- Семья, город и фабрика вместе. - Малия повернулась и стала спускаться по лестнице. Таниса, спрятав шпагу в ножны и надев на себя перевязь, волей-неволей последовала за ней. - Семья - потому что ты повинуешься старшим. Город - потому что у нас есть правители, подданные и территория, которую нужно оборонять. Фабрика - потому что мы делаем много разных вещей - дурных вещей, по мнению большинства.
- Иными словами, вы банда преступников?
- Верно, дитя. Одна из многих сотен, существующих в Геллероне, - не самая маленькая, но и не самая крупная. Мы Половинный Дом, и ты, думается, придешься нам в самый раз.
Дождь, пришедший с гор, тщетно пытался отмыть Геллерон дочиста. Пройдя сквозь заводской дым, он оседал сальной пленкой на коже, и в глазах от него щипало. Чи, укрывшись с Сальмой на крыльце богатого дома, снова дернула за шнурок звонка. Где-то внутри затренькало, и тот же слуга проверещал в окошко над дверью:
- Сказано вам, убирайтесь! Я стражу вызову.
- Пожалуйста, скажите мастеру Коммерцу, что к нему пришла родственница.
- Для нищих его дома нет. - И это после того, как они сменили крестьянскую одежду на собственную! Сальма, надо полагать, самый богато одетый нищий на свете.
- Но я родственница!
- Мастера Коммерца на такой крючок не поймаешь, - отрезал кусочек слуги в окошке. - Честное слово, стражу вызову! Ступайте прочь.
- Молот и клещи! - выругалась Чи на манер дяди Стенвольда. - Я с места не двинусь, пока Элиас Коммерц не выйдет ко мне. А когда он увидит, как ты со мной обращаешься, тебя, орел и решка, самого выгонят вон!
- Я бы на твоем месте сказал ему, - спокойно подтвердил в наступившей тишине Сальма.
Окошко захлопнулось, шаги привратника удалились.
Дом Элиаса Коммерца стоял, правда, не на холме, но близко к подножию и явно не отличался гостеприимством.
- Не знаю, впустят они нас или сторожевых насекомых спустят, но ты молодец, - сказал Сальма.
- Сама не знаю, что на меня нашло. - В доме послышались шаги нескольких человек, и Чи, отойдя от двери, расправила платье.
К ним вышли два солидных жукана-охранника с дубинками и щитами, только что, видимо, снятыми со стены. Чи осталась довольна, заметив, что они нервничают. Следом шел тощий тонкогубый субъект, в котором она узнала привратника, а замыкал процессию дородный мужчина с весьма грозным лицом. В одной руке он держал свиток, в другой вечное перо - не иначе, баланс сводил, когда его оторвали.
- Ну, что такое? Почему меня беспокоят? Ступайте отсюда, пока мои люди не задали вам хорошую трепку!
- Мастер Коммерц, - умильно проговорила Чи, - я Чируэлл Вершитель. Приехала из Коллегиума по поручению дяди Стенвольда.
Коммерц прищурился и вставил в глаз висевший на шее монокль.
- Чируэлл?
- Да. Мой отец - Дорви Вершитель, но росла я у дяди Стенвольда и училась в Великой Коллегии.
- А, Дорви, - без особой нежности проронил Коммерц; Чи уже привыкла к тому, что ее семью родственники не очень-то жалуют. - Да, твое имя я слышал. Кто это с тобой?
- Сальма… то есть князь Сальме Дин из Сообщества. Он тоже просит вашего гостеприимства.
Сальма тут же склонился в экзотически низком поклоне.
- Из Сообщества, вот как? - Элиас, очевидно, слышал о родной стране Сальмы нечто благоприятное - по меньшей мере сулящее выгоду. - Стрекозиный князь и дорогая кузина Чируэлл… чудеса, да и только. Простите излишнее рвение моих слуг - меня, видите ли, постоянно осаждают далеко не столь желанные гости. Входите, прошу вас.
Чи старалась не называть имен и политических предпочтений, и ее рассказ имел лишь отдаленное сходство с правдой. Стенвольд отправил ее вместе с друзьями в Геллерон по делам. На улице они ни с того ни с сего подверглись нападению каких-то злодеев. Двое из их компании пропали без вести, а они с Сальмой нуждаются в приюте, где могли бы дождаться Стенвольда.
Элиас вопреки ее ухищрениям неплохо читал между строк и смекнул, что отыскать Тото и Танису будет не так-то просто.
- Я велю своим десятникам и факторам навести справки, - пообещал он за обедом. - И назначу вознаграждение. В этом городе существует целое племя, живущее розысками пропавших. - "Пропавших, которые не желают быть найденными", - подразумевали его слова.
- Вот так, открыто? Вы думаете, это разумно? - Чи не сомневалась, что о любых розысках скоро станет известно врагу.
- А как же иначе, дорогая моя? Действовать тайно - это все равно что бродить по людной площади с завязанными глазами, повторяя шепотом чье-то имя. Не беспокойся: я в этом городе человек не последний. У меня семь заводов, рудники - люди ко мне прислушиваются. Друзья будут с вами через каких-нибудь пару дней.
Чи ковырялась в тарелке, видя, что Сальма, несмотря на улыбку, беспокоится не меньше ее. Геллерон огромен, и Осиная Империя, проявившая к ним такой интерес, тоже не дремлет. Вряд ли связи Элиаса Коммерца окажутся сильнее вражеских. При мысли о Тото и Танисе ее сердце пронизывал холод.
12
Тронный зал Синона Половинного, главы Половинного Дома, помещался в мушидской харчевне на Стылой улице. Малия ввела Танису в длинную комнату с низким столом. За ним сидело человек тридцать, но Таниса с первого взгляда определила, что садиться нужно на том конце, который поближе к трону.
Синон был худощав - брюшко у него стало намечаться лишь в последние годы, когда он перестал лично с мечом в руке защищать интересы своей империи. Вырядился он так, будто собрался бежать из города со всем своим достоянием - как, впрочем, и большинство его сотрапезников, кроме нескольких, одетых подчеркнуто скромно. Бандиты щеголяли золотыми цепями, кольцами, амулетами; один даже кольчугу составил из серебряных монет геллеронской чеканки. Однако Синон, весь в золоте и драгоценностях, один стоил больше половины стола - вопрос престижа, как видно.
В полном соответствии со своей кличкой он был метисом - скорее всего от союза нома с бледным таркийским муравином. Удачное сочетание кровей наделило его молочной кожей с серыми мраморными прожилками; темные волосы ниспадали на плечи по арахнидской моде, черные зрачки без радужки плавали в белом ободе. Этот человек наводил ужас и в то же время притягивал.
- А Малия-то с подарком, - сказал он, и все за столом тут же стали поворачивать головы к Танисе. Малия, оставив ее, заняла место по его правую руку. - Поразительно, - весело, но с непроницаемым взглядом продолжал Синон. - Малия говорит, ты не просто хорошенькая, но и драться можешь? Как тебя звать, паучок?
- Таниса, мастер Синон. - Вежливое обращение выскочило у нее само собой, по детской привычке.
- Да еще и воспитанная - редкое сочетание. Ты понимаешь, что Малия перевела свой долг на тебя?
- Так она мне сказала. - Сидящие за столом засмеялись - это не коснулось лишь тех, кто сидел совсем близко к Синону.
- А драться и правда можешь?
- Могу.
- Тогда за этим столом и для тебя найдется местечко. Я слышал, ты нуждаешься в моей помощи? Малия рассказала мне твою историйку, паучок. Помоги мне, а там, глядишь, и я тебе помогу.
Чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, Таниса сощурилась, стиснула кулаки и спросила, глядя на Синона в упор:
- Куда мне сесть?
Вдоль стола прошел одобрительный ропот, но Синон, подняв руку, призвал всех к молчанию.
- Не очень-то восторгайтесь, - предостерег он. - Она еще не знает наших традиций. Садись куда хочешь, паучок, только помни: кому-то придется пересесть ниже, чтобы ты поместилась. А теперь выбирай.
Таниса помедлила. Не станет она прыгать сразу после того, как Синон щелкнул бичом. Что сказал бы на это Стенвольд? Синон принимает ее как бойца… правила геллеронских феодов просты и жестоки. Как становятся полноправным членом такого феода - пролив чью-то кровь, заняв чье-то место?
Не попытаться ли убежать - вон из этого дома, на незнакомые улицы Геллерона? А что потом? В одиночку ей никогда не найти остальных. Нужна помощь, которую может ей дать только этот вор и убийца.
"Они хотят посмотреть, на что ты годишься, - шептал под всем этим еще один темный голос. - Не обмани их ожиданий, доставь себе удовольствие…"
Она прошлась вдоль стола, следя, кто смотрит ей прямо в глаза, а кто нет. На дальнем конце нашлось немало таких, кого она без труда могла бы побить и даже унизить. Сброд, жадно хватающий крохи, которые им бросает Синон… но если уж делать что-то, так в полную силу.
Она вернулась в верхний конец, что было встречено одобрительным гулом. Настоящие представляли собой весьма пестрое сборище: жуканы, муравины, мушиды, арахниды, множество полукровок и несколько трудноопределимых. Здесь все смотрели на нее, не отводя глаз. Помимо побрякушек, их украшали и шрамы: нынешнего статуса они добивались с боем, то же самое предстояло сделать и ей. Даже те немногие, что походили на мирных граждан - механики, счетоводы, соглядатаи и кто там еще, - не боялись ее: на такой случай у них, вероятно, имелись телохранители.
Таниса одарила одной из лучших своих улыбок вожака во главе стола, показывая, что она, в свою очередь, его не боится.
Справа от него сидит Малия; вызвать на бой ее было бы черной неблагодарностью, да и сможет ли Таниса ее победить? Видно, что женщина занимает это место по праву.