- Варнак, - опять продолжил свой монолог полковник, - твой интеллект продолжает поражать меня своей широтой. Если качественный специалист стреляет по нашему академику - то это открытая объявленная война. И если мы найдем заказчика… А мы найдем, Варнак, обязательно найдем! И когда найдем, то в ответ от нас может прилететь гиперзвуковая ракета с интересным содержимым. А если того же академика забьет пустой бутылкой в подворотне какой-то необразованный полудурок - то это уже наши личные и внутренние проблемы с преступностью. И далее если мы вычислим заказчика, тот сделает круглые глаза и ответит, что платил полудурку грант за исследование зеленых насаждений на проспекте Культуры. И ты ничего не докажешь, потому что это квалифицированных специалистов нанимают именно и конкретно для убийств. С четким понятным умыслом. А полудурков - для любой дурости. Теперь умножь сотни ученых, которых им хочется убрать, на число стрелков-специалистов, на количество потребных выстрелов и на то, как это будет выглядеть для общества… И ты сразу поймешь, сколь высока для заказчика возможность получить в ответку свет и тепло к себе в дом от наших обновленных РВСН. Хулиганка же - это просто хулиганка. Никто и внимания не обращает. И ты не замечал, пока я пальцем в нужную сторону не указал. Вот Ирану, например, почти открытую войну объявили - там и убивают открыто. А у нас через левую пятку стараются работать. Чтобы не подставиться.
Широков опять успокоился, прошелся от дивана до телевизора и обратно.
- В общем, так. Ты, Варнак хренов, накосячил жесточайшим образом. Безумно накосячил. Ведь достаточно было одного звонка - и все прошло бы красиво, законно и хирургически чисто. Но ты ведь захотел хировыделануться с подворотом! Заметь, Еремей, в прошлый раз я тебе ничего не сказал и даже не намекнул. Ибо все было честно и по совести. Но теперь из-за твоей личной дурости - только и однозначно дурости, и ничего более - два честных хороших офицера рискуют своими погонами. И поэтому ты теперь мой должник. На этот раз я тебя отмазываю не из справедливости, а просто в долг, и ты мне этот долг вернешь! По первому требованию!
- Ну, про одного офицера я догадываюсь, - ответил Варнак. - А кто еще?
- Некий капитан спецназа, который сейчас твою помойку разгребает. Он написал рапорт, согласно которому при подготовке штурма его группа наблюдала на базе противника драку со стрельбой и поножовщиной. И при проведении штурма они нашли только убитых и раненых, которых спасти не удалось. Вот именно он, если все откроется, вместе с тобой и поедет… - Сергей Васильевич красноречиво сложил пальцы в решеточку. - А я тебе даже его фамилии не имею права называть. Работа у него такая, анонимная.
- И в честь чего у него возникла такая самоотверженность, Сергей Васильевич?
- Дурак ты, Ерема. Там на записи видео осталось, как ты ребенка выносишь. Пятеро эту запись видели - все пятеро подтвердили, что наблюдали драку с поножовщиной между бандитами. И все пятеро тоже из-за тебя подставляются. Ты, дуболом… Ты… - Широков опять постучал ему кулаком по лбу, а потом по гулкой двери в туалет. - Ты хоть иногда думай, прежде чем что-то делаешь! Не один на свете живешь! Одно слово… Варнак!
Сергей Васильевич напоследок еще потряс перед ним кулаком, поскрипел зубами, но потом все-таки развернулся и вышел из квартиры. Лифтом не воспользовался - каблуки застучали по ступеням. Полковник нашел хоть какой-то выход для обуревавшей его энергии.
В дальней комнате, наоборот, было тихо. Еремей чуть подождал, прошел туда.
Светлана сидела на матах у окна, прижав к себе Викторию, и гладила девочку по голове. Рядом распластался волк, подсунув морду Вике под руку.
- Вот, значит, где ты ее нашел… - тихо сказала женщина.
- Ей больше ничего не угрожает.
- Я не смогу пережить это еще раз.
- Полковник просто немного понервничал, - попытался объяснить Варнак. - У него оказалось больше работы, чем он хотел, а его досье стало не таким чистым. На самом деле все хорошо, Вике больше никто не угрожает.
Светлана пересадила дочку на мат, поднялась, подошла к нему, погладила ладонью по щеке. Из ее глаз покатились слезы:
- Прости меня, Еремей, но я не смогу так жить. Провожать на работу, на которой в тебя будут стрелять или резать, постоянно ожидать мести от тех, против кого ты воюешь. Бояться, что Вику снова украдут. Мне не пережить этого снова. Я не смогу. Прости. Прости…
Гостьи все-таки прожили в Москве еще два дня, а потом отправились назад, в город святого Петра. И теперь, похоже, навсегда.
- Все ерунда, - попытался утешить мохнатую часть своей сущности Варнак. - Девочка подрастет, сможет сама приезжать и уезжать. Мы будем ее навещать, играть с нею, отдыхать вместе. Питер рядом, всего ночь езды. Что нам помешает?
Но это был самообман. Двуличная сущность понимала, что действительно навлекает своей дружбой опасность на любого близкого человека. И ради самой же Виктории - им лучше держаться от девочки в стороне.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Лучшие из лучших
Глава 15
Пророчества указывали на мир и покой в судьбе Константина Белокотова - но Еремей продолжал терпеливо выполнять свою скучную работу. К концу подкатывался сентябрь, однако Игорь все еще не вернулся, словно потерявшись в безразмерном отпуске. Варнак особо не беспокоился. Десантник был не из тех людей, за чью судьбу и безопасность нужно волноваться, а служба в последние недели стала такова, что с ней справилась бы даже четвертинка Еремея. Два взрослых мужика и зверь были в охране совершенно ни к чему.
Первое октября тоже не предвещало неожиданностей - но в этот день Константин, запрыгнув в машину, вместо разговоров о предстоящей конференции и своем докладе на ней вдруг стукнул Варнака кулаком в плечо и громко сообщил, буквально светясь изнутри:
- Рома, я жду ребенка!
- Что, задержка? - покосился на него Еремей.
- Дурак ты! - радостно похвалил его Костя. - Айнар сказала, что в положении. Вот прямо сейчас, когда провожала.
- Ты все еще с ней?
- Да ты не представляешь, что это за девушка! Месяцы, как один день, пролетают! Она такая… - Он запнулся, подыскивая слова, но так и не нашел. - Мне просто невероятно повезло, что я тогда с тобой на Ловать отправился. Сейчас страшно подумать, что мог ее не встретить, мог в лаборатории сычом под кондиционером свое счастье пересидеть.
- Да я вижу, вижу, - ухмыльнулся Варнак. - Животик окреп, щечки порозовели… Знаешь, как женатого мужика от холостого отличить можно? По хомячковости. Холостой - он как суриката: тощий, дерганый и глазками постоянно по сторонам стреляет. А женатый - он спокойный, усидчивый, с наетыми щеками. Сразу видно: кормят, холят, лелеют. Вот у тебя ныне хомячковость высшего уровня в повадках проглядывает.
- Надо в тренажерную группу записаться. Хотя бы на пару часов в день.
- Понятно, хомячок. Снижение рациона в планах далее не рассматривается.
Константин в ответ только довольно хохотнул.
На обратной дороге они завернули в магазин, где Белокотов приобрел для подруги огромный букет белых лилий…
С ними он и ворвался в квартиру Варнака почти сразу после возвращения.
- Ерема, Айнар исчезла!
- Как исчезла?
- Захожу домой - а ее нет! Вообще!
- Дверь сломана?
- Ничего с дверью не случилось. Айнар пропала!
- А вещи?
- Ерема, ты меня не слышишь! Она пропала. Ее нет. Остальное на месте. Все! Серьги, платья, телефон, туфли, цепочка - все, что подарил, на месте! А ее - нет.
- Остынь, Костя, чего ты панику наводишь? - развел руками Варнак. - Мы пять минут как приехали. Может, она за мороженым в магазин вышла. Чего ты распсиховался на пустом месте?
- Не было такого ни разу, чтобы она меня с работы не встретила, - взмахнул букетом Константин.
- Когда-то такое случается в первый раз.
- Она не предупредила!
- В очереди в магазине задержалась, на кассе. Может такое быть?
- Ты прямо как менты! Пока через три дня тело не всплывет, в розыск не объявят, заявление не примут.
- Надеюсь, ты хоть в полицию еще не звонил? Хотя, о чем это я? Они бы тебе еще веселее меня ответили.
- Карточка! - встрепенулся Белокотов. - Если в магазине - должна была кредитку взять.
Он развернулся и убежал. Через минуту зазвонил телефон:
- Карточка тоже на столе…
- Сейчас спущусь, - ответил Варнак и влез в кроссовки. А то ведь как бы на улицу по следу беглянки выходить не пришлось.
Квартира криофизика, недавно переехавшего из Питера в Москву, имела то замечательное преимущество, что в ней не успело накопиться завалов из всякого старья, переходившего из поколения в поколение. Она казалась светлой и просторной, все вещи в ней отвечали вкусам и интересам хозяина, здесь стояло лишь то, что он счел для себя важным и необходимым. Стол, полки, горка у стены, подставка под телевизор с диагональю в полметра - из толстого стекла. Компьютер - миниблок - подключался прямо к телевизору, намекая на свои безразмерные возможности. Широкий раскладной диван - тоже светлый, с никелированными подлокотниками.
Несмотря на очевидную техногенность дизайна, здесь царил уют. Может быть, благодаря изящному чайному набору, занавескам, вазам и безделушкам. Они не бросались в глаза, поскольку были вписаны в общую обстановку: безделушки и чашки стеклянные, занавески - серые с серебряной нитью. Но они были, и создавали ощущение жилого помещения, а не лабораторного угла.
Из всего этого рассадника прогресса маленькая и низкая, словно тайная, дверца вела в спальню - с резными комодом, широкой постелью, обоями под гобелен и парчовыми занавесями. Но в альков Варнак соваться пока не стал.