Плача и захлебываясь, незнакомец поведал сорванным голосом, что зовут его Паша Черентай, что от хозяина он год как откинулся, потому и лежал себе спокойно в скверике при железнодорожной станции и спал, и тут приступил к нему человек и пообещал бутылку, он и пошёл, и ничего больше не помнит… Зачем вы мне башку побрили? Зачем в морду кипятком плеснули? За что связали? Что я натворил? Я трезвый был, только с бодунища…
- Развяжите, - напомнил Белый.
- Белый, - сказал Матадор. - Он же в любую минуту снова может перекинуться в этого… Не знаю кого… Опять танец нам устроите… Данс макабр…
- Ничего не понимаю, - сказал Белый. - Какой танец?
- Какой танец? - спросил и Паша Черентай.
У него и лицо изменилось, словно кипяток смыл толстый слой грима. Вместо зловещего аскета с незапоминаюшимися чертами физиономии (мечта разведчика) перед ними сидел средних лет бомжик, испитой, небритый, морщинистый…
- Погодите. - К пленнику подошёл Майор. Он не давал о себе знать с той самой поры, когда незнакомца впустили, - сидел за своим столом да хлебал борщ, ни во что не встревая. - Надо выяснить. Личность. Это моя компетенция.
- Да освободите же его поскорей! - сказал Белый.
- Ты что, правда не помнишь, как вы тут скакали? - сказал Печкин.
- Помню, как сошёл с лестницы… Или я упал с лестницы? - сказал Белый.
- Вы не упали, - сказал Майор. - Вы производили. Совместно с этим. Определённые действия невыясненного назначения. Но я прошу. Провести дознание. Я сделаю это лучше. Чем вы. Потом можно будет расконвоировать. По результату. Учесть сотрудничество со следствием…
- Во-во, - обрадовался Паша Черентай. - Давай, начальник. Эти психи мне морду кипятком ошпарили… Без профилактической беседы…
- Не уроси, - сказал Топтыгин. - Кипятком… Еле тёпленький уже был чаёк-да! А вот посудину ты мне погнул своей башкой! Ответишь!
- Имя. Фамилия. Отчество, - сказал Майор.
- Черентаев Паша… То есть Павел Эмильевич, - сказал бывший незнакомец.
- Ка-ак? - не поверил своим ушам Матадор.
Майор поглядел на сталкера укоризненно: не мешай!
- Эмильевич, - повторил Черентай. - А вам что - тоже смешно? Ничего смешного…
- Год и место рождения, - сказал Майор.
- Одна тысяча девятьсот… семьдесят… нет, восемьдесят… Восемьдесят второй, вот! Город Челябинск!
- Постоянное место жительства?
- А вот этого не имею, - огорчился Черентай. - Я сезонник.
- Семейное положение?
- Я же говорю - сезонник… Одно время подженился в Ростове - но не срослось…
- Имя, фамилия сожительницы?
- Татьяна… Не, Люба. Татьяна в Перми осталась. Не поехала на калым. А Танька меня кавказонам и продала. Нет, Любка. Я у их в рабстве был…
- Не похоже, - сказал Майор. - Руки. Грязные, да. Но не рабочие. По карманам щипал. Углы на бану вертел. Лохотронил.
- Да уж где уж, - вздохнул бомжик. - Так, по мелочи.
Все обитатели бара "Хардчо" с интересом наблюдали, как на их глазах в тяжких муках рождается истина. Только Белый сказал:
- При чём всё это? Не мучайте человека, мы и так…
- Прошу не оказывать, - сказал Майор. - Давления. На следствие. Последнее место. Жительства.
- Так Ростов же! Нет, Стерлитамак…
- Документы. Какие-нибудь. Справка.
- Может, и были документы, гражданин следователь, только этот демон их у меня и забрал.
Печкин навострил уши. Вот уже и демоны объявились в романе… Мистика нарисовалась…
- Имя, фамилия демона.
- Кто же у демонов фамилии спрашивает? - удивился Черентай. - И не в том я был положении, чтобы спрашивать…
- В каком. Положении. Вы были.
- Так в горизонтальном же! - обрадовался бомжик. - Я же говорю - в скверике лежал. Около вокзала. А меня этот демон и поднял - пнул по рёбрам. Я думал - это мент, то есть, извиняюсь, сотрудник ко мне вежливо обращается, а это, оказывается, он…
- Почему. Вы подумали. Что это демон, - сказал Майор.
Черентай смутился.
- Ну, демон не в смысле демон, - сказал он наконец. - А демон в смысле неизвестно кто.
- Значит. Неизвестный человек, - сказал Майор. - Особые приметы. Неизвестного.
- Костюм серый, хороший… Галстук серый, хороший… Шляпа серая, хорошая… Ботинки коричневые, но тоже хорошие…
- Врёт он всё вам, - подал голос Батюшка. - Которые демонов видели, так они по-другому поют…
- Прошу не оказывать, - бесстрастно сказал Майор. - О чём. Он с вами говорил.
- Работу предложил, - сказал Паша Черентай. - Непыльную, сказал. Типа сторож…
- Дальше.
- А дальше я ничего не помню, - развёл руками бомжик. - А потом вы мне в морду кипятком и плеснули и голову чуть не проломили…
- Одежду где взял, - сказал Майор. - Берцы где взял.
- Не моё! - страстно воскликнул Черентай. - Без суда не имеете права в тюремное одевать!
- Чего ж ты. Павиан бесхвостый. Ваньку перед нами валял?! - рявкнул наконец-то Майор.
Паша Черентай сжался в кресле - насколько путы позволили.
- Ничего я не валял, - пробормотал он. - Я даже не знаю, что вы за люди…
- А кто. Здесь цирк устроил. На пару с потерпевшим.
- Да я не потерпевший, - виновато сказал Белый. - Я тоже ничего не помню. Отпустите его…
- Вот! - обрадовался бомж. - И товарищ тоже…
Печкин не выдержал.
- Так не годится, - сказал он. - Только что мы столкнулись со сверхъестественным явлением. И вдруг оказывается, что его виновник - обыкновенный бичара. Так не бывает. Человек не может так резко измениться. То он был прямо Посланец Чёрного Властелина, а то вдруг Паша Черентай. Читатель не поверит… То есть… Я имею в виду…
- Вы закончили, - не спросил, а констатировал Майор. - Продолжаю. Вы сознаёте. Где находитесь.
- Где, где… В Кзыл-Орде! Да в том же городе поганом, которая станция…
- Название станции.
- Так я же там спал! Я на название не смотрел! Меня с поезда выкинули… То есть с электрички…
Майор выразительно посмотрел на Топтыгина.
- Полотенце, - сказал он. - Жалко. Что не знал такого способа. Теперь знаю. Это лучше. Чем "слоник". Никаких следов.
- Нет! - закричал Паша Черентай. - Я вспомнил! Станция Кошкин! Город Кошкин! Там я спал! На лавочке!
- Ну да, - сказал молчавший дотоле Матадор. - В ночь перед Рождеством он спал на лавочке. Девочка со спичками. Это не показания у нас получаются, а святочный рассказ…
- Какое Рождество? - сказал Паша. - Тепло было - июнь же месяц на дворе… В декабре я бы точно себе подвальчик надыбал…
- Июнь, - сказал Майор. - Какого года?
Черентай ответил.
- Хотя бы год. Совпадает, - сказал Майор. - Ну и где же. Ты мотался. Столько лет. Прежде чем. Пришёл сюда. Цирк нам устраивать.
- К-какие столько лет? Я что - в полной отключке был?
- Получается да, - сказал Майор. - По-твоему. Месье Арчибальд. Чистое длинное полотенце.
- Постойте! - закричал Белый. - Всё совпадает! Город Кошкин! Так и должно быть. Он не лжёт. Именно этот город.
- Никогда не слышал, - сказал Матадор.
- Это город, - сказал Белый, - в котором я появился на свет семь лет назад.
Глава четвёртая
Когда майора Каргина с треском уволили из внутренних органов за грубость и бестактность (уложил при облаве в ночном клубе мордой в паркет известного визажиста), он решил стать частным детективом.
В напарники к Каргину пойти никто из коллег не пожелал - "Хороший ты мужик, Сева, в деле, но характер у тебя по жизни тяжёлый". Из-за этого характера он и семью потерял.
Первый же клиент, начальственного вида мужчина, пожаловался:
- Видите ли, я подозреваю, что супруга моя, Ланочка, не верна мне…
Майор посмотрел исподлобья и сказал:
- Хрюли там. Подозревать. Ты на себя. В зеркало. Глянь. Тебе рога. Не прилепить. Это женщине. Себя не уважать. Моя ставка. Пять кусков в день. Плюс текущие.
Клиент вылетел из офисной клетушки с возмущённым визгом, а Каргин вздохнул:
- Ну не умею я. С такими людьми.
Вообще-то он ни с какими людьми не умел, кроме бандитов. Зато уж с этими он умел хорошо.
Вот и не вышло из него ни Пуаро, ни даже Майка Хаммера, а ведь на что грубый был мужчина Майк Хаммер с быстрым револьвером.
Вот и устроился Каргин обычным охранником в районном филиале московского "Сталкербанка" - сутки через трое. Потом вырос до старшего инкассатора. Несмотря на профиль банка, не интересовался ни Зоной, ни тамошними делами. Стражник в офисе "Лукойла" тоже, поди, не буровой мастер…
А про киллера Гороха позвонил Картину бывший сослуживец:
- Объявился твой снайпер. Из Киева сообщили. Только они сказали, что ловить не будут, потому что он ушёл в Зону…
Майор скоропалительно уволился и поехал в Киев…
…Когда Белый в тот вечер перед Рождеством предложил ему и Печкину особого рода расследование, Майор сразу согласился. Не то чтобы Зона ему надоела - просто там он постоянно чувствовал, что занимается не своим делом. Да и слишком легко там: увидел врага - стреляй, а не беги к прокурору за ордером. И объяснений писать не нужно. Как-то несерьёзно…
И Печкин согласился - в конце концов, ему пришлось бы придумывать герою какую-никакую биографию. А тут появился шанс установить подлинную…
Хоть и невелик был этот шанс.
Ничего о себе не знал Белый. Даже имени своего не знал.