Глупость этих слов была очевидна – аскетизм Клеверова стал поговоркой. Руал произнес свою фразу лишь потому, что хотел сказать что-нибудь оскорбительное, но мысли его, к несчастью, не шли дальше определенных вопросов…
– Действительно, – злобно добавил Рагнер. – Развлекается с девкой, а мы…
Уильям поперхнулся, поняв по лицу Клеверова, что ему выбьют зубы прежде, чем он закончит фразу.
– Андрей Николаевич! – крикнула Елена. – Не нужно! Я умоляю вас!
И Клеверов сдержался, но после до конца дня не произнес больше ни слова.
III
Потом потянулись долгие тоскливые дни. Суровые ландшафты, темно-синее небо и огромный Рубин действовали угнетающе. Люди становились все раздражительней и нетерпимей друг к другу. Елена все больше боялась оставаться с кем-нибудь наедине. Большую часть времени она проводила теперь в лаборатории, куда Рагнер ежедневно доставлял новые образцы.
– Где же ваш шеф, Билл? – однажды спросила его Елена.
– Соскучились, что ли? – хмуро ответил тот. – Шатается где-нибудь по горам, где же ему еще быть?
– Больше не дерется? – вновь спросила девушка.
Рагнер рассердился и ушел, хлопнув дверью. Елена вздохнула и, закрыв лабораторию, вышла из вспомогательного корпуса станции. Рубин, все больше темнея, опускался к горизонту. Девушка пошла вдоль берега озера, следом покатился маленький пушистый комок – щенок, подаренный Елене одним из поклонников накануне отлета экспедиции. Князева взяла щенка на руки и опустилась на плоский камень у самой воды.
– Мы слишком увлеклись локальными исследованиями, – вдруг услышала Елена голос командира. – А результатов практически не получено никаких. Мы обнаружили лишь два десятка видов примитивных животных, да несколько тривиальных насекомых.
– Я думаю, Гран, будет слишком рискованно лететь сейчас вглубь материка, – девушка вздрогнула – голос принадлежал Клеверову. – Было бы преждевременно делать выводы, но нам с вами следует опасаться Вега и его компании.
– Что вы имеете в виду, господин комиссар?
– Похоже, я встречался с Вегом прежде, и, кажется, он меня узнал. При необходимости вы можете положиться лишь на Рагнера, Крейга и врача. Первый страдает недостатком интеллекта, двое других – некоторой робостью. Ну, а в целом, – в голосе Клеверова зазвучала ирония, – они дополняют друг друга.
– Вег-человек Мелиора Мелана? – спросил командир.
– Думаю, что так.
– А Князева? – снова спросил Вейчл.
Елена затаила дыхание. Но Клеверов не колебался ни минуты.
– Славная девочка, – ответил он. – На удивление… Вы знаете, Гран, при существующем положении вещей со мной может случиться все что угодно. Вы должны ясно сознавать это и при необходимости без моей помощи привести корабль к Земле. Фактически, мы заблудились в пылевом облаке, Рубин обладает огромной пространственной скоростью, а координаты его нам неизвестны. Словом, нет никаких данных для астронавигационных исчислений.
– Я опасался, что мы не сможем выбраться отсюда.
– На "Кванте", в шкафу моей каюты, вы найдете электронную записную книжку с расчетами режимов надпространственного полета. Помните, что необходимо сделать поправку на время, проведенное здесь. При ошибке вы попадете в другой пространственно-временной континуум. И еще… Я сожалею, что доставил вам так много неприятностей…
– Да что вы, господин комиссар!
Щенок неожиданно спрыгнул с колен Князевой и побежал прямо к Клеверову, выдав девушку с головой. Инженер наклонился и поднял мягкий шелковистый шар. Елена вышла из своего укрытия. Вейчл только покачал головой.
– Какой у вас замечательный пес, Лена, – весело сказал Клеверов. – Как его зовут?
– У него странное имя – Тер.
– Тер – это порода. Ну, раз вы его так зовете, пусть будет Тер, – инженер опустил щенка на землю. – Он будет большой и сильный, так что оправдает свое имя.
– Будет как настоящая большая собака? – наивно спросила Елена.
– Больше, Лена, гораздо больше, примерно как хороший теленок. Это неземная порода и, строго говоря, вообще не собака. Теры очень сильны, преданны и умны. Растут быстро, а живут долго, как люди, – Клеверов повернулся к командиру. – Позднее мы еще обсудим с вами некоторые вопросы.
Вейчл кивнул и взглянул на Князеву:
– Эллен! Содержание нашей с комиссаром беседы не должен больше узнать никто.
Командир направился к станции. Елена проводила его взглядом и, с минуту помолчав, сказала:
– Андрей Николаевич, Вейчл назвал вас комиссаром…
– Я действительно комиссар охраны межзвездных трасс, – устало ответил Клеверов. – Вы смотрели известный видеосериал "Звездные Судьи"?
– Да, конечно, – кивнула Елена. – Он вызвал сенсацию, особенно когда сообщили, что главный герой, Сеймур Лейк – реальный человек.
– Три года я работал под этим именем, Лена.
В глазах девушки появилось выражение ужаса, невольно она отступила на шаг от своего собеседника. Клеверов горько усмехнулся и медленно пошел прочь. Через несколько минут Князева нагнала его.
– Простите, Андрей Николаевич, это страшно… Вы прошли через ад и сотни раз рисковали жизнью…
– Да кому она нужна, моя жизнь? – холодно произнес Клеверов. – Я решился взяться за эту работу, движимый лишь единственной целью – внести в свое существование хоть какой-нибудь смысл. Но довольно об этом, Лена. Человеческая жизнь, в ряде случаев, и без того ужасна, не следует вносить в нее чужие страдания. Видите, вас ищет Крейг. Бегите к нему – с ним будет просто и спокойно.
Уходя, он кивнул подошедшему бортинженеру.
– Как вы думаете, Крон, – тихо сказала Елена. – Может ли быть несчастлив щедро одаренный природой человек?
– Был бы мученик, Эллен, а страдания всегда найдутся, – чуть улыбнулся Крейг. – Вы что, обидели нашего красавца? У него вид как на похоронах.
– Кажется, ему очень плохо, – задумчиво произнесла Елена.
– Ничего, Эллен, мы с вами его быстро расшевелим, только не переживайте.
– А вы не боитесь?
– Конечно, боюсь. Ну, я думаю, вы заступитесь за меня?
– Вы же мужчина, Крон, а просите защиты у женщины, – рассмеялась Елена.
– Не хочется, Эллен, связываться с человеком, который ударом кулака пробивает двухдюймовую доску, а ребром ладони разбивает камни. Все это я видел собственными глазами. Судя по результату, с Биллом он обошелся очень корректно.
Рано утром Елена и Крейг встретились у стоянки катера. Через несколько минут подошел Клеверов. Неизменно элегантный, чуть бледный после трехчасовой утренней тренировки.
– Чему обязан чести? – с иронией спросил он.
– Вот, решили сопровождать вас, – ответил Крейг.
– Очень снисходительно с вашей стороны, – усмехнулся Клеверов и жестом предложил им занять свои места.
Елена не заставила себя просить дважды, Крейг же не шелохнулся.
– Я хотел спросить у вас, Андрэ, – сказал он. – Вам ни о чем не говорит имя Сеймур Лейк?
Клеверов взглянул на сидевшую в рубке катера Елену. Девушка покачала головой.
– Я услышал его сегодня утром, – продолжал бортинженер. – В разговоре между Вегом и Редли. Речь шла о вас.
– Спасибо, Крон. Теперь сомнений нет… Садитесь же!
– Я буду третьим лишним, – рассмеялся Крейг.
– Скорее, напротив, – чуть улыбнулся и Клеверов. – Тем более, что я не соперник вам…
День прошел незаметно. Клеверов бродил среди скал, поглядывая на наручные анализаторы и делая пометки в электронном блокноте. Елена, следуя за ним, иногда собирала мелких представителей флоры и фауны (из тех, что упустили автоматы). Клеверов был неизменно ровным, внимательным, хотя почти все время молчал, и разговоры их не шли дальше работы. Также прошел и второй день, и еще несколько последующих. Елена стала брать с собой Тера, и щенок теперь не отходил от Клеверова, уже считая его своим хозяином. По утрам девушка старалась не опаздывать, но Андрей неизменно дожидался ее у причала. С удивлением Елена отметила, когда, наконец, стал исчезать ледяной холод в глазах этого человека, что он выглядит порой совсем юным, намного моложе своего ровесника Крейга.
– Вам нравится этот мир? – однажды спросила девушка Клеверова, пытаясь найти тему для разговора.
Молодой человек окинул взглядом суровые безмолвные скалы, обступавшие долину, вгляделся в бездонное темно-синее небо и только тогда посмотрел Елене в глаза.
– В нем есть своя неповторимая красота, – задумчиво произнес он. – Багряные тона – словно свет угасающей зари – источник безотчетной печали. Может быть, здесь как нигде, находясь в одиночестве, человек почувствует ничтожество собственных страстей, и это откроет ему путь к нравственному совершенствованию и познанию самого себя.
– Вы любите одиночество? – решилась спросить Елена.
– Большую часть детства и почти всю юность я был одинок, – ответил Клеверов, глядя куда-то вдаль. – Хотя всегда рядом были люди. Временами мне казалось, что я наконец вырвался из этого все сжимающегося кольца, но это был лишь самообман, не более. Видимо, одиночество – это скорее свойство натуры, а не среды. Порой в печали мы находим утешение, а в страданиях – горькую радость. Может быть, поэтому не столь уж сложно пренебрегать собственными желаниями.
Он замолчал, продолжая смотреть на далекие остроконечные вершины гор.
– А женщины, Андрей Николаевич? – с болью спросила Князева.
– Неужели они не вносят в вашу жизнь радость и смысл?
– У меня нервная, впечатлительная натура, Лена. Периодически я страдаю головными болями и бессонницей, и то, и другое является следствием общения с людьми. Я мало сплю, мало ем и очень много двигаюсь. Движение – одна из немногих радостей моей жизни.
– Вы не ответили, Андрей Николаевич.