- Да, товарищ капитан, воронки видны и засыпанные и свежие… О, кажется разведка идет, что скажешь, Евнухов? - вдруг сказал лейтенант, повернувшись к группе бойцов, появившихся сзади.
По рассказу я понял, что подальше, километрах в трех от нас находится разбитая бронеколонна, в которой можно было устроить засаду.
- Засаду, говоришь? - спросил я, и вытащив листок с бумагой, велел нарисовать как стоят разбитые машины и возможные пути отхода.
Еще через час я сам разглядывал это скопление разбитой техники.
Впереди колонны шел Т-40, который первым и подбили, отчего он перегородил дорогу. Из-за глубоких канав, изображающих кюветы, остальные машины, в основном полуторки, не смогли его объехать, и сгорели от огня из засады. БТ, стоявший в середине строя, чуть в стороне, с двумя пробоинами в корпусе в районе моторного отделения, как ни странно был на вид цел.
Немцы, что ремонтировали дорогу, оттащили или просто сбросили в кювет, перегородившую технику освободив проезд.
- Лейтенант, что там? - крикнул я в сторону танка, около которого возились несколько танкистов.
Из люка показалась голова Маленького и он наполовину высунувшись крикнул:
- Боекомплект полный, товарищ капитан, но нет прицела и затвора.
Я задумался, припоминая, после чего заорал:
- Егорова ко мне!
Через пять минут прибежал запыхавшийся старшина, устраивающий в глубине близкого леса лагерь, где сейчас под присмотром Светы лежали три раненых бойца.
- Товарищ капитан по ваше…! - начал доклад старшина.
- Отставить! Федя, напомни мне, куда делись прицел и замок, с того танка, что мы разоружили?
- Так куда они денутся, в вещмешке они были, сейчас принесу! - сказал он, и быстро убежал.
- А снаряды? - спросил я принимая замок и прицел.
- Вы что, товарищ капитан не помните, мы же их еще на той полевой дороге использовали, когда на саперов напали!
- А, да, точно! Ну да ладно, снаряды есть!
- Товарищ капитан, немцы едут! - крикнул мне в люк какой-то боец, когда я наконец закончил устанавливать прицел, замок уже стоял, проверив их, я вылез из танка и достав бинокль, всмотрелся в приближающуюся пыль.
- Мотоциклы впереди… три танка… два грузовика, один вроде с пушкой! - говорил я, разглядывая приближающуюся колонну немцев.
- К бою! - крикнул я, запрыгивая в танк. Бойцы уже не первый раз устраивали подобное, так что готовились неспешно, уверенно.
Сидящий на месте заряжающего Молчунов, загнал в ствол первый снаряд. Улыбнувшись злой усмешкой, я стал крутить штурвал, держа на прицеле головной танк.
…
- Сашка, снаряд!
- Готово! - и хлопок по плечу. Наведя перекрестья прицела под башню Т-IV проезжающего мимо подбитого Т-40, выстрелил. На месте четверки вспух огненный шар, и нашу БТ-шку изрядно тряхнуло, по броне замолотили осколки брони, от сдетонировавшего боекомплекта. Башня Т-IV кувыркнувшись отлетела на несколько метров. М-да, стрельба в упор это "не есть гуд".
- Снаряд!
- Готово!
Картина боя на мгновение остановилась. Вот два грузовых "опеля" с немецкой пехотой, к заднему прицеплена противотанковая пушка Раk.35/36, расстреливаемые нашей пехотой и безлошадными танкистами почти в упор. Вот выскочившая из-за "опелей" "тройка" получает бронебойный снаряд в борт от замаскированной сорокапятки сержанта Сенина. Вот последний немецкий танк, спрятавшись за подбитой "тройкой", выстрелил в мою "бэтэшку", раздался громкий удар, в ушах зазвенело, и время толчком пошло в реальном времени.
- Рикошетом попали, товарищ капитан, - сквозь шум в ушах услышал я крик заряжающего, быстро наводя на башню второй "тройки" выстрел, тут же добавили артиллеристы, танк стал медленно разгораться, никто из немецких танкистов не смог выбраться. Дым от горящих "троек" застилал дорогу, и не был виден последний грузовик, замыкающий колонну. Дав несколько очередей из башенного пулемета в ту сторону, я приказал покинуть машину. Прихватив оружие, мы выскочили, и залегли в кювет рядом с двумя танкистами с МГ. Оглядевшись, я заорал:
- Осмотреться, есть живые немцы?
Мой приказ передали по цепочке.
- Под последним грузовиком залегли пяток немцев, тащ капитан, - крикнул старший лейтенант-танкист.
- Пулеметчики, прикрывающий огонь, гранатометчики – вперед!
Заранее разбитые на группы, по два бойца с гранатами и один в прикрытии с нашим или трофейным автоматом, поползли к машине. Через мгновение прозвучали несколько разрывов.
- Прекратить огонь! Досмотровая группа – вперед! - Скомандовал я.
Десяток бойцов, вооруженные автоматами и пистолетами, двинулись к расстрелянной колонне. Подходя к трупам немцев, начали делать контрольные выстрелы. После зачистки колонны я приказал доложить о потерях, собрать трофейное вооружение и амуницию.
- Товарищ капитан, потери: один человек погиб, красноармеец Тухватуллин, трое ранено, ими сейчас товарищ военфельдшер занимается. Трофеи: один мотоцикл, целый, из передового дозора, четыре пулемета и два МП, одно орудие со снарядами, карабины подсчитываются, - доложился мне старшина Егоров, и показал в сторону разбитой полуторки, около которой складывали трофеи.
- Ясно. Так, забираем оружие и боеприпасы, остальное уничтожить, собрать носилки, забираем раненых и уходим, и быстрее, а то сейчас у этих "троек" бэка рванет.
- Есть, - козырнул старшина, и побежал торопить бойцов, раненых уже уносили в лес. Ко мне подошла военфельдшер Беляева, вытирая окровавленные руки.
- Что с ранеными, Светочка?
- Двое транспортабельны, я их перевязала, но нужна операция, один тяжелый, младший сержант Семенов дорогу не переживет,
- Товарищ капитан, товарищ капитан, немцы!
Ко мне подбегал запыхавшийся боец из легкораненых, которых я отправил в дозор, откуда пришла колонна.
- Сколько?
- Шесть танков впереди, два бронетранспортера и пехота на грузовиках, дальше не видно, пыль мешает, впереди два мотоцикла с пулеметами.
- Все внимание! Уходим, уходим!
Следуя за своими бойцами, замыкающим добежал до леса.
Остановившись и зайдя за дерево, достал бинокль. В полукилометре из-за холма выскочила пара мотоциклистов, и понеслась к расстрелянной колонне. Мой дозор успел скрыться, маскируясь складками местности, ушел в сторону. Эх, жаль заминировать ничего не успели, да и не из чего было, последнюю взрывчатку мы использовали вчера, когда заминировали дорогу и уничтожили гаубичную батарею на марше, подорвали орудия и после этого расстреляли уцелевших артиллеристов огнем из засады. Когда они перлись одни и без охраны, грех было не воспользоваться.
На дороге показался передовой танк. Посмотрев в бинокль, я узнал французский R35. Башня танка повернулась в мою сторону.
"Блин, валить надо!" - подумал я.
Развернувшись, я рванул за своими ребятами, около дуба устроились два танкиста с пулеметом Дегтярева, меня прикрывали. Сзади со стороны немцев, чуть громко хлопнуло, и земля вдруг ударила меня в лицо.
…
Очнулся я как-то внезапно, просто открыл глаза и уставился в потолок. Блин, как глупо! Выстрел же явно был слепым, просто выстрелили туда, куда мы могли уйти, прикрывая мотоциклистов или опасаясь засады. Вздохнув, огляделся, пытаясь понять где я. Явно не у немцев, те бы меня просто шлепнули. Скорее всего, мои танкисты вынесли. Однако, оглядевшись, понял, что в 41-м радиоприемников Akai и оконных стеклопакетов нет. Я вернулся в свое время. Судя по всему, я в больнице. Четыре койки, две пустые. Одна заправлена, но хозяина нет. Сев на кровати, что вызвало довольно сильное головокружение, опустил ноги на пол, что-то при этом задев. Переждав пока перестанет кружиться комната, посмотрел под кровать.
"М-да, утка. Это же сколько я без сознания был?" - подумал я.
- Надеюсь, Райкин сделает то, что должен был сделать! - глухо сказал я, задумчиво глядя в окно, вспомнив о теле Шведа.
Если судить, что в 41-й я попал на полтора месяца, то здесь, судя по головокружению и мышцам, прошло не более пары дней. Почувствовав некоторое давление внизу живота, я понял, что срочно нужно посетить туалет. Встав и подождав, когда пройдет головокружение, надел тапочки, обнаруженные под кроватью. Не обращая внимание на то, что одет в одни трусы, рванул в туалет. Вернувшись в палату, обнаружил соседа, плотного мужика лет 50, с интересом на меня глядящего,
- Э-э-э, здрасте. Вы не подскажете, где моя одежда?
Мужик молча показал на шкаф, не сводя с меня заинтересованного взгляда. Открыв шкаф, я обнаружил мою сумку с вещами, которая была в общаге. Достав сумку из шкафа, и одеваясь, познакомился с соседом. Найдя в ней мыльно-рыльные принадлежности, пошел приводить себя в порядок. Вернувшись, обнаружил в палате медсестру, мужик опять куда-то пропал. Обернувшись на шум открываемой мною двери, молоденькая медсестричка всплеснула руками:
- Больной, кто вам разрешил вставать?
- Так я себя нормально чувствую.
- Нормально – не нормально! Это доктору решать. Вот Эдуард Викторович осмотрит вас, только тогда и узнаете, можно вам вставать или нет. И вообще, ложитесь немедленно, сейчас обход будет! Вот нельзя на 5 минут оставить без присмотра, уже больные пропадают! Хорошо, что Петр Семенович сказал, что вы встали.
Эта "трындычиха" не замолкая отобрала у меня полотенце, пасту с щеткой, и начала сдирать с меня одежду. Уложив меня в кровать, выглянула из палаты.
- Пока никого нет, - обернувшись, сказала: - Сейчас обход будет, ждите.
И попыталась выскользнуть из палаты, но не тут-то было, у меня накопилось множество вопросов:
- Стойте, я хочу спросить. Сколько я здесь уже нахожусь и что со мной?