Тут было множество изображений - они сливались, переходили друг в друга так быстро, что у него всё плыло в голове. Едва он начинал что-то разбирать - его сознание, не выдержав нагрузки, словно уходило в сторону. Но Вайми уже чувствовал, что приспособится - большую часть работы он сделал ещё во время тех, казалось бы, бездумных часов наслаждения радужными переливами…
- Эй! - босая нога Лины довольно крепко пнула его в зад. - Ты что, уснул?
Вайми поднял глаза и осмотрелся. Лишь через несколько секунд мир обрёл привычные очертания. Потом он заметил идущего к нему высокого, коричнево-смуглого юношу - тот уже неудержимо улыбался, заметив друга.
- Найте!
Диск был мгновенно забыт. Вайми вскочил и бросился к другу, едва не сбив того с ног. Они обнялись так, что хрустнули кости и на миг Вайми ощутил, как бьется сердце Найте. Потом они отступили - держась, впрочем, за руки и глядя друг на друга. Кожу Найте покрыли многочисленные ссадины, на левом боку, под рёбрами, темнела длинная запёкшаяся рана - но он улыбался так широко, что Вайми невольно улыбнулся в ответ.
- Уф! - Найте скорее упал, чем лёг на траву. Растянувшись, он смотрел на Вайми снизу вверх. - А я с тобой, дурак, уже попрощался.
- Ты в порядке? - Лина уже внимательно осматривала его бок.
- Пустяк. Мышца едва задета. У заставы мы побили десятка три найров, но без толку - сами едва унесли ноги. Их там тысячи, и не перечесть. А как ты?..
………………………………………………………………………………………
Они, все четверо, сели тесным кружком, рассказывая друг другу о своих приключениях. Лина сидела возле Вайми, держа его за руку, словно боялась, что он вот-вот исчезнет. Подвижное лицо Найте очень живо отражало все эмоции, какие он испытывал, слушая рассказ друга.
Тем временем стемнело. Вернулись охотники и девушки-сборщицы с увесистыми корзинками. Когда собрались все, Вайэрси сообщил, что найры объявили им войну - к великой радости Вайми, никак не упоминая его.
К его удивлению, никто не бросился искать виновных. Зажгли большой костер. В селении стало весело и шумно. Глаза Неба восприняли войну, как грандиозный праздник, где их ждало испытание всех сил, но каждый был уверен в себе. Даже компания Тинана присоединилась к остальным, радуясь, что об разделявшем их можно хотя бы на время забыть. Охотники жарили добычу и щедро делились с остальными. Ахана пела дико звучавшие военные песни и ей восхищенно внимали. Кое-кто даже подпевал - без слов, одними чистыми звуками, и получалось очень красиво. Её голос звенел, отражаясь от скал, и Вайми порой чувствовал, как стеснялось в груди - Ахана была скорее сильной, чем красивой, но её голос будил в его душе чувства и наполнял их поразительной яркостью.
…………………………………………………………………………………………
Селение затихло лишь глубокой ночью. Костер догорал, его угасающее пламя озаряло поляну неровными, судорожными рывками. Найте и Аютия давно ушли к себе, Лина спала в доме. Вайми в одиночестве сидел у него, глядя вверх и стараясь представить, где, в каком месте могут быть ДРУГИЕ звёзды. Неужели… неужели где-то есть ещё мир - с чужим жёстким небом и невиданно огромной луной? И, если есть, то - как там?
Он не слышал шагов и испуганно вздрогнул, заметив Вайэрси - тот вышел откуда-то сбоку, сел рядом с ним на траву и замер, опустив голову, словно уснул. Вайми стало неловко, но он не решился уйти.
- Знаешь… по-моему, мы все дураки, - вдруг сказал Вайэрси. - Теперь найры знают, где наше селение и придут прямо сюда. Мы не можем воевать с ними. Нужно мелкими отрядами уйти в леса и бить их из засад, пока они не уберуться… но кто бросит место, где вырос, где научился ходить? Кто позволит, чтобы какие-то скоты пришли в него и изгадили? Никто. И я останусь с ними, с этими ослами, забывшими, что лучше потерять дом, чем голову. Что я ещё могу сделать? - это прозвучало по-мальчишески жалобно и Вайми на миг стало страшно. Вайэрси говорил очень тихо, ровно, спокойно, но брат понимал, как он страдает - зная, что племя ведёт себя неумно, но не в силах ничего изменить. Скажи он это остальным - что он бы услышал, кроме обвинений в трусости? Вайми не знал, чем отвлечь его от мучительных сомнений.
- Послушай… - продолжил Вайэрси, - я не боюсь смерти в бою, ты не думай… Просто… у меня есть брат… я долго его не замечал, но он очень мне нравится. И если с ним что-то случится… я не знаю, что будет со мной… Если бы я только мог - я отправил бы тебя в Туманную долину, но ведь ты не пойдешь…
- Не пойду, - подтвердил Вайми.
- Вот видишь… если бы нашлось место, где не нужно никого убивать… я бы спокойно отдал жизнь, лишь бы ты оказался там…
- По-моему, есть ещё один мир, - неожиданно для себя сказал Вайми. - Я видел его… но я не знаю, как там.
Вайэрси вздрогнул и вдруг рывком поднялся на ноги. Пару секунд он смотрел на младшего брата - тень в тени.
- Ты не такой, как все мы, - сказал он. - Даже не такой, как я. Ты сдвинул наш мир с места и именно поэтому я за тебя так боюсь, - он повернулся и мгновенно исчез в темноте.
Глава 15
Вайми проснулся, когда чья-то босая нога погладила его поясницу. Он мгновенно развернулся и сел - одним гибким движением. Лина стояла над ним, широко улыбаясь.
- Уже давно встало солнце. А ты всё ещё спишь.
Вайми смущённо опустил голову. Он всегда просыпался, едва начинало светать. Но эта первая ночь в родном доме - первая после всех этих ужасов… он просто должен был выспаться. Именно тут, на мягкой, свежей травяной постели. Сейчас он стал лёгким и сильным.
- Извини.
- Почему? За что?
Он вдруг заметил, что Лина раскрасила себя для любви - чего не успела вчера. Её тугие груди покрывали тонко выписанные цветы. На лбу, над бровями, нарисован третий цветок, поменьше, внизу живота - небольшое мохнатое солнце. Вайми усмехнулся и мягко притянул подругу к себе, провёл чуткими губами по опущенным, подрагивающим ресницам, неторопливо и старательно целуя её…
……………………………………………………………………………………….
Они замерли, влажные, часто дыша. Вайми с минуту лежал неподвижно, потом повернулся. Лина сидела рядом, глядя на него.
- Извини, - повторил он. - Я ничего не мог с собой сделать. Ты такая красивая…
- Это естественная реакция для мальчика.
- Нет. Не естественная. Естественная - это когда всё кажется правильным. А я… То есть, когда я делаю тебе хорошо… мне очень это нравится. А когда я… когда хорошо мне, я чувствую себя виноватым.
- И мне нравится… делать тебе хорошо. А когда я… я тоже… но что ещё мы можем делать?
- Есть что-то ещё. О чём мы не знаем.
- Что?
- Мы с тобой любим друг друга, но этого, наверное, мало. Или мы просто что-то делаем неправильно.
- Что? Что тебе не нравится?
- Я… я не знаю. Когда я говорю с тобой, мне хочется тобой обладать. Когда обладаю - кажется, что лучше говорить с тобой о чём-нибудь хорошем. Если бы я знал, чего хотеть… Это что-то… невыразимое. Удовольствие и радость - разные вещи, Лина. Удовольствие только здесь, - он погладил низ живота. - Радость - везде. Наверное, всё дело в этом. Наши самые сильные переживания связаны вовсе не с любовью.
- Расскажи о каком-нибудь из них, - попросила Лина. - Самом приятном, - она осторожно коснулась четырёх рваных шрамов на его левом бедре. - Наши самые сильные переживания редко бывают приятными.
Вайми кивнул. Эти шрамы подарил ему пардус, - он напал внезапно, сзади, так быстро, что юноша не успел даже поднять оружия. Зверь сбил его с ног и начал рвать. Голыми руками Вайми не мог с ним справиться. Лишь когда пардус решил прокусить ему горло, он смог сунуть руки в его пасть и разорвать её. Потом добил зверя кинжалом. В глазах его друзей это могло сойти за подвиг. Но он был один.
Когда он понял, что может умереть, его охватил дикий ужас. Он успел вовремя промыть раны - пока гниль с когтей пардуса не попала в кровь и пока он не ощущал боли в возбуждении боя. Но вот рыться пальцами в ране и сознавать, что это тёплое, скользкое - это ты, твоя плоть… когда боль вернулась, это было лучше. Мучительно, но не так страшно. Естественно. Но самое трудное оказалось - дойти до дома. Проделать почти полный день пути. И притом на ногах, потому что ползти было бы далековато.
Вайми повезло - пардус не задел сухожилия и он мог идти… если не думать о боли. Что ж, он и не думал - за ним увязалась стая диких собак, привлеченных запахом крови. Двух он застрелил из лука, остальные отступили - но всё время шли за ним в отдалении.
До этого Вайми уже много раз смотрел в глаза смерти, но лишь недолгие мгновения. Теперь же…
Тогда он понял, что такое страх. Именно страх спас его - страх быть растерзанным заживо, страх умереть от боли и потери крови. Именно страх заставил его идти и отбиваться, невзирая на раны, с которыми любой в племени не вставал бы дней десять. Вайми добрался до селения - но лишь потому, что невыразимо боялся умереть. Когда его начали хвалить за стойкость, он не понял. Он проделал всё это лишь потому, что хотел жить. Что может быть героического в спасении собственной шкуры?
…………………………………………………………………………….
Юноша зло помотал головой. Раны на нем заживали быстро, как и на любом из племени - кроме тех, что получила его душа. На первый взгляд, совершенно безобидных, но на самом деле не таких.
- Самые яркие мгновения своей жизни я провёл не с тобой, - глядя в глаза Лины сказал он. - И ни с кем. Один. Сам по себе.
- Как? - она прищурилась.
- Ну, ты же знаешь…