Я ПРОСЫПАЮСЬ от кошмара из крови и криков, в котором Полковник смеялся над нами, пока мы дохли перед ним. Пока я поворачивал голову из стороны в сторону, чтобы ослабить судорогу, до меня дошло, что меня разбудил свет дневного цикла. И затем, увидев измятые очертания дальше у стены, я осознаю, что часть кошмара с Роллисом вовсе не была сном. Я вскакиваю на ноги и прогуливаюсь туда, чтобы взглянуть на него. Над его головой кровью небрежно написано слово - "Предатель". Пока я стою там, я ощущаю, как кто-то склонился к моему плечу и, оглянувшись, я узнаю Лори, она смотрит вниз на тело. Разворачивается и смотрит на меня.
- Ты правда думаешь, что он это сделал? - спрашиваю я, наполовину напуганный и наполовину обрадованный тем, что мы сделали прошлой ночью.
- А это важно? - вопросом на вопрос отвечает она, ее невероятные голубые глаза смотрят мне в самую душу.
- Нет, - решаю я, - он никогда не заслуживал последнего шанса, его давным-давно нужно было казнить. Некоторые вещи нельзя прощать. Я удивлен, что это дошло до кучки преступников как мы.
- Правосудие "Последнего шанса" , - мило улыбаясь, отвечает она.
- АДМИРАЛ Бекс, ваш план совершенно недопустим, - произнес иссохший магистр войны, приглаживая складки своей длинной, черной полушинели, - невозможно сравнять с землей Коританорум с орбиты.
- Нет ничего, что нельзя было бы разрушить, магистр войны Менит, - ответил адмирал, самодовольная ухмылка смяла его жесткие, ястребиные черты лица, - это может занять десятилетия бомбардировок, но мы можем уничтожить эту повстанческую крепость и всех в ней.
- Это не выход и вы знаете это, - раздраженно огрызнулся магистр войны Менит, - по древнему декрету, пока стоит Коританорум, Тифон Прайм остается столичным миром сектора Тифон и Высшая Гвардия Тифона освобождена от службы в других мирах. Мое начальство и шагу не сделает, чтобы навлечь опасность на это привилегированное положение.
- Значит, вы отправите еще десять тысяч бойцов на еще одну бойню бесполезного штурма? - резко ответил адмирал Бекс. - Если вы не можете держать свой собственный дом в порядке, возможно, ваше привилегированное положение должно быть пересмотрено. В конце концов, разве можно доверить высшее руководство тому, кто позволил столице пасть перед повстанцами?
- А вы в свою очередь должны быть озабоченны отслеживанием флота-улья Дагон, адмирал, - резко ответил магистр войны, - или вы снова потеряли их след? Оставьте войну на земле нам и просто подвозите нам еще солдат.
- Не беспокойтесь насчет Дагона, генерал, - с ухмылкой уверил его Бекс, - Флот уверяет вас, что вы под хорошей защитой. В конце концов, мы лучшая линия обороны…
- Лучшая линия… - брызгал слюной Менит, его лицо стало красным от гнева, - если бы вы потратили половину ресурсов на завоз сюда полков Имперской Гвардии, от того, что вы выкинули на ничего не стоящих дипломатов по всей галактике, от флота-улья Дагон не осталось бы и следа.
- Вы смеете предполагать, что великолепный Флот Империума должен работать не более чем прославленным курьером? - зарычал адмирал флота Бекс. - Вы - Гвардия, даже не представляете себе, совсем не представляете, насколько велика галактика. Без Флота, даже сама могущественная Терра пала бы уже тысячелетия тому назад. Что ж, пусть так и будет. Вы можете расходовать столько душ Имперской Гвардии, сколько посмеете, и это будет вашей глупостью, я не несу за это ответственности.
Глава пятая
Хладная сталь
+++ Операция Сбор почти завершена. +++
+++ Хорошо. Жду вас в скором времени. +++
Я вижу примерно пять метров перед собой, после чего мой взор упирается в кружащийся снег. Я туже стягиваю капюшон своей зимней шинели вокруг лица своими тяжелыми перчатками, и медленно, но упорно тащусь в снегу по колено. В конце концов, оказалось, что наши "Химеры" здесь внизу бесполезны, местные использовали транспорт из шасси "Химеры", поставленной на лыжи, с гигантским турбовинтовым двигателем. Всего лишь километр или два от обогреваемой посадочной площадки до входа на заставу Эпсилон, где мы присоединимся к другому штрафному легиону, но я уже выдохся от усилий. С заставы Эпсилон мы должны будем промаршировать и задержать продвижение орков в горах, более чем в пятидесяти километрах от того места, где мы находились в данный момент. Мы не ждем, что выживем. Мы должны будем просто купить время для организации обороны. Две застава уже были захвачены зеленокожими и нас забросили, чтобы мы остановили их продвижение.
Маршрут не особо сложен, под горку вдоль долины к главному входу на станцию.
Прямо передо мной маячит длинная шинель пробирающегося по снегам Полковника, почти скрытая из вида кружащимся снегом. Рядом с ним едет капитан Олос из Крагмирской Имперской Гвардии, восседая на огромном, длинноволосом, сером четвероногом животном, которого они называли "плугфутом". Я мог понять почему: массивные лапы четырех ног имеют роговые наросты, которые прорезаются сквозь сугробы снега. Капитан завернут с головы до ног в густой темный мех, обвязанный и опоясанный мерцающей темной кожей вокруг талии, бедер и бицепсов. Он склонился с седла на высокой спине плугфута и разговаривает с Полковником, и я пошел чуть быстрее, чтобы послушать, о чем они говорят.
- Я отправил одного из своих бойцов вперед, чтобы он рассказал на Эпсилон, что мы почти добрались, - сквозь свирепый вой ветра орет Олос. Его лицо обветренно от постоянных патрулей в таких суровых условиях, кожа коричневая и загрубелая от постоянного нахождения в холоде.
- Сколько еще идти? - орет в ответ Полковник, сложив руки рупором вокруг рта, чтобы перекричать завывающую бурю. На нем толстая черная шинель, огромный шарф обернут вокруг подбородка и фуражки.
- Около пятисот метров, - громко отвечает капитан, - полчаса марша и мы на месте.
- Зачем посылать всадника? Почему просто не передать им сообщение связью? - спрашиваю я, тыкая пальцем за плечо на всадника слева, несшего огромную комм-станцию на спине.
- Сейчас сезон штормов, - орет в ответ Олос, - с южных полярных регионов поднимается какая-то странная хрень, которая портит комм-передачи на любой дистанции больше двухсот метров. На каждой заставе есть астротелепат для связи с передающими спутниками на орбите. Летом не все так плохо, но орки выбрали самое худшее время для вторжения.
Кто-то тащится ко мне, и я смотрю на Лорона, его бледное, почти синее от холода лицо, виднеется из-за отороченного мехом капюшона. Как и на остальных, на нем длинная, серо-коричневая шинель, которые мы получили, когда спускались на шаттле. Он держит лазган в громоздких рукавицах, сшитых из того же материала.
- Какого черта кому-то пришло в голову жить в таком месте? - стуча зубами, вопрошает он. Олос пару раз тыкает пальцем в землю.
- Ансидиум девяносто, - отвечает он с усмешкой, - под скалами миллионы тонн руды с ансидиумом.
- Чем так чертовски полезен этот ансидиум девяносто? - спрашиваю я, размышляя, что может быть такого важного, чтобы три миллиона человек жили в таких негостеприимных условиях.
- Из него производят каталитическое веществе для плазменных реакторов, - говорит он, найдя среди своих покрытых снегом седельных сумок кобуру и доставая плазменный пистолет, - для начала, это один из самых стабильных элементов воспламенения для плазменного оружия. Говорят, что плазменное оружие, произведенное из ансидиума добытого на Крагмире, имеет только сорок пять процентов отказов.
- Кажется, вы слишком непринужденно болтаете с осужденными преступниками, - вставляет Полковник.
Я не вижу его лица, но думаю, что он одарил капитана одним из своих суровых взглядов.
- Они служат в наказание? - спрашивает капитан, засовывая плазменный пистолет обратно.
- Да, - секунду обдумав, отвечает Полковник, - они искупают свои грехи.
- Тогда они по мне, - со смехом отвечает Олос, - а вот шатающиеся вокруг не осужденные и не наказанные преступники меня беспокоят! Когда нас так осаждают орки, я рад любой помощи, которую могу получить!
- Вы считаете, что двадцать два человека смогут сильно помочь? - спрашивает Лорон, вылезая из особенно глубокого сугроба.
- Последний раз Крагмир атаковали около семи лет тому назад, - отвечает он нам, - десять человек удерживали заставу Гамма от корсаров шесть дней. В нужной ситуации десять человек лучше, чем сотня.
- Поверю на слово, - бормочет Лорон, отставая от нас.
НЕСКОЛЬКО десятков человек работают во входной камере, когда мы проходим через огромные двойные ворота заставы. Половина из них останавливается и смотрит на нас. Есть только одна вещь, которая меня раздражает больше всего остального, это косые взгляды. Я не знаю почему, можете называть это раздражительностью, если угодно, но почему все, прокляни их Император, столь любопытны, когда мы рядом? Хорошо, не каждый день "Последний шанс" оказывается у их порога, но разве я таращусь как какой-нибудь криволобый идиот, когда вижу что-нибудь, чего не видел раньше? Конечно, нет. Я имею в виду, что у меня есть некоторое самоуважение. Наша репутация, кажется, бежит впереди нас все сильнее и сильнее в эти дни. Я не уверен, раздражает это или забавляет Полковника. С одной стороны, чем больше людей слышали о нас, тем выше была наша ценность в качестве устрашения. С другой же, некоторые люди видели в нас почти героев, и он явно не желал, чтобы обычный гвардеец думал, что это своего рода очаровательное продвижение в карьере. Если они так думают, то они чертовски глупы. Лично мне наплевать и на то и на другое, покуда они не пялятся на меня, словно я какой-то экспонат в цирке уродцев.