- Товарищ капитан, по ваше…
- Сержант, - прервал я ее. - Напомните мне рассказ вашего санитара, который видел грузовики набитые нашими солдатами.
- Он сказал, что видел три машины полные бойцов в советской форме.
- Три?
- Да, товарищ капитан. Он говорил три.
- Хм, хорошо. Вернитесь на свое место.
Слушая удаляющийся перестук каблуков, я смотрел на три грузовика накренившихся в разные стороны у самой кромки воды. Они стояли без колес и со снятыми тентами. Разбортированные колеса я обнаружил рядом.
- Похоже, что они использовали камеры для плотов. Жаль, противоположного берега не видим. Уверен, они лежат на берегу.
- Кто лежат, товарищ капитан?
- Плоты. Давай-ка ты потихонечку к берегу, хочу осмотреть машины. Сдается мне, что у крайней машины лежит человек.
Дождавшись пока боцман раздаст команды, сжато рассказал ему последние два дня наших приключений. Включив сюда и рассказ девушек.
- Так кто все-таки напал на лагерь, товарищ капитан? - с интересом спросил у меня боцман. Опустив бинокль и протерев заслезившиеся глаза, спокойно сказал:
- Не знаю, боцман. Свидетелей я еще не встречал.
Катер ткнулся носом к берегу, метрах в ста от машин. Он показался боцману нормальным для причаливания. Скинув сапоги, я с шумом обрушился в воду, держа карабин над головой. Следующим прыгнул в воду матрос Красавчик, с пулеметом Дегтярева наперевес. Внимательно осматривая ближайшие заросли, я направился к машинам, под прикрытием пушки, с сидящим на месте наводчика, оставшимся на катере Сурковым. Перешагнув покрышку, подошел к крайнему "Опелю". Я не ошибся, у заднего борта действительно лежал боец, и он умирал. Даже я понял, что жить ему осталось недолго, максимум пара минут. Быстро подойдя к нему и упав на колени громко, спросил:
- Боец. Ты меня слышишь?
С трудом сфокусировав на мне блуждающий взгляд, красноармеец, с хорошо различимыми следами треугольников на петлицах, что-то просипел:
- Что? - переспросил я его.
- ..о..ды.
- Красавчик, воды, живо!
Поднеся ко рту раненого в живот сержанта, бескозырку с водой, стал потихонечку вливать ее в открытый рот. Сделав несколько судорожных глотков, он в устало прикрыл глаза. Дрожь пробегающая по его телу, казалось усилилась. Да я знаю, что раненому в живот нельзя давать пить, но мне надо было его расспросить.
- Сержант, ты слышишь меня? - Повторил я свой вопрос.
- Да-а-а, слы-ышу-у-у.
- Кто вас освободил из лагеря? Кто напал на немцев?
- Демоны, это были демоны, - вдруг закричал раненный, после небольших судорог он застыл, его глаза, медленно стекленея, безразлично смотрели на небо. Вздохнув, я рукой провел по лицу, закрывая веки. В вороте гимнастерки была видна засаленная бечевка, потянув ее я вытащил на свет маленький деревянный крестик, и вздохнув убрал на место.
- Красавчик, что в машинах? - спросил я матроса с интересом заглядывающего в машины.
- Тут несколько убитых бойцов, товарищ капитан. И пулевые отверстия в бортах.
- Наверное налетели на какой-нибудь патруль или пост.
- А почему раненого оставили, товарищ капитан?
- Может сам не захотел. Или еще чего, не жилец он был. Ладно, возвращаемся.
Глядя на удалявшийся берег, слушал Суркова, рассказывающего о наших похождениях по тылам немцев.
- Может, там нет никого, товарищ капитан? - спросил меня боцман.
- Должны быть, продолжайте махать!
С остановившегося в ста метрах от берега катера мы внимательно смотрели на как будто вымерший берег. В метрах трехстах от нас были видны вытащенные и разобранные остатки плотов, и плотиков. Посмотрев на Красавчика, махавшего белым полотнищем, стал ждать ответных действий от берега. Вдруг в наступающей темноте, на фоне белого песка появилось две фигуры, и послышался голос, окликнувший нас:
- Эй, на катере, кто такие?
- Свои! - откликнулся боцман. Остальные матросы радостно его поддержали.
Я внимательно вглядывался в стоящих на берегу бойцов. Каски, плащ-палатки, винтовки в руках, обмотки. Все это указывало что встречающие нас бойцы, все-таки наши. Бронекатер ткнулся в дно не дойдя до берега метра три. Разбежавшись и оттолкнувшись, я взлетел в воздух, песок смягчил удар поверхности берега по ногам. Выпрямившись после прыжка, я быстрым шагом направился к стоящим бойцам. Лишь подойдя ближе, в одном из них опознал командира в звании младшего лейтенанта. Что-то в них было не так. Проанализировав, понял – они необстрелянные. Похоже, подошли свежие дивизии третьего эшелона.
- Лейтенант, представьтесь! - я говорил командирским голосом.
- Командир разведвзвода, младший лейтенант Гаврилов, - кинул руку к голове лейтенант. Мне ответить было нечем, фуражка осталась в танке, а шлемофон где-то на улице села. Поэтому представившись, я приказал:
- Отведите меня к командиру. И позаботьтесь о раненых на катере.
Отдав несколько приказов стоящему рядом бойцу, лейтенант повел меня в расположение своего полка. С трудом поднявшись по песчаному осыпающемуся склону, мы направились к видневшейся рядом темной массе – ночь вступила в свои права и было плохо видно. Пройдя мимо часовых, спустились в небольшой блиндаж, расположенный рядом с мелкокалиберной зениткой 61к, накрытой масксетью. Сдав по просьбе дежурного оружие, и спустившись по свежевырытым ступенькам, я вслед за лейтенантом попал в довольно большой блиндаж с двумя накатами. Осмотревшись в свете керосинки, опознал в ужинающем майоре командира полка. Да и лейтенант подтвердил это, подойдя к майору, он сказал:
- Товарищ майор, часовыми обнаружен советский катер, подошедший к нашему берегу, - и наклонившись к уху, что-то зашептал ему. Пока они переговаривались, быстро осмотрелся. В блиндаже присутствовало восемь человек, связисты, командиры и политработник, в звании политрука. Спокойно отойдя от входной двери, подошел к майору. Вытянувшись, сказал:
- Капитан Михайлов, личный порученец генерала армии Жукова.
Судя по вытянувшимся лицам майора и других командиров, такого, от неизвестного оборванного капитана, они не ожидали.
- Майор Гаранин, командир сто четвертого стрелкового полка, восьмой дивизии, - озадаченно представился майор. Вслед за ним представились остальные.
- Политрук Волгин, исполняющий обязанности замполита полка.
- Капитан Романов, начальник штаба.
- Старший лейтенант Карасев, командир второго батальона.
- Лейтенант Сусанин, командир взвода связи, - представился последним щупленький лейтенант, с очками на покрытом веснушками лице.
- Товарищ капитан, а что с вами случилось?
Удивление майора было понятно, порученцы в таком виде не ходили. Комбинезон я скинул еще пред встречей с девушками, и хождение в форме по лесу не способствовало его виду, так как оно и так было не в лучшем состоянии.
Назваться порученцем генерала меня заставило ощущение, что если на них не надавить, то ничего я не добьюсь. Поэтому, сделав властное лицо и уверенно окинув взглядом помещение блиндажа. Я присел за стол, сколоченный из досок, и сказал, повернувшись к начштабу:
- Бумагу и карандаш, капитан, - взяв протянутый листок и новенький химический карандаш, стал составлять донесение. Но тут вышел из оцепенения молчащий политрук, и спросил, вкрадчивым голосом:
- Товарищ капитан, а можно ваши документы посмотреть?
Бросив на него жесткий взгляд, я сказал, тяжело роняя слова:
- У меня их нет, политрук. Выполняя задание Георгия Константиновича, я попал в окружение в районе Борисова…
Судя по виду политработника он уже представлял у себя на груди новенький орден за пойманного шпиона.
В это время дверца входа отворилась, и в блиндаж вошел командир, с малиновыми петлицами. Стряхнув снятую фуражку, он повернулся к нам. Понятно, особист. Судя по лейтенантским кубрикам, сержант госбезопасности.
- О, у нас гости?
Что-то знакомое было в этом особисте. Быстро прокрутив память Шведа, я узнал в нем Андрея Серебровского, сына белого генерала, также немецкого диверсанта. Глядя на него, я прокручивал в голове свои действия. Андрей в это время, с улыбкой окинув взглядом помещение, подошел к майору, и сев рядом, с интересом посмотрел на меня.
- Привет, - кивнул я ему, и добавил:
- Давно не виделись. Товарищ майор, мы тут с лейтенантом пошепчемся. Не возражаете?
- Нет, не возражаю! - похоже, связываться с всесильным НКВД майор побоялся. Остальные тоже промолчали. Мы с Андреем вышли из блиндажа и отойдя на сотню метров тихо заговорили:
- Каким ветром тебя занесло сюда, Вацлав?
- Попутным, Андрей, попутным, - мы говорили очень тихо, стоя близко друг к другу, чтобы никто не услышал.
Пришлось немало потрудиться головой, чтобы объясниться с Серебровским. Он легко съел информацию, что я иду в виде пятой колонны на Могилев, помогать немецким дивизиям, захватить город. И также мне легко удалось договориться о подтверждении им моего статуса порученца Жукова, якобы мы встречались раньше в штабе фронта. Вернувшись в блиндаж, Андрей веско сказал свое слово о том, что я действительно порученец генерала, и более геройского командира ему встречать еще не приходилось. После Серебровского взял слово я. Сначала сообщил о тяжелом положении окруженных в Могилеве советских дивизий. После чего, объяснив присутствующим командирам о том, что мой катер идет в город, попросил помочь некоторыми необходимыми окруженным дивизиям боеприпасами, продовольствием, медикаментами и прочим имуществом, выложив полный список перед майором.
…