Поток капель из наконечников сменился сверхмелкими брызгами - почти туманом, тёплым облаком укутавшим троицу. Миша помог Ленайне спустить ставшее податливым и расслабленным тело чуть слышно ахавшей и постанывающей партнёрши на мягкий тёплый пол, с которого уже ушла вода. Ленайна, не в силах больше сдерживаться, и рыча от охватившей её страсти, зарылась губами в нежный шёлк волосков на лобке: Линда никогда не брила их!
Тренированный язычок попал как раз куда надо: Линда тоненько вскрикнула!
Ленайна снова зарычала, и удвоила натиск! Руки прижимали точёные ягодицы так, что деться кошечка партнёрши теперь не могла никуда! Миша передвинулся, и занялся грудью Линды: соски уже набухли и затвердели!
Линда уже не кричала: закрыв глаза, только мотала головой и постанывала…
От этого звука у Ленайны внутри всё буквально переворачивалось: кровь как всегда затопила лицо и шею, желание слушать это ещё и ещё, доставить наслаждение своей лучшей половине, жене, сестре, дочери - в одном лице, заливало всё её существо, словно поток, прорвавший плотину! Она ещё усилила натиск языком, стиснув ягодицы партнёрши так, что заныли пальцы! Линда задрожала, широко открыла рот, выгнулась в немыслимую дугу… И вдруг забилась в мощных конвульсиях, выкрикивая что-то бессвязное и не всегда цензурное!..
Они с Мишей плотоядно переглядывались, и удерживали…
Когда оргазм прошёл, они вытерли, и отнесли чуть подрагивающее тело на постель спальни. Бережно уложили под шикарное одеяло: Линда уж так устроена, что кончает только один раз, хоть и долго!
Но уж зато после этого отключается на добрых три часа…
Миша и Ленайна вернулись в ванну.
Теперь он развернул её к себе спиной, и рычал сам. Ленайна, вспоминая лицо и кошечку Линды, массировала свою грудь сама - Боже, какой же всё-таки у Миши здоровый!.. Каждый раз кажется, что проткнёт её насквозь!..
А ей, если честно, только этого и хотелось: чтобы кто-то схватил её Душу, перевернул её так, чтобы забылся весь этот ужас, этот липкий и скользко-тягучий страх, это дикое напряжение боя, который хоть и занимает минуту-две, а сил забирает - словно неделя перетаскивания мешков с дрожжами!..
Ощутив приближение пика, Ленайна повернула искажённое лицо к Мише:
- Да! Да! Ещё!..
Миша, закинув голову и раскрыв рот в крике, наддал - совсем как она недавно!
Ленайна забилась в крепких руках, понимая, что сама устроена совсем не так, как более тонкая, и остро всё чувствующая, но и куда менее выносливая Линда…
Но это и прекрасно! Значит, они - вполне гармоничная пара!
Нет! Теперь уже - тройка!
Крик её совпал с финальным рычанием Миши: он склонил голову, сотрясаемый синхронными с ней конвульсиями. Ленайна завыла, схватившись за жилистые кисти, удерживавшие её таз - Миша вскрикнул: опять расцарапала ногтями его пальцы!..
Да и ладно.
Затем, спустя вечность, они отвалились друг от друга, разъединившись из единого Целого…
Снова вымыли друг друга, и, завернувшись в халаты, отправились ужинать.
* * *
Миша налил ей шампанского в высокий фужер с тонкой ножкой. Себе - водки, в пузатую толстую рюмку-бокал. Лёд он никогда не добавлял - предпочитал ликёры.
- За Вечность!
- За Вечность!
Вторую разлили и выпили практически сразу. Стоя:
- За тех, кто ушёл!
Третью традиционно смаковали.
Теперь, когда боевой вылет позади, у всех участвовавших в рейде экипажей будет минимум три-четыре дня, чтобы расслабиться, "снять нервное напряжение", отдохнуть и прийти в себя перед следующим вылетом.
Ленайна более-менее хорошо знала, как проводят время и снимают "нервное напряжение" остальные тройки: Селяметовы, облюбовавшие шумный портовый город Анкоридж, пойдут опять в бордель сестёр-ритониек, где перетрахают всех, кто хоть чуть-чуть похож на узкоглазеньких: малаек, филиппинок, буряток…
Тройняшки Могенара, живущие в отвоевавшем от джунглей плоский, словно стол, плацдарм, Роаноке, сожрут целиком тушу жаренной газели Томпсона, а затем будут два дня отлёживаться, рыгать, корить друг друга за отсутствие тормозов в еде, и страдать от изжоги.
Пауэрсы в своём Ньюдюнкерке просто перепьются до бессознательного состояния… Они предпочитают скотч.
Особняком стоит только экипаж Симмонсов: там близняшки - брат с сестрой, не принимают в "узы" семейного секса пожилого отставного сержанта-техника. Но это не мешает им отлично работать. Они всегда до умопомрачения слушают тяжёлый рок… И курят. Разумеется, не безобидную травку.
- Скажи, Миша… Если не удастся восстановить Мать, мы возьмём совершенно новый бортовой комп? Или… Попробуем всё же впихнуть в него старую мнемоматрицу?
Миша, почёсывая отсвечивающий капельками пота, бритый затылок, сказал:
- Знаешь, я предпочёл бы постараться восстановить ту, старую. Пусть и немножко не дотянувшую до последних операций - но - нашу. Я привык к ней. Да и "Волчицу" она знала, как облупленную.
- Да, и я к ней привыкла. - Ленайна уже отстегнула парик, и теперь сидела в таком же виде, как ложилась в саркофаг: с голым, готовым принять контакты тысяч электродов, черепом, сейчас, как и у Миши, отблёскивавшим капельками пота.
Так она чувствовала себя свободней. Линдин парик уже сушился на первой из трёх подставок в углу с визио, которое они вообще включали только в исключительных случаях - экзальтированно-шумными развлекающими программами, как и "свежей" музыкой, или сверхпрофессиональными футбольными матчами, или боксом, или интеллектуальными викторинами, из танкистов, насколько она знала, почти никто не интересовался. Большинство предпочитало передачи о природе, или просто - красивые пейзажи…
Миша всегда просил не снимать парики до того, как они вымоются - "без волос" они, по его уверениям, "Куда хуже смотрятся. И не так сильно… Возбуждают".
Как мужчине ему, конечно, видней… Ленайна не видела, почему бы не пойти здесь навстречу просьбам техника. Всё-таки, члены Семьи должны понимать и поддерживать друг друга. Особенно в таком важнейшем деле, как секс.
- Жаль, не догадались скопировать перед этим вылетом. Теперь про новую тактику "удара из-под дна" придётся брать для новой Матери данные из чёрного ящика.
- Э-э, ерунда. На то и инженеры. Перепишут. Ну, за Защитников?
- За Защитников.
Миша всегда водку вливал в себя почти не глотая, высоко задирая голову: так, чтобы она словно пролетала в глотку сходу, не задерживаясь во рту. (Так что непонятно, для чего всегда добавлял разных экзотических ликёров!) Ленайна не то, чтобы не одобряла - каждый пьёт так, как привык, и то, что привык.
Сама она наслаждалась именно вкусом пузырьков, лопающихся под нёбом, запахом, ударявшим в ноздри "с той стороны", нежным послевкусием… И той восхитительной лёгкостью, которой наполнялось тело… И голова… После настоящего шампанского.
- Ленайна. А вот скажи честно. - Миша смотрел хмуро, исподлобья, - Если бы ты сразу узнала, каково это - воевать в экипаже танка… Пошла бы во Флот?
Плохо. Раньше Миша этого вопроса раньше третьей бутылки не задавал. Значит, сильно форсировал события ещё в баре. Значит, что-то его гложет… Но ответить…
- Если честно - пошла бы. А вот если бы к тому времени у меня не было Линды… Или кого-то ещё - никогда! Мне и в голову не пришло бы, что человек может быть не сам по себе, а - вместе. Семьёй… Нет сейчас этого древнего понятия - я знаю о нём только потому, что специально читала… А ты? Если бы всё - вернуть назад! - пошёл бы во Флот?
- Пошёл бы. Пошёл. - Миша кивал, не поднимая глаз от пола. - Мне, собственно, выбирать было не из чего. Или - во Флот, или - в федеральную тюрьму на родном Регисе пожизненно… Сама знаешь.
Она знала. Миша умудрился ограбить со своей бандой три ювелирных магазина, и ещё застрелил полицейского при аресте - ему нужно, и правда, сказать Флоту спасибо. Ну, зато и Флоту нужно сказать спасибо за полученные тогда Мишей отменные навыки вождения и ремонта всего, чего угодно: от мотоцикла до ракетного крейсера!
- Ну, за здоровье!
- За здоровье!
- Говори, Миша. Я же вижу: всё - не как всегда. Ты… Сердишься на меня?
- Вот уж нет!.. Я… Сержусь, верно. Но уж - не на тебя, Ленайна. - Миша взглянул ей в глаза. Ленайну поразила одинокая слеза, прокладывающая мокрую дорожку по одной из щёк! - Я сержусь на наше Государство, мать его …тти!
- Почему?! Разве всё это, - Ленайна обвела рукой помпезно-шикарные стены с золотой лепниной и обоями в цветочек, ажурно-изящную литую люстру, толстоворсые натуральные ковры на полах и деликатесы на сервировочном столике размером почти с палубу авианосца, - нам даёт не грёбанное Государство?
- Да, верно. А знаешь, как это на самом деле называется с моей точки зрения? Да и с точки зрения любого… мыслящего… человека?
- Ну и как? - Ленайна уже хмурилась. Миша тоже - опять, похоже, подсознательно протестует. Или уже не подсознательно.
- Сыр в мышеловке! Мы все - танкисты хреновы! - живём в бархатной мышеловке!
И рано или поздно расплата наступит! Прихлопнут нас, как мышек! И не помогут нам никакие "Домпериньоны"!.. - он презрительно фыркнул, и могуче шваркнул о стену пустую бутылку, разлетевшуюся по полу и ковру толстостенными темнозелеными осколками натурального стекла.
Тотчас из скрытых нор в стенах повысыпали роботы-уборщики, и через минуту так же бесшумно скрылись обратно, ликвидировав следы Мишиного выброса злобы.
Миша буркнул:
- Вот. Это самое я и имел в виду: мы - пленники. Заложники Системы. Рабы самих себя. Как же объяснить-то… - язык техника уже заплетался.
- Да знаю я. Мы такие - потому что мы такие.