Всадники охранения развернулись и, горя желанием отомстить за нападение, рванули в яростную атаку. Она всегда начинается медленно: конники идут вплотную друг к другу, стремя в стремя, и нападают на врага единым строем. Лишь в последнюю минуту можно дать шпоры и послать коня в галоп, придавая инерцию и пугая противника. Однако в этот раз всадники погнали коней сразу же, непроизвольно пытаясь скорее преодолеть дистанцию и уйти от града стрел.
В шуме и воплях никто не услышал крика сюзерена, пытающегося остановить своих людей. К этому моменту пострадала уже добрая половина отряда. Стрелы летели метко, а стоять на месте означало просто позволить себя перебить. Не спеша и с расстановкой.
Выхода особого не имелось. Идти на прорыв, бросив все добро и пострадавших, или попытаться отбросить врага. Насколько мизерен шанс, Авидий ясно осознал, когда навстречу мчащимся кавалеристам выехал, разворачиваясь, целый полк. Да и спереди появился крупный отряд.
Их ждали и очень точно все рассчитали. Наверняка и отправленный на разведку десяток давно лежит где-то в кустах мертвым. Никто не вернулся, и это означало, что засада подготовлена заранее. Без сомнения, знали маршрут и приблизительные сроки. Держать в кустах не одну сотню человек, и чтобы никто не заметил, долго невозможно.
Он проиграл, и сейчас необходимо срочно прикинуть, как выйти из положения с наименьшими потерями. Люди – ладно. Всегда можно набрать других. Размер выкупа – вот что его сейчас занимало, пока шесть с лишним десятков его лучших бойцов исчезли под конной лавой, растоптанные в считаные мгновения. Десяток на одного еще никому на пользу не шел.
Тушу коня наконец сдернули, и Авидий попытался подняться, со злостью поняв, что нога не держит. Перелома не было, зато в пылу происходящего он не сразу заметил попавшую в лодыжку стрелу. Пройдя насквозь, она угодила в коня, а когда тот рухнул, еще и обломалась, распоров мясо. Кровь текла достаточно обильно, и требовалось срочно перевязать.
Последние секунды стремительно уходили, пока он занимался необходимым и совершено несвоевременным делом, вместо попытки собрать вокруг себя оставшихся и, спрятавшись за телегами, попытаться отбиться. Или хотя бы дорого взять с атакующих, вынуждая пойти на переговоры. Не успел. Последние песчинки в часах нашли дорогу, и встать по-прежнему не выходило.
Поддерживающий его плохо знакомый кнехт поднял меч, пытаясь прикрыться от удара. Он был ловок и силен, но в противоборстве с налетевшим закованным в броню кавалеристом с длинным копьем продержался недолго. Ужасный удар практически проткнул его насквозь, а острие вышло под лопаткой, отшвыривая уже умирающее тело прочь.
– Я – Авидий фем Кассий! – поспешно крикнул ленлорд, не дожидаясь еще одного смертельного удара. – Я сдаюсь! Выкуп! За всех плачу!
Ждать пришлось достаточно. Не обращая внимания на его слова, напавшие добивали немногих уцелевших, ловили бегающих по полю лошадей, оставшихся без всадников. Под конец Авидий угрюмо замолчал, уже не пытаясь просить за своих людей. Прямо у него на глазах мечом вспороли живот сдавшемуся. Человек неверяще схватился за вываливающиеся наружу синие кишки и упал на колени, взвыв от боли и ужаса.
Мысленно он дал себе зарок каждого из этих негодяев повесить. Особенно отдавших приказ о нападении. Шила в мешке не утаить, придет срок – и все имена станут известны. Кто-то из этих, напившись, неминуемо проболтается. Слишком их много для тайных свершений. Они поступали вопреки всем правилам и законам. Значит, нечего потом надеяться на милосердие. Каждому по делам его.
За добро положено отвечать добром же, за зло – наказывать троекратно. Для примера и чтоб остальным неповадно стало. Так было, так есть и так будет. Нет другого способа держать в узде низкую человеческую натуру. Преступившему нормы и традиции не снести головы. А здешним разбойникам он непременно придумает нечто выдающиеся.
Ленлорд не особо удивился, когда подъехали и спешились герцог Чапар и его ближайший помощник – лорд Тревор Монихеэм. Хотя родовых цветов на одежде и гербов не наблюдалось, варианты, откуда взяться в таком количестве вооруженным конникам, не боящимися напасть на одного из сильнейших владык и отнять обоз с серебром, практически исчерпываются двумя. Герцог и тцарь. Сумей Авидий провернуть нечто подобное – тоже бы не сомневался. Слишком тяжело и долго шел к победе.
Не единожды заключали и они, и их предки раньше между собой мирные договора, клялись именем предков и "всех духов, принимающих жертвы", быть верными своему слову и любить друг друга, а потом при первом удобном случае с легкостью нарушали собственные клятвы, и распри между ними разгорались пуще прежнего. До сего дня его род уверенно увеличивал свои владения, и конечно герцоги никак не могли радоваться данному обстоятельству.
Он предпочел бы молодого царя. С Нгоби будет значительно труднее договориться: слишком тяжелы старые счеты и огромно количество претензий. Причем нельзя сказать, что все несправедливые. Частенько он излишне давил, заставляя отступать Чапара перед силой. Сейчас за прошлое придется расплатиться. Но это ведь не конец! Придет и его час!
– Ничем не спровоцированное нападение, – сказал он вслух, хмуро. Рана на ноге жгла ужасно, и настроение обмениваться любезностями отсутствовало напрочь.
– Будешь угрожать? – почти весело поинтересовался герцог.
В его глазах Авидий увидел презрение, самонадеянную наглость и торжество.
– Это не детская потасовка и не сведение счетов за выдуманные обиды. Ты зашел в тупик, ведь рано или поздно придется объяснять императорским чиновникам причину нападения.
Ему прямо просилось на язык упрекнуть герцога в неумении действовать другим способом, помимо грубой силы. Поединок умов оказался для Чапара излишне тяжел. Благоразумно Авидий не стал заканчивать речь столь неприятными обвинениями. Не в той он ситуации, чтобы раздражать своего победителя. Высказаться можно и позднее, когда эту жертву магии поставят перед ним на колени. Всему свое время.
– Ничего не придется объяснять, – прищурившись, заявил герцог, – когда некому жалобу подавать.
– Я – глава великого рода, и за мою смерть отомстят, – чувствуя неприятный холодок в позвоночнике, воскликнул Авидий.
Он явственно ощутил, что все обстоит много хуже и одним выкупом не отделаться.
– Ты мне не нужен, – подтверждая догадку, произнес Чапар.
Лорд Монихеэм сделал жест, и пленного жестко схватили за волосы, потянув голову назад. Острейший клинок врезался в горло, перерезая его практически до позвоночника. В каком-то смысле ленлорду Кассию повезло. Неумелая рука не дает умереть сразу, и приходится бить несколько раз. Он ушел легко и как подобает урожденному фему – не в кровати от болезни, а от оружия на поле брани.
– Твой род тоже сотру с лица земли, – пробурчал герцог в сторону трупа, поворачивая коня.
В мысленно развернутом длинном списке он поставил первую галочку. В ближайшие сроки их добавится много.
– Вспомните же, как своим оружием обращали многократно в бегство любого врага! – проникновенно вскричал полный человек в богатых одеждах, обращаясь к выстроившемуся войску.
– Это когда было? – угрюмо удивился один из стоящих неподалеку от наместника.
Одет он был достаточно просто, кольчуга предельно функциональна и не имела на себе признаков богатства. Большинство командиров непременно увешали бы ее всевозможными амулетами, да и саму позолотили. Меч на боку тоже не имел особых украшений. Правда, рукоять ставили отдельно и украсили серебром и изображением скалящегося тигра.
Такое оружие обладало особой силой, воспринятой и от священного металла, и от изображения животного. Хищный зверь не зря присутствовал, а намекал о нраве и умениях хозяина.
Чтобы разобраться, насколько хороша сталь, прежде клинок требовалось извлечь из ножен. Сунтир фем Бэрк все свое наследство когда-то отдал за собачью сталь и ни разу о том не пожалел. Командир серьезного отряда наемников не может пользоваться паршивой железкой. Жизнь важнее, да и не всегда за ним ходило две сотни готовых на все головорезов.
– Ну некоторые все же поучаствовали в междоусобных стычках, – неуверенно ответил стоящий рядом.
В отличие от приятеля, Фоули фем Кейси в настоящих боях не участвовал. Если не брать в расчет дуэли. Этого за ним числилось немало, и задевать давно опасались. Десяток убитых и тяжело раненых за пару последних лет достаточно ясно намекали.
– Врага побеждают не за счет фехтовального умения, – напыщенно заявил фем Юнан, исполняющий обязанности эконома наместника, – мало знать выпады и маневры, без ярости и желания победить – нечего делать на поле боя.
Фем Бэрк покосился на него и отчетливо хмыкнул. Он имел что сказать ответно, даже при наличии в словах некой частицы правды. В число свиты наместника входили дворецкий, егерь, сокольничий, квартирмейстер, юристы, секретари и начальник охраны. В данном случае – он. В целом окружение состояло, помимо доверенных и облаченных властью людей, еще из многочисленных слуг и воинов.
Наместник чин немалый, и свита его достигала пяти сотен. Но в этом коллективе с самыми разными интересами и устремлениями практически никто не любил эконома. Тот контролировал денежные выплаты и чрезвычайно не любил расставаться даже с оговоренными суммами жалованья.
Возможности для увеличения состояния были у него огромными – ведь очень многие дела просто не решались без его согласия. Наместник упорно делал вид, что не замечает ничего. Эконом, воруя, не забывал наполнять карманы хозяина. Скорее, набивать. Много и заранее угадывая мысли. Обижать такого полезного человека было крайне невыгодно.