Но "всегда" не получилось. Как всегда, в общем. Ганс усмехнулся невольному каламбуру и осторожно, чтобы не потревожить ветки кустов, в которых он лежал, пошевелился, приминая палую листву, вздохнул и вновь взялся за бинокль - приятные воспоминания, конечно, греют душу, но рекогносцировку за него производить никто не будет. А вообще-то не так уж все и плохо. Их батальон для проведения операции объединили с мотоциклетным, оставшимся без командира, в одну боевую группу под командой Бестманна. На усиление дали роту ПТО, роту легких зениток и батарею штурмовых орудий - можно и повоевать. Правда, все части изрядно потрепанные и, в отличии от гренадерских полков, практически не получали пополнений с начала компании, если не считать вернувшихся в строй раненных. Зато в группе собрались сплошь аlte кnochen - ветераны. А у иванов сейчас не войска, а оборванцы какие-то - экипировки почти нет, да и та, что есть - паршивая. Воевать вообще не умеют. Те, что за Днепром остались, покрепче были. И морды у последней партии пленных какие-то странные - кавказцы вроде бы, если разведсводкам верить. Хотя какая собственно разница? Хоть папуасы! Пострашнее видали! Вспомнить хоть марокканцев и сенегальцев из французских колониальных войск. Все равно всех покрошим, кто в плен сдаться не успеет…
Ганс оторвался от бинокля и, прервав нить своих размышлений, повернулся к Русту:
- Ну, что скажешь, Дитер?
- Я только несколько пикетов заметил. Нормальной обороны нет. Одиночные окопы только. Может дальше в балке есть войска, но отсюда мы их вряд ли засечем, а ближе не подойти.
- А ближе и не надо. - Ганс кровожадно ухмыльнулся. - Кроме как по этой балке им отходить больше негде. Только вот выбраться из нее, не пройдя её всю до конца, у них вряд ли получится - слишком крутые склоны. А фланговое прикрытие они не выставили, ну почти… Понимаешь к чему я?
- Хотите снести эти пикеты, расставить наши пулеметы и минометы вдоль этой балки и пропустить иванов через мясорубку?
- Точно! А тех, кто уцелеет, встретим на выходе. Зря нам что ли целых шесть "штугов" дали?
Инициатива, как известно, наказуема, что и было лишний раз доказано решением Бестманна. Заботливый командир поощрил инициативного подчиненного, назначив Нойнера командиром ударного отряда, предназначенного для встречи вырывающихся из полу-окружения советских частей на выходе из балки с довольно зловещим названием - Сухой лог. В уничтожении жиденького флангового прикрытия штурмовая группа "Нойнер" участия не принимала - без них справились. Отряд Ганса в составе его собственной роты, взвода саперов, двух противотанковых и одного зенитного взводов сразу был отправлен в обход, к единственному выходу из уготовленной противнику ловушки. Неподалеку в рощице с густым подлеском расположились шесть самоходок из третьей батареи дивизиона штурмовых орудий - резерв Бестманна на случай форс-мажора.
Над полями и перелесками центрального черноземья постепенно сгущались сумерки, солдаты не жалея сил окапывались на своих новых позициях. Ганс поежился под порывами холодного, промозглого ветра и с тоской взглянул на затянутое тучами, грязно-серое небо - холодно, черт возьми! Если бы не легкий свитер, присланный из дому и одетый под мундир, и плотная камуфляжная рубашка сверху, то было бы совсем паршиво. Окинув взглядом работающих гренадеров, Ганс в очередной раз порадовался, что в, кажущемся неизмеримо далеком, тридцать восьмом году пошел служить именно в СС - вывернутые на изнанку (осенним рисунком наружу) камуфляжные рубашки и чехлы на касках делали солдат почти полностью незаметными в вечернем сумраке на фоне желто-бурого осеннего ландшафта. Ну и от холода дополнительная защита, не шинель конечно, но у армейцев и такого нет - им сейчас совсем паршиво.
Ганс задумчиво провел рукой по щеке и подбородку, заросшим недельной щетиной. Ничего! Иванам не долго осталось - у них уже сейчас ни солдат, ни оружия почти что и нет. Он взглянул на темнеющую впереди лощину и зловеще усмехнулся: а скоро и вообще ничего не останется…
* * *
Следующий день оказался ничуть не лучше предыдущего - пасмурный, холодный и промозглый, да еще и дождь того и гляди пойдет. Сырой, несущий морскую влагу, южный ветер, дувший вчера весь день, - прекратился. В неподвижном воздухе висели запахи сгоревшего пороха и солярки, горелого железа и тряпок, свежей крови и прелой листвы и самый паршивый из всех запахов - запах смерти. Ганс в, отсыревшей от росы и висящей в воздухе влаги, одежде, не выспавшийся, хмурый и злой потрошил штык-ножом банку мясных консервов из сухпайка. Ночка и утро выдались беспокойными, но сейчас вроде бы всё стихло - самое время перекусить.
Сидящий рядом связист, молча протянул Гансу наушники. В ответ на немой вопрос, мотнул головой в сторону расположения основных сил батальона. Все ясно: комбат разузнал что-то новое и спешит поделиться "радостью". Продолжая грызть галету, Ганс снял каску и натянул на голову наушники.
- Как там у тебя? - голос Бестманна звучит равнодушно, он явно уверен в позитивном ответе.
- Да нормально всё, как отбили последнюю атаку, так больше из этого лога никто и не вылазил.
- Угу. Scheisse! Что за ерунда со связью, ведь расстояние же всего ничего? Хруст такой, что слова еле слышно!
Was geht ab!?
- Это не помехи, это я галету грызть пытаюсь.
- Arschloch. А потерпеть не мог, грызун? Я уже собирался связистам уши надрать за плохое состояние аппаратуры…
- Ну, так надери, лишним не будет, а я со вчерашнего дня не жрал и теперь не дают. Что сказать-то хотел?
- Девятый полк подошел, скоро балку начнет прочесывать - смотри, чтоб твои ребята по ним не врезали сгоряча. И кончай жрать, мать твою, когда с тобой командир разговаривает!
- Угу, принято. Отбой.
Отложив наушники, Ганс снова взялся за банку консервов - война войной, а кушать-то хочется! Ну а текущие проблемы можно и параллельно решать.
- Куно! - за спиной тут же послышалось приближающееся шуршание листвы. Когда шуршание смолкло, Ганс, ненадолго оторвавшись от еды, продолжил:
- Обойди все взвода и предупреди, что девятый полк начинает зачистку балки - пусть смотрят повнимательней. - Шуршание стало удаляться.
Ну, вот и вопрос решился, делов-то…
А еще через пару часов Нойнер вместе с командиром батареи штугов оберштурмфюрером Хорстом Крагом и подъехавшим Бестманном уже осматривали поле ночного побоища. В балке и по ее отрогам вперемешку с разбитыми повозками, сгоревшими машинами и поломанным вооружением лежали сотни людских и лошадиных трупов. Некоторые практически целые, словно прилегшие отдохнуть. Другие напротив разорванные взрывами на куски или жутко изуродованные. В некоторых местах тела лежали буквально грудами. Подожженные ночью машины еще продолжали дымиться. Солдаты из девятого полка деловито строили в колонну собранных по ярам и буеракам пленных. Выглядели пленные не важно, повинуясь отрывистым командам конвоиров, словно автоматы, они безразлично смотрели вокруг пустыми глазами, но на ногах стояли более-менее твердо - всех, кто был серьезно ранен и не мог идти, добивали на месте, чтобы не возиться. Вальтер подвел общий итог наблюдениям:
- Мда, не плохо мы ночью поработали.
- Еще бы, два боекомплекта за полсуток расстрелять, да еще и по ограниченному пространству…
- Кому как, моим штугам и одного за глаза хватило.
- Ага, зато вовремя. Вальтер, видал те кирогазы, что на выходе из этого лога стояли?
- Видал, правда так и не понял, что это за катафалки бронированные.
Ганс с Хорстом весело заржали - они успели осмотреть эти странные агрегаты раньше и уже выяснили, что это за "звери".
- Не ты один! Пошли, посмотрим вблизи, тогда будет наглядней…
Троица офицеров развернулась обратно и, обходя препятствия, вскоре выбралась к выходу из Сухого лога, где и стояли, жидко дымя, три упомянутых устройства странной конструкции, но несомненно военного назначения. Вернее стояли только два из них, так как третий буквально развалился на части, превратившись в бесформенную груду железа, отдаленно напоминающую сложившийся карточный домик. Близкий осмотр техники мало что прояснил: наличие листов брони, пушки и гусениц наводило на мысль о танке, вернее (с поправкой на отсутствие башни) о штурмовом орудии, но конструкцию штурмбаннфюрер опознать так и не смог и, под ехидные смешки подчиненных, вынужден был признать свое поражение.
- Ладно, сдаюсь. Так что это все-таки за колымаги?
Ганс ловко поддел носком сапога валяющуюся на земле железку и. подхватив ее рукой на лету, протянул командиру.
- Гляди.
Железяка представляла из себя значок-эмблему, которые, как правило, размещаются на капоте машин и прочей гражданской техники. Вальтер покрутил ее в руках и потребовал дальнейших пояснений, которые охотно предоставил Хорст.