеток и наконец добрался до клетки с тем самым непокорным Орком.
– Ну привет, вредитель.
– Ты это, – Орк был на удивление спокоен, – прежде чем стрелять, клетку открой, а то мертвые опять здесь возрождаются.
– О как? – удивился я как реакции заключенного, так и неожиданной новости. – Так вот как рабство осуществили, а я-то всю голову сломал… Как открыть клетку?
– А вон там ключ валяется. – Орк указал на тот самый амулет, который я не стал брать в руки. – Прислоняешь к двери – и все, да здравствует свобода.