И хотя правую ногу Сильверу заменял протез, я еле за ним поспевал. И в спортзале он меня гонял как надо - за что я, по идее, должен бы его благодарить. Но я не буду его благодарить.
- Физические упражнения - это прекрасно, - говорила мне Кира Петровна. - Это я всецело одобряю. Только не верь его россказням. Не зря же он себя называет Сильвером… Заклинаю тебя - ничему не верь!
И на миг показалось мне, что находимся мы не среди книжных полок, а в пещере у каменного алтаря, и седая чародейка меня действительно заклинает…
Ведь когда человека заклинают - его и заклинивает. Язык невозможно обмануть.
Тогда мне казалось - ревнует старушка своего питомца. Обычное дело.
Шли дни, и всё чаще говорил Сильвер о грядущем нашем походе, о будущем богатстве, о прекрасной новой жизни.
- Только ты там не бойся ничего, - говорил он. - Если я тебе скажу - иди вон туда, то туда и иди. Плохого не будет, юнга. "Сердце ангела" может взять только человек с чистой душой и совестью, а чище твоих где же взять? Вот подожди, станет потеплее…
И рассказывал о том, как мы купим замок где-нибудь в Пиринеях или в пойме Луары, заживём там на славу, я женюсь на кинозвезде, а он будет наших деток нянчить и настоящих людей из них растить.
- И ботаничку свою заберёшь, если хочешь, - говорил он. - Будет мальцов учить грамоте…
Я хитро ухмыльнулся, припомнив историю с Аладдином и дядюшкой-магрибинцем. В конечном счёте выиграл Аладдин.
Однажды я застал Киру Петровну сильно озабоченной и даже мрачной.
- Юноша, - сказала она. - Кажется, плохо дело. Сегодня приезжал какой-то человек. И немаленький - судя по всему. Профессор ему тебя показывал, когда вы с этим хромым бесом гуляли по парку. Именно тебя, а не хромого - кому мы, старики, нужны. И этот человек мне нравится ещё меньше твоего Сильвера. Знаю я, откуда этот посетитель. Догадываюсь. Насмотрелась на эту братию невидимого фронта… Ничего хорошего тебя не ждёт. Тебе надо бежать… А я, старая дура, и не позаботилась на такой случай. Хотя толку-то? Документы подделывать я не умею, подкопы рыть тоже…
- Кира Петровна, - вдохновенно сказал я, - да ведь у нас уже всё готово!
И простодушно изложил ей наш план побега. Она потемнела.
- Ну, Сильвер проходимец ещё тот, - сказала она. - Так что ты постарайся сбежать от него при первой возможности. Как юный Джим Хокинс. Тем более что он сокровища сулит. Понял - при первой же возможности! В первом же большом городе!
Я пообещал. Я ещё не знал, что старый пират потащит меня на верёвке, свитой из крови…
С таким же простодушием рассказал я Сильверу о подозрительном профессорском госте.
Сильвер тоже помрачнел.
- Эх, - сказал он. - Не всё я приготовил, но тут уж ничего не поделаешь. Одежду гражданскую, правда, достал, а документы… По дороге добудем. Уходить будем в полночь. А пока давай-ка выпьем немного рому - за ветер добычи, за ветер удачи… Я с обеда заначил!
Ромом у нас называлось обычное столовое вино. Хоть и не очень обычное, всё-таки заведение было элитарным.
Да, не очень-то обычным оказалось вино…
Сильвер действительно растолкал меня среди ночи. Было темно, только дежурная лампочка чуть светила в коридоре. Потому что находились мы уже не в палате, и был я одет в какое-то чужое тряпьё. И всего меня колотило…
- Ну ты маньяк, юнга, - сказал Сильвер. - Теперь, поди, будешь говорить, что ничего не помнишь… Я за тебя отвечать не собираюсь. Я на мокрое не подписывался…
Глава пятая
Вагон электрички был старый, дребезжащий всеми составными частями. Даже двери в тамбуре были не на пневматике - можно сесть на приступочек и ножки свесить, наблюдая за проплывающим пейзажем. Электричка с такими вагонами в народе называлась почему-то "передача".
Но сейчас сидеть, свесив ножки, ни у кого желания не было. За стенами вагона стояла зима - не такая лютая, как в Зоне, но всё-таки. Нормальная среднерусская зима…
- Ты почему такой вагон выбрал? - донимал Майора Печкин. - Щель на щели. Другие люди едут как люди, а мы…
- А вдруг, - сказал Майор. - Он опять начнёт. Перевоплощаться. В этого. Как ты сказал. Чёрного Посланца. Тогда мы его. Выкинем из вагона. Без проблем. А потом. Сам понимаешь.
- Так ведь я могу… - сказал Печкин.
- Не можешь, - сказал Майор. - Побереги до последней крайности.
Черентай сидел напротив Печкина с Майором, дрожал от холода и шевельнуться лишний раз боялся: на нём был пояс шахида, а пульт с кнопкой - у Майора. На всякий случай. Бомба для бомбы. Правда, искусник Мыло замаскировал всё смертоносное хозяйство так, что выглядела сбруйка словно обыкновенный ортопедический бандаж из собачьей шерсти - для тепла.
А вот как раз тепла Паше Черентаю явно не хватало, хоть и подогревал его Майор время от времени из фляжечки. Держать этого типа в трезвости он опасался. Паша завистливо поглядывал на роскошную шапку журналиста.
- Не понимаю я твой план, - сказал Печкин. - Ну, приедем мы. Ну, выйдем. Что дальше? Снова положим Пашу в скверике и будем ждать "демона"? До весны?
- Может быть, - сказал майор. - Не исключаю. Главное - засветить его. Да и себя.
- А не засветим?
- Тогда план Бэ. Ведём клиента в ту самую дурку. Пытаемся сдать. Заявление от родственников есть. Накорябал.
- Не прохонже, - жалобно сказал Паша. - Там не простая дурка. Туда на зиму хорошо бы! Только платить, как в пятизвёздочном отеле…
- Главное - в дурку попасть, - сказал Майор. - Дальше по обстоятельствам.
- Авантюра, - сказал Печкин. - Без легенды, без подготовки, без… Без концепции, наконец!
- Не в книжке, - сказал Майор. - Это жизнь. Импровизировать надо. Писатель. Вот и придумывай. У тебя на то. Калган заточен.
Неважно заточен, подумал Печкин. Не складывается у меня легенда. Кто там чего помнит? Сколько лет прошло, а память нынче у людей оперативная. Долговременная мало у кого есть. А документы посмотреть нам никто не даст по-хорошему. Придётся по-плохому…
Тут хлопнула тамбурная дверь, и сквозь вагон промчалась стая трудных подростков - человек пять.
- Проверка, - сказал Майор. - Черентай. Помалкивай. Иначе сам знаешь. Нам терять. Нечего.
И действительно, вскоре в холодный вагон проследовали трое - контролёр (обычный, обычный!) и двое милицейских во главе с сержантом. Сержант был уже немолод - такому туфту не впаришь…
Ну, билеты-то у них были, и контролёр трижды щёлкнул своими щипчиками. Сержант жестом отослал его дальше и критически оглядел всех троих. Одеты хорошо; пьяны в меру; чего же это они в таком дискомфорте путешествуют?
Потом всмотрелся в Черентая…
- Все странствуешь? Опять за старое взялся? - сказал сержант. - Вы, граждане, проверьте-ка у себя деньги и документы. Заодно и мне покажите… В смысле документы…
Документы у них тоже были. И очень серьёзные - для сержантского уровня. А к солидным людям, при аппаратуре соответствующей, с такой фуфловой ксивотой лучше было не соваться…
А сержант откозырял, и напарник его то же самое.
- Сержант Милюков, рядовой Баумгарт… Ступай, рядовой, продолжай проверку, а я с товарищами из Москвы посоветуюсь…
- Слушаю вас, - сказал Майор, когда рядовой Баумгарт удалился.
- Товарищ полковник, я этого типа знаю. Его вся железнодорожная милиция знает. Он по вагонам работает, только засыпается всякий раз по пьяни. Жалкая личность. Перекати-поле…
- Ну и, - сказал Майор.
- Ну и вот… Докладываю… - неуверенно сказал сержант. - Чтобы вы… В курсе…
- Органы в курсе, - сказал Майор.
- У вас, я извиняюсь, что - следственный эксперимент?
- Если я, - сказал Майор. - Тебе скажу. Тогда мне придётся. Тебя убить. А потом напарник. Убьёт меня. А потом себя. Уровень секретности. Понял.
- Понял, - сказал сержант Милюков. - А Черентая?
Мысль о том, что презренный Черентай один останется наслаждаться своей никчёмной жизнью, глубоко потрясла сержанта Милюкова.
- Шучу, - милостиво сказал Майор. - Давно ты видел. Черентаева Павла Эмильевича. В последний раз.
- Так тем самым летом, - сказал Милюков. - Его не забудешь. Как раз на этой ветке. Я его в Кошкине высадил. По-хорошему его надо было в район доставить, но тогда в вагоне поздние дембеля дрались, не до него…
Майор понимающе кивнул, потому что поздние, прямо с гауптвахты, дембеля - это серьёзно.
- А то убили бы его дембеля-то, - добавил сержант. - По ним даже пришлось оружие правомерно применить…
- Вот видишь, урка с мыльного завода, - сказал Печкин, обращаясь к Паше, - а ты ментов парафинишь всю дорогу. Он тебя, урода, спас…
Сержант благодарно кивнул журналисту, явно подозревая в нём сотрудника госбезопасности.
- А вы с ним… в Кошкин? - сказал он.
- Туда, - сказал Печкин. - Для выяснения.
- Так это из-за него было столько шуму? - сказал сержант.
- В смысле, - сказал Майор с полковничьим удостоверением.
- Ну, тогда… Тем летом… Стрельба эта вся… Даже нас поснимали с дороги - и в оцепление. Это его на самом деле ловили?
- Его-его, - сказал Печкин и выразительно глянул на Майора: видишь, импровизирую, легенду творю…
- Подробнее, - сказал Майор. Его манера говорить сильно впечатлила сержанта: большой человек, матёрый опер!
И Милюков рассказал, что семь лет назад в Кошкине, судя по ориентировке, схлестнулись две какие-то банды. И как-то связано было это побоище с местным санаторием для психов. И с какой-то шикарной иномаркой, брошенной на дороге. И были пострадавшие. Но толком простым ментам так ничего и не объяснили - кто, кого, чего, зачем…
- А ты сам кошкинский? - сказал Печкин.