Анжольви подумал и кивнул. Здесь упираться не имеет смысла. Основное количество захваченных у него. Хуже всего идут упорные разговоры всех прикончить, чтобы не кормить и не тащить с собой в случае выступления на прорыв. Этого допустить нельзя. А спасти всех невозможно, как боги решат. Кого уже успели записать в Книгу Судеб – не нам вырывать страницы. Все равно конники герцога в живых оставляют редко. И не зря про Грая все дружно сообщают, что держит слово. "Я постараюсь" звучит много лучше в данной ситуации. Притворство отсутствует. Выходит, я был прав, идя на сделку.
– Ты уходишь из Массо, – продолжил, это условие наиболее простое, реально вал и армия Грая стоят возле границы с Ранткуром. – И уводишь всех! Включая людей Чапара.
– Заломи остается за мной, – быстро сказал Блор.
– Ты не станешь чинить вреда его жителям.
– Обещаю. А вот всех перебежчиков забери с собой. Им сохранения жизни не дам.
– Каждый желающий уйти или вернуться – свободен в выборе.
– Хорошо, – после паузы согласился.
Тут уж как выйдет, но вряд ли беженцы пойдут домой. Землю им вернуть все равно никто не согласится. Скорее живьем сожгут.
– Забираешь гелонцев из Серкана, передаешь все построенные боевые корабли и семьдесят большегрузных транспортов и выплачиваешь контрибуцию в триста тысяч больших империалов мне и столько же беженцам за потерянное имущество.
Он предпринял компанию по собственной инициативе и без согласования со столичными кланами, прикинул Блор. На собственные средства. Награды ему не видать, а воинам важно дать нечто весомое. Тут деваться некуда. Не уступит. Двору крайне важно продемонстрировать контроль над распределением должностей, и Анжольви в очень странном положении, обсуждая со мной соглашение. Что-то случилось, и он не может продолжать боевые действия. Знать бы еще, что именно! Не суть важно. При любой возможности тянуть время.
Любопытно – кто станет распределять деньги для беженцев. Если они уйдут в руки наместника провинции – считай, пропали. Значит, по-любому необходимо обговорить порядок передачи. Конечно, желательно поменьше. За счет остальных, не войска. Тут он встанет на дыбы, и не надо колупать пока больное место.
– Взамен я, – это было подчеркнуто тоном, – признаю тебя, тцаря севера, союзником Империи и не требую возвращения в снега!
Ха, слушая с сосредоточенным видом, определил Блор. Много лучше ожидаемого. На поверку он мне дарит обе занятые провинции. Это плюс. Корабли – мелочь. Боевых построить не успели. В будущем надо непременно заняться. Ко всему, еще дважды жгли собранное. Искренне желаю ему вместе с адмиралом утонуть по дороге на юг. Что же там такое происходит, что жжет, аж подскакивает, и готов на все? И ведь недаром торопится. Не хочет, чтобы я выяснил. Значит, можно торговаться и тянуть.
– Морские разбойники в Серкане мне никогда не подчинялись, – заявил вслух.
– Там есть твои люди!
– Своих отзову, но влиять на гелонцев, – он развел руками. – Мое слово твердо, любой встречавшийся знает, но такого обещать не могу. Еще и лишившись кораблей, как влиять на островитян, – Блор лицемерно вздохнул. – Дико требовать от людей, заранее зная об отказе. Я с ними воевал, и они мне не подчиняются.
– Ты обратишься к ним с требованием убраться.
А они не послушаются, мысленно дополнил Блор. Но письмо написать – почему нет. Абсолютно никчемное дело. Почему не согласиться. Здесь нет унижения. Попытка вразумить чужаков. Я ведь и вправду не имею с северянами договора о совместных действиях. Ну рассчитывали они на меня, да ведь прямо не обещал. Нарушений соглашения нет.
– Шестьсот тысяч – огромные деньги, – качая головой, сказал Блор, переходя к следующему пункту. – Нужно время собрать, и немалое.
Практически он мог их выплатить, даже не повышая налогов и не выжимая казны. Спасибо храмам. Обеспечили. Но соглашаться сразу? Вот здесь и начинается настоящая торговля.
– И потом, как прислать: золотом, серебром, монетами, слитками? У меня нет и не может быть под рукой столько мелкой монеты!
Анжольви важно успокоить людей, затем и вторые триста тысяч, однако и корабли в первую очередь. Уйдет из Джабала. А значит, с юга о неустроенных уже не особо станет беспокоиться. То есть половину придется отдать сразу. Пусть убирается. Платить все одно придется. Тут в очередной раз отсутствует выбор. Или собери войско крупнее, или подчиняйся требованиям.
Да ерунда! Еще бы своих подарил пару тысяч человек из провинциальных фемов в помощь, лишь бы отплыл быстрее. Все равно это еще не окончание нашей истории. Империя, похоже, горит не только с севера. Еще посмотрим, кто кого уделает.
Глава 21. Заботы властителя
На него боязливо глазели. Не прямо, а искоса, старательно отводя взгляд. Возмездие, привычно пристроившегося возле Самрата, не смели изучать. Навел он кошмаров в Заломи, даже если сделать скидку на привычное хвастовство. Не очень удивительно, откажись после такого происшествия открывать ворота и попрячься по кладовкам. Если уж бывалые вояки впечатлились, судя по донесениям. Обычным ремесленникам и рыбакам наверняка очень хотелось смыться подальше. А вдруг не простит.
Местная администрация чуть не насильно выгнала все население на поклон. Так и стояли на коленях, ожидая скорого суда. Надо сказать, условия обговорены заранее в основных моментах. Карать здешних особо не за что. Кто действительно в чем неприятном по отношению к Блору замазан, ушел на галерах. Большая часть полка Ледека Коршуна так и сделала. Меньшая дезертировала раньше. Немногие оставшиеся тоже были готовы принять кару. Страшно, конечно, но повинную голову редко рубят, а вина целиком на Ледеке. За его приказы они не отвечают по законам божеским и людским. Хотя при желании победитель способен и на кол посадить. Его право.
– Имеете нечто сказать в свое оправдание? – потребовал он у начальственных людей из магистрата.
Подождал ответа без особого хотения. И так все более чем ясно. Что они могли сказать: "Вы, фемы, между собой отношения выясняете, а нам разорение"? Еще не хватает героически в бой идти, когда твои собственные полковники на другую сторону вместе с гарнизоном перебегают. Наказал его – молодец. Зверски наказал – так на то воля твоя, а к нам какие претензии? Мы мечтаем сидеть тихо, и чтоб не трогали.
По-человечески все это понятно и простительно. Не обязаны невоинские сословия участвовать в боевых действиях. Можете пускать к себе кого угодно. Но тогда и не рассчитывайте на подтверждение ранее обещанных льгот. Даже тот пресловутый полк за свой счет снабжался и за продовольствие аккуратно платил. Теперь встанут на постой за ваш счет. Вы себе отныне не хозяева, а подвластная община. Понадобится – всех наизнанку вывернут для обнаружения последней завалящей монеты.
– Вина не вызывает сомнений, – изрек Блор, – значит, и наказание не удивительно. За свой счет построите новые корабли и воздвигнете стены.
Член магистрата дернулся, ему явно хотелось уточнить. Количество, сроки и многие другие подробности. Блор был не в настроении спорить и обсуждать.
– Пугни сильно умного, – сказал мысленно.
Возмездие негромко рыкнул, показывая ярко-белые клыки. Знатные люди города невольно отшатнулись, а где-то в задних рядах собравшихся взвизгнула истерически баба. На самом деле демон вовсе не собирался нападать без команды. Он развлекался.
– Конечно, – сказал Блор надменно, – я требую от города пожертвовать кое-чем, но, говоря начистоту, они предпочтут заплатить деньгами или позволить взять их воинам самим?
Магистрат в полном составе принялся кланяться и невразумительно бормотать о своем счастье услужить. Все они твердят одно и то же, пока стоишь над головой с мечом. Каждый мечтает не платить сегодня того, чего завтра, может быть, и вовсе не понадобится отдавать. Ведь кто его знает этих северян: вчера герои, а пройдет немного времени – и опять примутся бегать, так что новым победителям отдавать сызнова?
– Боги знают, зачем мы сегодня здесь: хотите жить на своей земле свободно, как и раньше, передавая землю и профессиональные умения из поколения в поколение, – выбросьте злые замыслы и повинуйтесь.
Их ответное блеянье на тему насчет дарования успеха его оружию и неизменной уверенности в грядущих победах он воспринял как совершенно нормальное. Ничего нового он не услышит, речь идет исключительно о необходимости оставить свой гарнизон для дальнейшего контроля.
Никуда в ближайшие время не денутся. Раб, подданный и сын обязаны повиноваться господину и отцу, гражданин – магистратам и законам, но никто сроду не требовал, чтобы раб любил господина, сын – отца, гражданин – чиновников и фискалов. Естественно для человека, когда раб ненавидит господина, сын тяготится властью отца, а бедняки завидуют богатым.
– Я обещал присягнувшим безопасность и терпеть неповиновения в дальнейшем не намерен.
Они могли бы заявить, что сам виноват, назначив Ледека, но угрюмо молчали. Сейчас выступать с опровержениями было чревато неприятными последствиями. Дураки среди них отсутствовали, как и желающие расстаться с жизнью.
– Второго нарушения обещаний не потерплю. Штрафом не отделаетесь.
– Господин! – нервно позвали его, удачно прерывая речь, а то он уже собирался ее и без того закончить. – Пришло время!