***
Равашоля захлестнула волна страха, когда он заглянул под капюшон Урци, где светились три глаза. Рядом с верховным адептом Паллант казался карликом. В животе у него заныло, внутренности сжались в комок от одной только мысли: он допустил ужасную ошибку, придя сюда.
- Для Хоруса? - выдохнул Равашоль.
- Его самого, - ответил Урци. - Доспех будет отправлен в систему Исстваана со дня на день. По-моему, пришло время раскрыть карты, Паллант, не правда ли? Ты нас очень напугал, когда скрылся от протекторов адепта Хрома. У нас не было ни малейшего понятия, что может взбрести тебе в голову, ведь соглашение с Воителем слишком важно, чтобы позволить какому-то мелкому адепту третьего класса расстроить наш пакт. Я вроде бы уже упоминал о последствиях?
- Вы нарушаете приказы Императора… - проговорил Равашоль.
- Мой дорогой Паллант, если бы речь шла только о приказах! И хотя твоя эскапада нас встревожила, мне не следует объяснять тебе что-либо. Скажу лишь, что время Императора закончилось, и во Вселенной грядет новый порядок.
- Новый порядок? - отступил назад Равашоль. - Это ересь! Предательство! Императору…
- Императору конец, - перебил его Урци. - Он ограничивает наш прогресс бессмысленными запретами, указывает, что можно исследовать, а что - нет. Указывает нам! Тем, кто обеспечивает его войска оружием и амуницией! А где был Император, когда Древняя Ночь поглотила Марс? Нет, когда Император завоюет Галактику, он обернется против нас и присвоит себе все наши технологии. Мы для него лишь вассалы, и не более.
Каждое новое слово бывшего мастера повергало Равашоля во все больший ужас, особенно теперь, когда он понимал: то, что ему стало известно относительно проекта "Каба", - всего лишь деталь, приподнявшая завесу над заговором, равного которому и вообразить-то нельзя, не то чтобы припомнить в истории.
- Я вам этого не позволю, - пробормотал адепт третьего класса. - Я не позволю вам вовлечь Механикум в предательство.
- Ты не позволишь нам? - рассмеялся Урци. - Мальчик мой, да ведь все уже свершилось.
- Вы не оставляете мне выбора, - сглотнул Равашоль. - Сервитор, уничтожить его!
Последний сервитор подбоченился, плазменный излучатель на плече развернулся в сторону старшего адепта, орудийная спираль загудела, сосредоточивая энергию, пока прицельные лазеры танцевали на бронзовой маске Урци.
Но прежде чем сервитор успел открыть огонь, сверкнула вспышка ослепительного белого огня и из корпуса сервитора брызнул столп крови и масла. Равашоль попятился от своего охранника, издавшего механический скрип отчаяния. Масло воспламенилось, и теперь вся правая сторона сервитора пылала.
В воздухе Паллант заметил скользящую фигурку техножрицы-ассасина с мечом, оставляющим за собой тонкий след горящей плазмы. Охваченный огнем сервитор даже попробовал прицелиться в ассасина, но оружие его уже не функционировало.
Равашоль наблюдал, как неумолимый убийца несется над полом. Горящий сервитор, двигаясь замедленно, будто против течения, развернулся лицом к ускорившемуся противнику. Теперь он годился лишь для рукопашной. Оставшаяся рука была облачена в энергетическую рукавицу. С ней-то телохранитель и сделал неуверенный шаг вперед, пытаясь защитить своего хозяина. Равашоль бросился бежать к безнадежно далекому выходу из зала, когда ассасин мелькнула над гибнущим сервитором, с легкостью увернулась от его неуклюжего выпада и одним небрежным движением снесла ему голову.
Паллант плакал на бегу, прекрасно осознавая, что обречен, и тем не менее не останавливался. Он пробежал мимо рядов блестящих доспехов, которые, увы, его не защитят.
С каждым своим гулким шагом он ждал, что еще вот-вот - и его настигнет удар меча или же выстрел. Дверь приближалась, в панике адепт бросил взгляд назад и заметил, что адепт Урци с ассасином стоят над полыхающими останками боевого сервитора.
"Почему они меня не преследуют?"
Равашоль выбросил странный вопрос из головы, минуя серебристые залы своего бывшего пристанища: благо память позволила ему безошибочно воспроизвести весь путь, приведший в этот оплот предательства. Многочисленные адепты и техники с любопытством оглядывались, когда он пробегал мимо. Его цель - громадные входные ворота в кузницу. Поэтому все остальные не стоят ни малейшего внимания.
Наконец-то он выскочил за ворота, где еще недавно просил укрытия в храме-кузнице. Каким глупцом он был, думая, что Урци чтит древнее право, когда весь Механикум втянут в измену. Великие врата были открыты, и орел, выгравированный на их створах, уже казался серьезнейшим оскорблением. Равашоль выбежал в жар марсианской ночи.
И еле смог затормозить перед машиной Каба.
***
- Привет, Паллант, - поздоровалась машина. - Рад тебя видеть.
Наконец машина могла самостоятельно передвигаться. Равашоль заметил, что ее сферический корпус установлен на широком гусеничном шасси. Каба возносился над адептом, его могучие конечности были направлены в небо, а гибкие щупальца-манипуляторы плавно змеились в воздухе. Сенсорные блистеры горели матовым янтарным огнем. Как бы Равашолю ни хотелось бежать, а внутренний голос подсказывал, что таким образом он только ускорит смерть.
- Откуда ты здесь взялся? - осторожно поинтересовался адепт.
- Я искал тебя, Паллант, - ответила машина.
- Зачем? - спросил Равашоль.
- Мне казалось, мы друзья.
Мысли адепта пустились вскачь. Неужели Каба сбежал из кузницы Луки Хрома, словно животное в поисках пропавшего хозяина?
- Мы друзья! - вскричал Равашоль. - Да-да, самые что ни на есть друзья!
- Тогда почему ты хочешь меня уничтожить?
- Уничтожить? Я никогда такого не говорил!
Сенсорные блистеры Кабы гневно залились алым цветом.
- Ты считаешь меня опасным созданием и не веришь в возможность моего существования. Недопустимость моего существования равнозначна моему уничтожению, а я умирать не хочу. Я не заслужил смерти.
Равашоль молитвенно вскинул руки:
- Но теперь-то ты должен понять, что меня просто беспокоило появление такого создания, как ты.
- Адепт Хром рассказал мне о вашем с ним разговоре, - прорычала машина. - О том, что ты считаешь меня незаконным и неправильным созданием.
- Ну, в каком-то смысле… так и есть, - согласился Равашоль, все еще надеясь воззвать к машинной логике. - Император запретил эксперименты с искусственным интеллектом.
- Но из твоих рассуждений неминуемо следует вывод о необходимости моего уничтожения, - заметил Каба. - Этого я не могу допустить. Естественное право и желание каждого разумного существа - защищаться от причиняемого ему вреда.
Равашоль сделал шаг назад от машины и оцепенело смотрел, как из-за ее широкого корпуса выступает верховный адепт Лука Хром. Вот почему Урци с ассасином позволили Равашолю покинуть храм.
"Им всем хотелось узнать, сможет ли Каба убить меня…"
Паллант Равашоль услышал шаги и, обернувшись, увидел своего бывшего мастера возле железных ворот. Урци кивнул, и массивные поршни зашипели, наглухо закрывая блестящие створы ворот.
Равашоль упал на колени и снизу вверх смотрел на подкатившую машину, наставившую на него оружие. Адепт Хром встал рядом с Кабой.
- Давай. Я не смогу вас остановить. Но ни одно из ваших деяний не останется безнаказанным.
- В этой Галактике, - покачал головой Хром, - не существует ни наказаний, ни поощрений, адепт Равашоль. Одни лишь сплошные последствия.
- Что ж, надеюсь, последствия вашего предательства не обойдутся Марсу слишком дорого.
- Это уже решать Воителю, - ответил Хром и кивнул Кабе.
Равашоль взглянул на рдевшие сенсорные блистеры и увидел в них лишь холодный, не поддающийся эмоциям разум, который не имел никакого права на существование и в один прекрасный момент обратит оружие против своих хозяев. Так же, как он, собственно говоря, собирался поступить прямо сейчас.
- Прощай, Паллант, - целясь, произнесла машина.
Равашоль закрыл глаза, и его мир обратился в пламя.
Гэв Торп ПОЛЁТ ВОРОНА
Кровавый смерч пронесся по пустынному склону, его яростный рев – сотня тысяч глоток, вопящих от злости и боли. Алые ветра обратились бушующим адом, воспламенив все вокруг. Небо горело, и воздух заполонило множество темных очертаний, их крылья охвачены огнем, из черных перьев сыплются искры. Умирающие крики стали карканьем воронов, усиливающаяся какофония, в которой утонул вой бури.
Пот катится градом, сердце бешено колотится. Марк Валерий с задыхающимся криком вырвался из мучительного сна. Кровь и огонь. Всегда одно и то же. Огонь и кровь. Он скинул с себя промокшее одеяло, рециркулируемый воздух Освобождения оставил на его пересохших губах тонкий слой соли. Валерий закашлялся и протер глаза, когда увидел, как в тенях его комнаты продолжают кружиться вороны. Отдаленное эхо тех отчаянных криков все еще отражалось от голых металлических стен, словно насмехаясь над ним.
Дрожа, Валерий слез с кровати и побрел к душевой кабинке. Он потянул медную цепь, и на него хлынула едва теплая вода, смывая усталость. Он быстро обтерся жесткой мочалкой и втер воду в кучерявые каштановые волосы. Как и большинство вещей на Освобождении, вода подавалась дозированными порциями. После того, как положенная ему доза длительностью в сорок пять секунд окончилась, Валерия посетила мысль воспользоваться и второй дневной частью, но он тут же откинул идею. После целого дня в удушливом воздухе искусственной обители Освобождения дневной душ был жизненно необходим, чтобы смыть с себя накопившуюся за день грязь. Без него он попросту не сможет заснуть.