Я поднялся на последний этаж, растрескавшийся над головой бетон, предупреждал, что выход на крышу небезопасен. Подойдя к краю площадки огороженной мощными швеллерами, окинул взглядом раскинувшиеся внизу окрестности.
Вид открылся потрясающий - пугающий и завораживающий одновременно. Едва коснувшийся линии горизонта багровый солнечный шар, балансировал на острой грани, под него нельзя уже было просунуть и лист бумаги, казалось, одно моё неловкое движение и он покатится как гонимый ветром куст перекати-поля. Несколько десятков, более менее, уцелевших высотных домов посреди развалин походили на знаменитые геркулесовы столпы обозначающие край обжитого мира. Хотя это была чисто условная граница, полноценной жизни не было ни с одной её стороны. Открытая взору затянутая туманом окраина города вызывала острое чувство потери. А бескрайняя полоса отчуждения промзоны походящая в настоящее время на взбудораженную долину гейзеров напоминала о том, что путь до градирни не увеселительная прогулка и ослаблять внимание на заключительном этапе крайне не разумно.
- Красота! - Раздался за спиной ехидный голос Сергея.
Я обернулся, они стояли в трёх шагах позади. Сергей широко улыбался, а на лице Кима пролегла угрюмая тень. Я совершенно отказывался понимать этого человека, он рвался как можно быстрее покинуть этот чуждый мир, но в то же время капризничал как неразумный ребёнок, по поводу прерванного сна. Мелочь конечно, но это меня выводило из себя. Он сам целиком был мне неприятен, возможно, я исподволь искал повода подпитать свою неприязнь, ещё и потому что в отличие от Сергея с которым мы состояли, образно говоря, в одном лагере, Ким по определению был врагом. И я не смог до сих пор абстрагироваться от этого понятия и невольно концентрировал в образе Кима всё самое неприятное, что только может быть в человеке. Но и он сам делал всё возможное, чтобы поддержать свое реноме. Вот и сейчас он бесцеремонно отпихнул соседа плечом подошел к ограждению сплюнул вниз, повторил насмешливое восклицание Сергея:
- Красота! - Расстегнул ширинку и длинной долгой струёй помочился в сторону заката. - Я слышал, она спасёт мир.
- Что-то вроде. - Согласился я. Хотелось взять его за ноги и перекинуть через ограждение.
Застёгиваясь, он повернулся к нам, сплюнул, на сей раз себе под ноги и поставил жирную точку в бессмысленном диалоге:
- Лично мне дороже собственная шкура.
Было всё-таки в нём какое-то неподдельное - монументальное свинство, я бы сказал - природное. Научиться такому невозможно. Это даже подкупало с одной стороны, мало кто мог так органично обдать мочой заходящее солнце. Дымящиеся углы заброшенного завода - усиливали впечатление. Я непроизвольно поддался очарованию момента и тоже полил сверху. Должен признать у меня вышло хуже и не потому, что до солнца не достал, а потому что ненатурально получилось.
- Давайте перекусим, - предложил Сергей. - Ким доставай из заначки джем или уже схомячил втихую?
- Что значит схомячил, на месте баночка.
- Ну, так доставай.
Поляну накрыли тут же, на площадке с панорамным видом на геркулесовы столпы и долину гейзеров. Давненько мне не доводилось радоваться такому обильному меню. Сергей путешествовал налегке, этого нельзя было не заметить, до первой остановки я вообще думал, что кроме сбруи с двумя тяжёлыми автоматическими пистолетами он ничего с собой не носил. Но как выяснилось под его длинным плащом, хранилось много сюрпризов, и самым приятным оказался ополовиненный батон настоящего пшеничного хлеба. Я изумлёнными глазами глядел на появившийся, на бумажной подстилке хлеб. Джем тоже редкость, но обладая определёнными средствами, которые у наёмника без сомнения имелись, приобрести баночку клубничного джема на северной окраине можно без особых проблем, а ещё проще экспроприировать. Но белый хлеб! В последний раз я пробовал что-то кроме кукурузной лепёшки дома, где пшеницу выращивали в теплицах. На поверхности возделывали помимо небольшого перечня корнеплодов только вырождающиеся год от года культуры: маис гречиху подсолнечник и мак, последний правда процветал - одна треть всего населения была хроническими наркоманами.
Видя мою реакцию, Сергей не без самодовольства заметил:
- Близость к власти имеет свои преимущества. Майорский паёк как видишь сильно отличается от той подачки, что потчуют егерей. Стратегические запасы муки, а ты как думал? Пресвитер каждое утро любит блинчиками завтракать.
- Наёмники такого тоже не кушают. - Разламывая хлеб на три части сказал Ким.
- Волка ноги кормят. - Отреагировал Сергей.
- Ну, ты-то у нас невинная овечка…
Видя, что Ким затевает очередную свару, поспешил вмешаться.
- Хватит уже разбирайте концентрат, - сказал я, поставил на бумагу три жестяные банки и поочерёдно вскрыл их ножом.
Разговор завяз в нашем дружном чавканье. Куриную жижу я употребил с лёгким спазмом в несколько глотков. Вымазал на свою порцию хлеба треть джема из банки и стал наслаждаться давно позабытым вкусом, наблюдая за тем, как мерцающее в дымке солнце медленно проваливалось под землю. Туда тебе и дорога, блаженно подумал я. Ким вновь пустил по кругу свою фляжку. После глотка самогона моё самочувствие поднялось ещё на один виток, и я уже не думал ни о чём кроме предстоящей дороги.
- Послушай Ким, давно хотел тебя спросить. - Задал я вопрос.
- Давно? Ты знаешь-то меня всего пару недель, а в прошлой жизни пересекались лишь на общей кодировке.
- Не цепляйся, - отмахнулся я.
- Спрашивай, чего хотел.
- Ты кореец?
- Зачем тебе?
- Просто я для себя решил, что ты кореец.
- Ну, раз решил, значит, кореец.
- Я серьёзно!
- И я серьёзно. Где мы, а где Корея? Если от неё что-то осталось. Может и кореец. В пользу этой версии свидетельствует мой разрез глаз моё имя и прекрасный оттенок кожи, других доказательств нет. Ты вроде такой же приютский, как и я, хотя других у нас не бывает. А, вообще, не приставай с ерундой. Темень такая, с твоими разговорами шею себе свернёшь. Отстань. Курить охота. У тебя есть?
- Самосада полгорсти осталось, спроси у Серёги, у него сигареты были и на меня возьми.
Ким остановился, пропустил меня вперёд и через короткое время я услышал, как он о чём-то невнятно переговаривается с Сергеем, вскоре он нагнал меня и протянул сигарету.
- Дай огня.
- Держи, - я протянул ему свою самодельную зажигалку.
- Я чего-то дорогу не узнаю. Ну-ка подсвети.
Я достал свой ущербный фонарик и лишний раз убедился, что от него больше шума, чем света.
- Угораздило вас дегенератов фонарь расстрелять, ладно, лестницу взорвали, но фонарь-то причём? Кстати, твой Монах легко отделался, я бы его…
Разговоры о Монахе заставили меня снова стать самым обычным егерем, каким я и был последние пять лет. Я рассвирепел, Сергей в последний момент перехватил мою руку сгибом локтя, ударив навстречу, но всё же скользь я задел обидчика по скуле.
- Мы так точно никуда не дойдём, если вы будете сраться через каждые пять минут. Два придурка. - Сергей встал между нами и не давал нам возможности дотянуться друг до друга.
Ким крутил перед собой ножом, а я пытался вытащить пистолет.
- Хватит!
Сергей встряхнул нас.
- Алексей смирно!
Я замер.
- Ким! Ким! Где мы?! Где мы, я тебя спрашиваю?!
Тот отбросил от себя нас обоих, вкинул нож в ножны, вытащил изо рта наполовину съеденную сигарету, соскрёб зубами крошки табака с нижней губы, выпустил носом дым схаркнул и выдал фразу которую, наверное, никто не ожидал услышать:
- А чо он…
- Ты ещё скажи, он первый начинает! Элита! Диверсанты! Мать вашу! Повторяю свой вопрос, где мы? До рассвета осталось меньше часа, толчёмся как говно под каблуком, без толку и всё мордой в грязь. Это называется дорога покороче?
- Серёга в этом тумане чёрта лысого увидишь, всё заволокло.
- Координаты? - Железным голосом спросил Сергей.
- Вы чего одной с этим травки пожевали. - Он указал на меня пальцем. - Первый спрашивает кто я, второй координаты. Тебе точный адрес нужен или только направление? Ты кругом посмотри. Тут стены, там эстакада, вот немного дальше указатель стоит куда идти, видишь? Полная жо..
- Вижу, - сказал я.
- Что? - Отозвались оба в один голос.
Я указал пальцем.
- Что б тебя! - Их дуэт отличался особенной слаженностью.
Ветерок потянул за нитку и распустил плетение тумана почти до земли.
Прибитый к доске почёта мертвец держал в простертых руках транспарант. Надпись возвещала:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!
Мы подошли ближе.
- У меня дурное предчувствие. - Сказал Ким.
- С чего вдруг? - Спросил Сергей.
- У корейцев тонкий нюх. - Ответил он.
- Опять заладил. Ты же стал корейцем пять минут назад.
- Предчувствие поселилось раньше, не придирайся. Мне не нравится смотреть на него. Только и всего.
- Когда ты был здесь в последний раз? - Спросил я.
- Год-полтора назад, точнее не помню.
- Труп двухдневной свежести максимум. - Сказал Сергей, пытаясь открутить покойнику большой палец на ноге, послышался треск. - Я бы сказал, ему тридцать с небольшим часов. Явных следов насильственной смерти нет. Может его аккуратно придушили, больше, похоже, что его привязали и бросили здесь. Видите лицо, и кисти рук обожжены.
- Выглядит как приглашение.
- Только немного кровожадное, - согласился Сергей.
- А чего это его так раскорячило? - Спросил Ким.
- Ты меня спрашиваешь? - Изумился я.
- Нет, просто мысли вслух. Тут же нет никого, даже отшельники сюда не забредают - странно. Такое впечатление, что его специально для нас повесили.