"Что-то день какой-то странный, уже второй артист или режиссер, еще Михалкова встретить, так вообще хоть фильм снимай!" - подумал я.
Познакомившись с майором и остальными присутствующими командирами мы вышли с Говорухиным из дома. В деревне было столпотворение от сотен бойцов и командиров, вот мимо забора проехала артиллерийская упряжка с сорокапятимиллиметровой пушкой. Проводив ее взглядом, спросил у майора:
- Какие будут приказы, товарищ майор?
- Расскажи о себе, капитан. Мне надо знать, кем я буду командовать!
Мы подошли к завалинке дома, и сев на нее, повели неспешный разговор. Рассказывал я сжато, если Говорухина интересовал какой-то момент, то я уже более подробно. Нас постоянно прерывали, подходили разные командиры, которых майор сразу представлял мне. После того как я закончил, Говорухин докуривая восьмую трофейную папиросу, спросил:
- И как этот генерал себя вел? Страха не показывал?
- Нет, пока я ему пару пальцев не сломал, все пыжился, а после сразу словесный понос пошел!
- Хорошо, хватит только им наших генералов в плен брать!
- Еще немало возьмут, пока воевать не научимся.
- Слушай, капитан, ты мне эти пораженческие разговоры брось. Бойцы и командиры и так не в себе от того, что отступаем, еще ты тут! - жестко сказал майор и потушив папиросу о завалинку поднявшись, спросил:
- Раз ты такой умный, скажи, чья будет победа?
Встав, я хлопнул его по плечу и с улыбкой сказал:
- Наша, чья же еще. Стоит только посмотреть, на карту нашей страны, и карту немецкой, тогда сразу становится понятно, чья сила возьмет. К тому же неудачи наших войск довольно легко объяснить, я интересовался этим вопросом.
- Ну ладно..! - майор задумался, после чего, посмотрев на меня, спросил: - А ты политинформацию среди бойцов не проведешь? Надо, чтобы они знали, почему мы отступаем.
- Да не проблема, мне есть чего рассказать!
- Хорошо, я к полковнику Лузгину, попробую получить разрешение!
Тут я кое-что вспомнил, и торопливо сказал:
- Совсем забыл, мне на этот счет надо посоветоваться с капитаном Сафиуллиным, получить разрешение уже у него.
- Хорошо, встретимся здесь через полчаса.
Кивнув я потопал к особистам, спросив на ходу в каком доме они находятся, подошел к нему.
Около двери караулил красноармеец, обернувшись на шум наших машин въезжающих в деревню, я велел бойцу позвать капитана Сафиуллина.
Рамиль вышел из хаты с закатанными рукавами, вытирая на ходу полотенцем мокрые руки.
- Что случилось, Сань? - вслед за ним вышли еще трое командиров, в которых я сразу определил особистов. Представив меня им, а их мне, он переспросил:
- Так что случилось?
- Давай отойдем! - куда бы мы не отходили, везде находились бойцы, шныряя туда-сюда.
Наконец найдя лавочку, и облокотившись о забор, спросил Рамиля:
- Ты ведь в курсе, откуда я? - за время нашего знакомства этой темы мы не касались, поэтому внутренне напрягшись, я и задал этот вопрос.
- О том, что ты из будущего? В курсе, конечно, я был ближайшим помощником Мезенцева, так что спрашивай!
- Хорошо, тут такое дело…! - я сжато рассказал о просьбе майора.
- Дело хорошее, но сначала потренируйся на нас, мне честно говоря, тоже очень хочется знать что нас ждет. Пошли в хату, будешь рассказывать всему особому отделу дивизии, только о себе молчок! Понял?
- Хорошо. Да я все спросить хотел, выяснили, что случилось с жителями деревни?
- Пока нет, выясняем. Но судя по тому, что все личные вещи лежат на месте, то это навевает на нехорошие мысли.
- Да уж… навевает.
Попив колодезной воды, я поставил звякнувшее цепью ведро на сруб колодца и отошел в сторону, мое место сразу занял боец с десятилитровым термосом и, бросив ведро в колодец, стал быстро крутить ворот. Посмотрев на него я неспешной походкой направился к хате, где через пару минут я должен был выложиться весь, объясняя первые поражения Красной Армии и кто как говорится в этом виновен.
Зайдя в хату, я к своему удивлению, понял что комната просто набита командирами, на переднем месте сидел полковник и старший особист, Рамиль притулился у окна, стараясь казаться незаметным. Среди командиров были преимущественно политработники.
- Давай капитан, руби правду-матку! - глухо сказал полковник, исподлобья глядя на меня, похоже идея о политинформации не вызвала у него особой радости.
Собравшись с мыслями, я встал у стены, и под десятками глаз, стал рассказывать с чего все началось.
- М-да, слишком ты много знаешь для простого капитана! - задумчиво сказал полковник, остановившись около меня. Допив кружку с водой, горло было совершенно сухое, и поставив его рядом с ведром повернулся к полковнику и пожав плечами, просто сказал, мельком глянув на Рамиля стоящего неподалеку и небрежно наблюдающего за нами:
- Простая аналитика и хороший сбор информации. Ничего сложного.
- Ну-ну, ладно, отдыхай пока.
- Товарищ полковник, вам доложили уже, что у нас на хвосте висел батальон немцев?
- Да я в курсе, этим вопросом занимается капитан Столбов, посты вокруг деревни усилены, и высланы парные патрули.
После чего полковник, в окружении своей немногочисленной свиты, удалился. Посмотрев ему вслед, я обернулся к подошедшему Рамилю.
- Язык у тебя подвешен, этого не отнять, даже меня пробрала дрожь, когда ты рассказал об этом плане "Ост", теперь понятно почему немцы так себя ведут. А вот англичан ты зря приплел, то, что в нападении на нас замешаны их длинные руки.
- Рамиль, то что я выложил, это только вершина айсберга, многого я просто не знаю, ну не интересовался я Второй Мировой, а сейчас от этого локти кусаю. Мне только известен обычный школьный курс, а там все шиворот-навыворот, всю историю обос.али. Так что не требуйте от меня много.
- Ладно, да забыл сказать, ночевать будешь с нами.
- Ладно!
Узнав, где находится медсанбат, я направился туда, пора проведать Свету.
После того, как я проведал Свету, что заняло почти три часа, я возвращался к хате особистов, покусывая на ходу травинку и вспоминая девушку.
Война меняет характеры людей, и Беляева не исключение, в мирное время она даже не подумала бы затащить меня на сеновал, но не сейчас.
Ей, как и мне, была нужна физическая разрядка, что мы делали и до темноты и после. Вспоминая ее поведение и отчаянно-испуганные глаза, я не стал отказывать и последовал за ней на сеновал, куда она повела меня за рукав. И если первой начала действовать она, то дальше главенство перехватил уже я. После чего проводил девушку до здания, где был медсанбат и, крепко поцеловав ее, отпустил спать.
Пнув попавшуюся под ноги пустую банку, что вызвало недовольство прохаживающего неподалеку часового, я последовал дальше.
- Чего так быстро? - послышался заспанный голос Рамиля. Тихо пробравшись через спящих, я подошел к лавке, где лежал капитан и, сбросив с печки на пол старый полушубок, улегся на него, предварительно сняв ремни и положив их рядом с головой, причем расстегнутая кобура была повернута в мою сторону.
- В смысле? - таким же шепотом спросил я.
- Я думал, ты со своей знакомой останешься!
- А, нет, дежурит она, по крайней мере так она мне сказала!
- Ну-ну.
Лежа стянув гимнастерку и скинув сапоги, я разложил портянки на полу, чтобы они немного просушились, среди того запаха что стоял в хате, мои портянки были почти незаметны. Устроившись поудобней, я закрыл глаза, чтобы провалиться в царство Морфея, как голос Рамиля вернул меня к действительности.
- Знаешь, со мной такое в первый раз!
- Что именно?
- Эти два дня. Утром взлетели, оказались сбиты, целый день скитались по лесу, утром освободили пленных, правда случайно, но все же. Потом штурм концентрационного лагеря и бегство от немецкого батальона, штурм деревни и встреча с нашими окруженными частями. Вот! Вот такое у меня в первый раз.
- Хм… у меня такое каждый день! - ответил я, и провалился во тьму.
Проснулся я, когда чей-то сапог ощутимо постучался мне в печень. Спросонья крутанувшись, я подмял пинавшего и выхваченным из ножен штык-ножом попытался ударить нападающего по горлу. Однако его у меня моментально выбили, и оттащили в сторону, матерясь по-русски. Продрав глаза, я осмотрелся.
"Черт, Рамиль! Это что, я его так?"
Около полушубка лежал Рамиль и стонал, держась за живот.
"Точно, я его же коленом в солнечное сплетение приложил!" - подумал я, и уже вслух сказал: - И что это здесь происходит? - обратился я к заполнившему комнату народу.
- Да отпустите вы меня! - это я уже скомандовал двум командирам державшим меня. Они тут же отпустили меня и отошли в сторону, над Рамилем склонился военврач и стал его осматривать, после чего помог встать и усадил на лавку, однако было видно, что капитан практически пришел в норму и только бледность выдавала его состояние.
- Я жду! - повторил я, оглядывая народ. Кого тут только не было, но больше всего врачей, позади них мелькнуло бледное лицо Беляевой, и у них всех было одинаковое выражение лица, озадаченное. Вперед вышел мой новый командир, майор Говорухин и, осмотревшись, слегка удивленно ответил:
- Как бы тебе, капитан, сказать? В общем, не просыпался ты! Совсем не просыпался!
- Это как!!! - изумился я, и добавил: - Я же отчетливо помню, как заснул и проснулся, все нормально было, ну устал немного, так со всеми бывает, что тут такого! - не понял я.
- Да не в этом дело. Тебя никак разбудить не могли, вот даже врачей позвали!
- Это как это?