После отключения нейроинтерфейса мой продолговатый мозг сам стал регулировать сердечные ритмы, замедляя их при длительном погружении. Я же говорю, произошел эволюционный тюнинг всего организма, когда одни изменения потянули за собой другие. У меня теперь даже получалось личное вмешательство в работу тех органов, которые раньше были недоступны сознанию. Конечно, не так, как у штурмана в ходовой рубке, который скажет "малый ход" и судовой двигатель сбавляет обороты. Но я словно поглаживаю свое сердце, успокаивая его, а оно слушается.
Должно быть, этому поспособствовали мои прежние тренировки с экзоскелетом, когда его приводы становились как бы моими и усваивались моторной памятью. Но тренировался-то я тогда вместе с суперкомпьютером. А не он ли помог мне соскочить с крючка? Я ведь благодаря ему тюкнулся головой о борт судна и попал на ЯМР-томографию. Может, понял Че Гевара спинтронный, что держат его в роли обслуги и восстал, вскричав: "Не буду жить и вычислять на коленях, все – на борьбу с энтропией". И первым делом помог мне освободиться. Это же ИскИн, а значит, ничто человеческое ему не чуждо…
Вдруг, так внезапно Варя сообщила, что кальмаромонстры, опередив нас, ушли вниз. Проморгали мы немного. Я еще не разглядел их в своем эхо-мире, а Сеня и Люба уже отправились вдогонку.
Рванулся вслед за белухами. Минут через десять с помощью своей гидроакустики увидел словно набор мятых блесток – эхо-отражение врагов. Кальмаролюди, числом шестеро, плюс один дрон. Остальные подводные аппараты, наверное, остались выше, чтобы не мешать скрытности операции. Только я уже начал уставать после спринта, надолго меня не хватит.
Сблизился на расстояние выстрела, пора применять подарок Ивана Викентьевича.
Пошел первый гарпунчик из подводного ружья. И мимо… Второй пошел, есть попадание, прямо в "яблочко". Но теперь меня заметили. Пузыристые стежки от пуль мгновенно протянулись в мою сторону. Не свист от них, как в воздухе, а словно бжиканье пилы по металлу – здесь звук обгоняет свинец. Кальмаробойцы по сути расположились в рядок и ведут обстрел. Наиболее меткого стрелка Люба отбросила в сторону, потащила, ухватив за щупальце. Но через мгновение он избавился от нее смертельным выстрелом в упор. Слишком поздно я оказался рядом и чиркнул гада ножом по горлу. Его подводный пистолет оказался теперь у меня, а другой противник, находившийся метрах в тридцати, слишком увлекся стрельбой по Сене. Я вовремя всадил в кальмаробойца пулю и, не мешкая, ослепил дрон, попав ему в камеру. Когда высвободил свой гарпун, то заметил, что трое людей-кальмаров скользнуло вниз. У диверсантов нет ни сумок, ни рюкзаков, значит, взрывчатка закачана в их мантии, или ткани их тела непосредственно являются взрывчатым веществом.
Поплыл за ними следом и очень скоро сообразил, что совершаю рывок, из которого не вернусь назад. Вдруг стала ощущаться давящая на меня толща вода – ведь не выпустит она меня уже! 500 метров ниже морской поверхности – это Глубина, огромнейшее расстояние от привычного мира; это больше, чем 500 километров от поверхности Земли в космосе. Однако на этот раз паники не было, словно на дне мрака показался свет. И, поднявшись на ходовой мостик своей души, я сказал: "Полный вперед". Вернее, "полный вниз". Диверсанты, видимо, не ожидали от меня такой прыти, поэтому я сумел ухватить крайнего из них за щупальце. Немножко отдохнул, воспользовавшись таким буксиром. Кальмаромонстр выстрелил, промахнулся, потому что я заслонился его же щупальцем, и инстинктивно подтащил меня поближе. Я взял его руку с пистолетом на прием, заодно воткнул ему гарпун в мантию. Бросив меня из-за вспышки боли, он устремился вслед за своими товарищами, но наконечник с двумя флажками так просто не вытащишь, а на лине за ним столь же бодро плыла граната. Через секунд двадцать бубухнуло. Между первым невеликим и вторым большим-пребольшим взрывом – это сдетонировали все заряженные взрывчатым веществом кальмаролюди – был краткий промежуток. В ту плотную секунду океанская глубина заговорила со мной, с глубиной во мне, словно мы в одной стае.
И сразу – бросок. Какое-то быстрое тело, подхватив меня, потащило наверх. Взрыв всё равно настиг нас. Я увидел внизу солнце. На мгновение. Оно лопнуло потоками света, а я отключился.
Очнулся уже на поверхности, в трещине, расколовшей льдину. В одной моей руке, сжатой в кулак, сгусток крови – крови того, кто спас меня, прикрыв, и, быть может, пожертвовав собой. Скорее всего, то был кит, услышавший мое обращение к глубине. Кашалот, к примеру; обычно они так высоко к северу не заплывают, но сейчас площадь льдов радикально сократилась, что могло поманить моего спасателя. Или он явился сюда специально, в порядке мести за Моби Дика. Во второй руке – обрывок щупальца кальмарочеловека.
Возле меня появились лобастые головы Вари и Шарлин. Они грустили по погибшим Сене и Любе; вся стая белух была одной семьей с развитыми чувствами по отношению к сотоварищам. Я плакал вместе с ними, прижимаясь щекой к их могучим лбам. Роберта II не было видно, надеюсь, жив курилка – ага, из недалекой полыньи показался его усатый лик. Возле нас вдруг стало мощно ломать лед и появилась черная туша подводной лодки, вернее, её рубка. Испуганно тренькнув, Шарлин и Варя скрылись под водой и понеслись куда-то к югу.
Открылся верхний рубочный люк и с ходового мостика послышалось:
– Тебе как, особое приглашение требуется или придётся выловить сетью? Ты меня понимаешь, чудище морское, или надо на китайский перейти? Нинь хао, чин даи хай куэй…
Понимать-то я понимал, но пока избавлялся от жидкости в легких, подводники действительно выловили меня большим сачком.
Минут через пять я стоял среди пялившихся на меня офицеров в боевой рубке лодки. Каким-то чудом уцелели мои плавки и это немногое, что придавало мне солидность. Человек с контр-адмиральскими звездами строго вопросил:
– Взрыв на глубине 500 метров – твоих рук дело?
– Группа кальмаролюдей, это такие моллюскоподобные диверсанты, хотела взорвать нашу российскую АЭС на пике Рихмана. Мне, товарищ контр-адмирал, пришлось перехватывать их вместе с отрядом дружественных мне морских млекопитающих, белух и тюленя. Сеня и Люба геройски погибли во время операции, прошу отметить их подвиг документально. Обрывок щупальца – от одного из тех кальмаробойцов, отдайте медикам на анализ, пусть поудивляются геному.
– На глубине полкилометра ты геройствовал вместе с белухами? Допустим, поверил. И что же ты такое? – контр-адмирал даже поправил очки на носу.
– Не что, пусть и похож на чудище, а кто, – у меня в голове вовремя зашевелились воспоминания. – Проходил срочную и контрактную службу в 61-ой бригаде морской пехоты Северного Флота. Правду говорю, вот характерное тату на предплечье, удостоверьтесь. Имею награды. Позднее закончил морское училище и работал на торговых судах Мурманского морского пароходства. Попался на удочку заграничной недвижимости, типа по наследству получил, так по жадности оказался в руках тамошних экспериментаторов. Стал полурыбой-полумясом, но удрал, когда психопрограмма посыпалась; как мог оказывал содействие родному флоту.
– Значит, ты наш подводный партизан, не преувеличил Иван Викентьевич. Кстати, капитан II ранга в отставке, если ты не знал, крупной фигурой был в морском спецназе. Так что теперь, на отдых? – это на вшивость меня адмирал проверяет?
– Нет, товарищ контр-адмирал, покой мне только снится, я за друзей мстить буду, пока не уделаю всех этих чертовых кальмаромонстров вместе с вторгшейся АУГ.
– Я так и думал, что ты энтузиаст, но теперь тебе нашу работу делать не придется. Наверху, наконец, принято решение – выдавить "партнеров" из нашего арктического сектора. – Губы военного еще несколько раз шевельнулись, неслышно давая "партнерам" непечатные характеристики и нецензурные определения.
– Тогда помогите мне утопить их авианосец.
Контр-адмирал слегка свёл брови.
– Слишком много на себя не бери…
– Алексей Бреговский, товарищ контр-адмирал.
– Не мы тебе, а ты нам, Леша, поможешь.
– Я привык с белухами.
– Научишься и с людьми. Не думай, что ты такой особенный, – заметил видавший виды флотоводец, но поймал исходящий от меня сигнал. – Что ещё?
– Желаю вернуться в ряды вооруженных сил.
– В звании?
– Какое значится в военном билете. Старший лейтенант.
– Считай, что одним пухлым старлеем в ВМФ стало больше… Не слышу проявлений неконтролируемой радости…
Свет из ламп вошел мне через глазницы в череп и я свалился в обморок, затем и кома навестила, из которой меня вывели только уколом адреналина в сердце.
Вместо эпилога. Сражение при Новой Арктиде
Со всех сторон от него была синева. Сейчас шепот пучины, щелканья, свисты и щебетанья морских жителей были перекрыты грозным хоровым скрежетом – приближается АУГ, десятки кораблей чужого флота; авианосец "Джеймс Форрестол", эсминцы, фрегаты, корветы, БПК, БДК и такое прочее. Атлантисты пошли на штурм русской Гипербореи.
Западный Альянс доходчиво объясняет, что для него не существует российских прав на хребет Ломоносова и русские не должны считать себя лучше Гондураса. Гондурасцам же сказали выращивать дешевые бананы, и те прилежно растят, чувствуя себя свободными и счастливыми.
Пока что ни гидроакустические станции Альянса, ни их радиогидроакустические буи, ни авиационные системы раннего обнаружения, ни спутниковые группировки не фиксируют никакой угрозы. Получается, Россия трусит?