- Вечно ты что-нибудь новое придумаешь, - посетовал Лампи.
- Ничего в этом нового нет. Мне и раньше доводилось такое делать. - Роун, пошатываясь, поднялся, ноги и руки были как ватные.
- Ты сидел в этой позе все время, пока я отсутствовал?
Роун потопал ногами, сделал несколько упражнений руками, чтобы разогнать кровь.
- Только вот, понимаешь, я не очень чувствую, как в этих путешествиях течет мое время. Мне-то казалось, что прошло всего несколько минут!
Лампи усмехнулся.
- Ничего удивительного, что у тебя ноги и руки затекли, - меня здесь весь день не было. Видел что-нибудь интересное в своих скитаниях?
- Ворона видел. С фандорами. Никак в толк не возьму, почему он оказался с ними? Они вроде как к схватке с кем-то готовились.
- Они далеко были? Роун покачал головой.
- Не знаю. А еще я тебя видел с Мизой.
Но вместо смущения или неловкости, которые он ожидал увидеть, Лампи опечалился.
- Прости. У вас что-то не заладилось?
- Да нет… Она учила меня их языку, он просто потрясающий. К концу дня мы уже стали немного понимать друг друга.
- Что же тогда физиономия у тебя так вытянулась?
Роун подумал, что встреча с Мизой вызвала у Лампи воспоминания о Лелбит, но в голосе друга ему послышалось совсем не сожаление.
- Что случилось? Мне надо это знать.
Лампи поднял голову, пристально посмотрел Роуну в глаза и заговорил с необычайным волнением:
- Все дело в том набеге кровопийц на Праведное…
- В тот день я многих из них сбросил со стены. Мы сражались за наши жизни.
- Они тоже, - ответил Лампи. - Правитель Брак пытался отравленной водой из озера затопить их туннели. Это случилось, когда их мужчины были на поверхности. Браку как-то удалось найти вход в один из их туннелей, и он распорядился закачать туда смертоносной воды. Погибли сотни хроши, в основном женщины и дети. Когда мужчины вернулись и узнали о случившемся, они обезумели от ярости и горя. Вот тогда-то они и решились на то, чего никогда раньше не делали.
Роун был потрясен. Он на себе испытал коварство и жестокость правителя и прекрасно понимал, что тот способен на массовое убийство. Все, что он знал о том сражении, оказалось ложью, и, хотя он не сомневался в истинности слов Лампи, ему надо было вернуться к событиям того дня, чтобы сопоставить свои воспоминания с тем, о чем поведал ему друг.
- Вот, значит, почему кровопийцы оказались настолько неподготовленными к сражению - у них были только лестницы для штурма крепостных стен. А боли они, казалось, не чувствуют из-за того, что обезумели от горя…
- Одной из убитых была мать Мизы. А сама она не смогла удержать отца от участия в битве. Он одним из первых влез по лестнице на стену.
- Я помню… - подавленно сказал Роун.
- Почти никому из кровопийц не удалось спастись от наемников. Тех, кого они после битвы нашли живыми или мертвыми, побросали в озеро. Но один из молодых воинов, которому удалось вернуться живым, рассказал Мизе, что человек, одетый не в такие, как у остальных, одежды, оттолкнул от стены лестницу, по которой поднимался ее отец, он упал и сломал себе шею.
Тяжелый взгляд Роуна неподвижно уперся в земляной пол.
- Он говорил обо мне. Это я убил отца Мизы.
ТОСКА
РУЧКИ ДВЕРИ ДАРИЯ КОГТИ УКРАШАЮТ,
НО НИКТО СПРОСИТЬ НЕ СМЕЕТ,
ЧТО ТЕ КОГТИ ОЗНАЧАЮТ.
НУ А МНЕ ОДИН ЧУДАК КАК-ТО НАШЕПТАЛ:
"ТЫ НЕ БОЙСЯ ЭТИХ ЛАП,
КОГТИ ИХ - СОВСЕМ НЕ ТО,
ЧТО ТЫ ПРЕДПОЛАГАЛ".
ПРЕДАНИЯ СКАЗИТЕЛЕЙ
Стоув просыпалась, будто постепенно вылезала из кокона сна - образы привидевшихся ей кошмаров прилипчивыми тенями еще бродили в голове. Всю ночь напролет ее навязчиво преследовали картины всей ее жизни с того времени, как она себя помнила, причем в них все время безжалостно вторгались жуткие звуки, какие-то крики и отблески пожарищ, от которых ее охватывал ужас. Почему же это происходило с ней именно теперь? Как будто что-то бередило именно те воспоминания, которые ей так хотелось забыть.
Она не двигалась, не поднимала отяжелевшие веки. А что, если кто-нибудь об этом узнает? Что, если во сне она кричала? Девочка прислушалась. Кто-то был рядом с кроватью. Гвинет? Нет, дыхание человека было другим: Гвинет дышала часто, но неглубоко, а тот, кто сидел рядом, дышал глубоко и размеренно. Значит, Гвинет рассказала кому-то о том, что ночью она кричала. Зачем? Уж лучше бы помалкивала, потому что тогда она должна была бы признаться, что давала Стоув вино, а за это ее ждало неминуемое наказание. Получается, что девочка творила во сне такое, что очень испугало служанку. Кому же она решилась об этом рассказать? Вот в чем вопрос.
Стоув чуть-чуть приоткрыла глаза, ровно настолько, чтобы разглядеть силуэт Виллума. Это хорошо. Значит, в контролируемых мозгах Гвинет сохранилась доля здравого смысла. Если повезет, Виллум ее поймет. Он сможет ее защитить. Продолжая лежать неподвижно, Стоув разглядывала желтый балдахин над кроватью и думала над своим положением. Полоска света пробивалась сквозь тяжелые шторы, значит, было уже где-то около полудня.
- Ты долго здесь сидишь? - спросила Стоув.
- Как известно, время - понятие относительное. Поэтому мне кажется, что я здесь сижу с тобой совсем недолго.
Но по синякам под его опухшими глазами девочка поняла, что он с ней, наверное, всю ночь просидел.
- Мне кажется, что-то было не то с этим вином.
- Стоув, - тихо сказал Виллум, придвинувшись к кровати, - когда я сюда пришел, тебе что-то снилось, ведь так?
Он улыбался усталой, но доброй улыбкой. Может быть, ей станет полегче, если она ему обо всем расскажет? Девочка кивнула.
- Я вспоминала во сне о том, как человек в красной маске передавал меня клирикам. И фургон, на котором меня сюда привезли. Раньше я никогда не пробовала мороженое…
- Не всех детей сюда так доставляют, - Виллум нахмурился, будто раздумывал над какой-то затейливой загадкой. Потом перевел на нее озабоченный взгляд и негромко сказал: - Но за жизнь твою они опасались. Ты была очень худенькой и бледной, все время молчала. О моих способностях воспитывать детей доложили Дарию, и он сказал мне тогда, чтобы я встретился с тобой.
- И ты мне показал разные игры со скакалками и смог меня разговорить.
- Я попытался, но это не сработало. Ты была не в себе, тебя насильно вырвали из твоего мира, и в тебе все еще кипела ярость. Она подсказывала тебе единственное средство сопротивления Владыкам - отказ выполнять их желания. Ты их попросту игнорировала, полностью замкнулась в себе, ни на что не реагировала. Кордан тогда сказал, что лучшим средством вывести тебя из этого состояния станет снадобье, а я мог ему на это ответить лишь тем, что тебе нужно время. Я знал, что постепенно ты придешь в себя. Но, - Виллум печально улыбнулся, - время - понятие относительное. Владыкам тогда показалось, что мое предложение чревато серьезным риском. А что, если твое состояние будет только ухудшаться, и ты умрешь? - спрашивали они. Дарий тогда признал, что снадобье - опасное средство, но в твоем случае необходимое.
- Не столько необходимое, - возразила девочка, - сколько целесообразное.
- Да, результаты его применения последовали незамедлительно. Но, по большому счету, эта целесообразность чревата непредсказуемыми последствиями. У тебя отняли детство и привили нездоровую зависимость. Стоув, ты была без сознания двое суток. Временами пульс у тебя почти не прослушивался.
Стоув смотрела на него с недоумением.
- Не может быть… - Ей казалось, что она лишь ненадолго сомкнула глаза.
- Скажи мне, Стоув, я когда-нибудь тебя обманывал?
Значит, они знают. Все они об этом знают. Станут задавать вопросы, проводить расследования. Ей не удастся скрыть правду об энергии, которую она впитала, проходя сквозь Стену, и которая была ей так нужна, чтобы одолеть соперников.
- Я хочу помочь тебе, Стоув.
- Хороший мой Виллум, добрый Виллум, почему ты решил стать моим другом?
- Я научу тебя, как избавиться от твоей зависимости от снадобья.
У Стоув все внутри похолодело.
- А Дарий это одобрит? - недоверчиво спросила она.
- Дарий обратил внимание, что за последние четыре месяца Кордан затребовал в три раза больше снадобья, чем раньше. Причем большая его часть была израсходована на тебя. Кордан оказался никчемным учителем. Его функции приостановлены до тех пор, пока ты окончательно не поправишься.
Итак, тупик… Если ей перестанут давать снадобье, она не сможет больше бывать в Краю Видений. Значит, ее лишат возможности подпитываться энергией от Стены. Но Виллум предлагает оградить ее от вопросов, недвусмысленно возложив всю вину на Кордана и снадобье. Сыграв уготованную ей роль, она сможет остаться в живых, чтобы в итоге выиграть. Ей выть хотелось от отчаяния, но вместо этого она лишь вздохнула, тоскливо и смиренно.
- Ты всегда присматриваешь за мной, Виллум, всегда знаешь, что мне хуже, а что лучше. Сколько, по-твоему, это может занять времени?
- Это вопрос лишь нескольких недель.
Недель!
- Ну что ж, тогда все в порядке, - согласилась Стоув.
Чем скорее они убедятся, что она поправилась, тем быстрее ей удастся вернуться к Стене.
Она изобразила на лице усталую улыбку и тонкими пальчиками коснулась руки Виллума. Самым своим искренним тоном она застенчиво произнесла:
- Спасибо тебе, Виллум, за то, что ты на моей стороне. За то, что вселяешь в меня надежду.