Все посмотрели на него, ещё не улавливая тонкий смысл высказывания, но по мере того, как до команды доходило содержание реплики, один за другим подключался к всеобщему ржанию, а красноту Люськиного лица, можно было разглядеть сквозь чёрный фильтр гермошлёма.
- Как можно грубым отбойником изваять такую хрупкую вещь? - поразился Гоблин. - Да тут работали мастера экстра класса!
Чайнику показалось, что Люськин шлём заполыхал красным светом, а тепловизор зашкалило. Кризиса, как биолога, интересовало сходство изваяний с живыми прототипами. Техника исполнения была на высоте, но не покидала здравая тень сомнения: зачем в тёмной шахте, где кроме космического вакуума, ничего и никого нет, вытворять подобное? Ему померещилось, что в скульптуре есть маленькая дырка, что на поверку, так и оказалось. Ковырнув её ножом, он извлёк на свет фонаря деформированную свинцовую пулю. Команда молча пошла дальше, а застывший ужас продолжал жить своей жизнью, в которой, больше не осталось места другим эмоциям.
- Не может ли это, что - нибудь означать? - задумчиво спросил Шелтон Крота.
- Что значат, к примеру, колоссы, стоящие рядами вдоль дороги, ведущей к пирамиде Хефрена? - ответил зам. - Правильно - ничего, во всяком случае, в наше время.
- Я, конечно, отдаю должное безрассудству современной действительности, но, на всякий случай, тылы дроном прикрою! - решительно заявил командир.
Родной розовый филей, прикрытый только материалом скафандра, охранял бездушный робот, а отпущенная реплика про баню, больше не казалась неуместной. Продолжая неторопливо и осторожно продвигаться вглубь спутника, все вдруг услышали за спинами непонятный шум, как-будто вернувшиеся с обеденного перерыва шахтёры приступили к работе. Чайник не ошибся, предусмотрев возможные неприятности с задней стороны скафандра - за спинами ожили каменные манекены. Тот, который торчал в стене наполовину, с треском освободился из плена, оторвав торс от камня. Калека передвигался на руках, волоча за собой неподвижное тело, лишённое основной точки опоры. Другие создания, неуклюже перемещаясь, устремились в сторону десанта.
- Проказники, - осеклась Муха, судорожно сглатывая слюну.
По всему было видно, что каменные проказники имели вполне
серьёзные намерения, с далеко идущими планами, неограниченные личным знакомством. Ожидать завершение встречи скреплением вульгарным рукопожатием не приходилось, а на застывших лицах статуй, без всякой мимикрии читались гастрономические пристрастия, которые, они сейчас попытаются воплотить в действительность. Базука среагировал молниеносно и не успел ещё прикрывающий дрон поднять оружие, как Билл произвёл выстрел из-за его стального плеча. Последовавший взрыв разметал передовые наступающие силы противника, разорвав некоторые в пыль, а у одной ожившей статуи отлетела голова, прогромыхав по всем стенам и упав посередине пещеры. Бубен, стоявший позади Базуки, вовремя успел пригнуться, до того, как жёлтое-красное пламя вырвалось из раструба гранатомёта. Избежав, таким образом, воздействия раскалённых газов, высвободившихся из пламяотводного канала, а заодно и поломки скафандра, с последующей стрижкой и бритьём, он почти ползком покидал опасную зону, волоча за собой пулемёт. Уже из положения лёжа, он нажал на гашетку, кроша наступающие булыжники. Одно из порождений дьявола, несуразно изогнувшись, подняло с земли оторванную голову и зашвырнула в обороняющихся, с такой силой, что её, размозжило в крошку, при ударе о стену. Полёт головы павшего соседа по пещере в сторону десанта, произвёл сильное впечатление, даже на дронов. Прикрывающий отход отряда робот, отвлёк внимание на себя, и когда команда отступила на безопасное расстояние, произвёл аварийный выстрел из плазменной пушки. От перегрева и от близкого расстояния расширяющихся газов, разогретых до сверхкритических температур, дрон и сам испарился, вместе с врагами.
- Билл, заваливай проход на хрен! - взревел Шелтон, лихорадочно оглядываясь по сторонам и уже пытаясь подсчитывать потери. - Потом роботы разберут.
Видимых павших не было и уже уходя в узкий рукав шахты, отряд замедлил шаг. Базука подорвал самое узкое место, завалив коридор грудой камней. Действенный это был метод или нет, предсказать никто не брался, но хоть какое-то успокоение на время принесло. От чёрной пыли, заполнившей всё видимое пространство, затруднялся обзор и снижалась видимость. Прибавив шаг и уходя в неизвестность, интуиция подсказывала командиру, что надо идти до конца. С кораблями провели экстренное совещание, но там даже не предполагали, какую посильную помощь могут оказать команде, в этом случае - разве что огонь открыть по Фобосу, изо всех стволов… У Шелтона перед глазами стоял короткий бой, не дававший покоя: "А дрон погиб, как и полагается воину - в бою", - подумалось ему. Чайник вдруг осознал, что героическая гибель напичканной электроникой
неодушевлённой железяки, он воспринимает, как личную потерю чего-то близкого, чуть ли не родного. Именно, как члена команды, а не как расход единицы боевой техники. Товарищи по оружию, по-своему, переживали предыдущие события, открыв в эфире обмен мнениями.
- По-моему, они отличались сообразительностью! - настаивала Мухина. - Вы видели, как он кинул каменную голову?
- В этом случае, он бы в тебя не головой кинул, а другим, - возразил Кротов, намекая на применение психологического оружия.
- Да нет, просто бы из - за угла показал, - хмыкнул Гоблин, довольный тем, что окаменелость пролетела мимо его головы.
- Голову? - спросила Люся.
- Угу - её самую…
- В любом случае - кругом одни головы! - недовольно пробурчал Кризис, у которого зубрёжка курса анатомии не выходила из головы.
Он бы сейчас сплюнул, но нечем было протереть внутреннее стекло шлёма, и пришлось довольствоваться недовольными высказываниями.
Сколько уже они шли, никто не осознавал, тупо шевеля ногами и видя перед глазами однообразные серо-чёрные стены, подкрашенные белым лучом галогенного прожектора. Доверие к сканерам, после того боя, испарилось мгновенно, поставив под сомнение целесообразность их ношения. Они и сейчас ничего не показывали, всё так же возвещая о том, что всё хорошо, а впереди пусто, как в дальнем космосе. Шелтон задержался на секунду, замедлив шаг, и дал жестом команду остановиться. Он усиленно прислушивался к эфиру молчащих стен, но подозрения не отступали. Какое-то тревожное чувство охватило его душу, скомкав члены в непослушный комок и сжав сердце стальным обручем. Внезапно, на сознание надавило страшной тяжестью, а виски сдавило железными тисками. Нику показалось, что длинной тонкой иглой пронзило мозг насквозь, вместе с бронированным шлёмом, а перед глазами поплыли чёрные круги. Подавитель ультразвука не действовал, сам оказавшись заблокированным неизвестным полем и возможно, к высоким частотам, не имеющий никакого отношения. Возникший образ показал родные секвойи Национального парка и заснеженные резервации, украшенные размалёванными индейцами. Они уже третий день искали место, куда по-пьяни закопали трубку мира, вместо топора войны. Томагавк раскуриваться отказывался наотрез и приходилось прибегать к услугам государственной библиотеки, изводя фолианты на самокрутки.
* * *
Сознание Гоблина постепенно гасло, а объективное восприятие действительности ускользало. Вот они уже играют в футбол, команда на команду: сборная статуй "Бешеные скульптуры" и сборище пехотинцев "Каменные васильки". Играли каменной головой вратаря команды. Он находился тут же - в воротах. Безногий судил, лихо перемещаясь по полю ползком - на руках.
* * *
Кузнецовой не давал покоя несуществующий бой на поверхности Марса. Она опять сидит над телом командира. На душе у Люси похолодело. Она вся сжалась, осунулась и как-то вдруг сразу, в одночасье постарела. Посеревшее лицо приобрело резкие черты, а глаза безразлично уставились в одну точку. Некогда цветущая кожа лица одрябла, покрывшись морщинами, а под глазами почернело. До синевы, плотно сжатые губы мелко подрагивали. Растрёпанные волосы мёртвыми змеями опутали шею, а руки, как плети, беспомощно свисали, касаясь земли.
* * *
Огурцов старательно целился в голову окаменелости, и уже выпустил пять пуль, пока не понял, что головы то - нет!
* * *
Крот медленно погрузился в забытье. Виделось ему, как во сне, что он с Тараном и Бубном соображали на троих. Кротов с Кувальцевым, подключённые гофрированными шлангами к скафандру Бубнова, переваривали подливаемые порции и Витёк уже устал исполнять роль разливающего - заправщика, готовясь к бунту. В процессе передачи топлива, обнаружилась серьёзная утечка. По вине, вышедшей из строя прокладки в стыковочном узле, парами этила наполнилась вся пещера, до основания. Из-за всех её углов посыпались на пол скульптуры, у которых внезапно открылись выдающиеся вокальные данные. Таланты с успехом реализовывались в исполнении песен непотребного характера, которые статуи горланили, не переставая, одновременно валяясь в космической пыли и пытаясь грести в ней брассом. Даже была сделана попытка организовать тотализатор, где по условиям соревнований, побеждает тот, кто первым доплывёт до противоположной стены пещеры. Безголового и безногого, от участия отстранили, пообещав включить их в паралимпийские игры. Пробуждение было тяжелее похмелья, после виртуальной космической заправки. Голова гудела, а перед глазами плавало изображение Тарана, склонившегося над ним.