А сестры - они странные. Любят друг друга - это хорошо. Это непонятно, как такое получается, без общей-то души, но правильно. Эйлет и Сиан беспокоятся за богиню. Что непонятно: почему не замечают, что Неметона в сознании. Ладно, Сиан маленькая. Но старшая могла бы догадаться! Заметно. Хотя глаза и закрыты. И уши! Дрожат, поворачиваются. Из обоих тянутся черные полоски засохшей крови. Нион бы вытерла - но теперь и дотрагиваться до богини стало страшно. Только надавишь на кожу посильнее - сразу начинает сочиться красное. Анна говорит, это хорошо. И говорит, что так Неметона говорила. Не врет. Тогда Нион еще была богиней и ложь различала. Теперь сила ушла и осталась только слабая, глупая, изнеженная и ничего не умеющая девочка, считающаяся посвященной второго уровня… А богиня молчит. Только морщится временами. Эйлет вышла. Вывела Сиан. Пора больную перевернуть - а это кровь…
- Луковка, это ты? - едва слышное.
Нион встрепенулась. Пусть у нее ничего иного нет. Только верность. Сильнее собачьей, нежнее дочерней. Но разве этого мало?
- Я всегда рядом. Если не прогонишь. Все сделаю. Скажи что.
- А что тут сделаешь?… - Слова давались с трудом. Приходилось их ловить как… как капли вина жаждущим ртом. - Кровь идет… Значит… заразы нет. Так всем и передай.
Неметона болезненно сморщилась. Челюсти напряглись. Губы, как их Нион ни смачивала, все равно выдавили капельку крови. Но ни стона.
- Ведьма говорила, у тебя есть трава, которая может снять боль.
- Опий? Нет… Расскажи, что снаружи… интересно.
Слова продирались сквозь горло, как зазубренный наконечник из раны.
- Хорошо… А почему ты при сестрах притворилась, что спишь?
- Эйлет… всех позовет. Расспрашивать будет.
Нион захотела себе язык вырвать. Дрянь любопытная! Не лучше смертных сестер богини!
- Прости, что спрашивала… - вспыхнула виной. И торопливо заговорила, спеша исполнить просьбу больной. - Сначала тебя в храм занесли. Людей всех прогнали, чтобы воздух был. Мэтр Амвросий сказал, что яд виноват. Тогда все ворота закрыли и начали искать. Повара, что пир готовили, до сих пор все под замком. Хуже них пришлось только королю и варварскому послу. Король оказался кругом виноват - его пир, а хозяин за гостя отвечает. А тут не просто на пиру - за его столом отраву подносят! Тут и отец твой взвился. Знаешь, сколько людей твоего клана в городе живет? Мно-о-ого! И воинов сразу много собралось. Сколько пальцев на руках и ногах вместе. Те, кто в поход с тобой ходили, да местные, да твоя семья. Вот их Дэффид разослал ко всем воротам да на все стены - не доверял городской страже. А потом другие кланы своих привели. Стало как в осаде! Но главными все равно оказались твои родичи - все понимали, что они в своем праве и раз король не против, так пусть командуют. Так что Кейр взял восточные ворота, Эйлет - западные, северные - лично Дэффид. А на юге ворот нет, там луг заливной… Глэдис внутри осталась, со мной и лекарями. А у дверей храма твои большие встали. А в качестве командира при них - Эйра. Взяла щит, копье - и ну командовать. Видела бы ты их физиономии! Но ничего, скоро оценили - у Эйры голосок тоненький, почти как у тебя, и когда она кричит - все слышат. Даже кто очень не хочет. Что еще? Принц Рис тоже нашел своему войску применение. Приставил как охрану к послам. Он же на них подумал - не знаю почему, но тогда я была тобой и все-все понимала. Что Дэффид подумал на короля, принц - на саксов, саксы - на епископа, епископ - на кого-то, кого нет в городе, ученица твоя - на бога Мабона. Мне даже смешно стало. И о тебе очень беспокоюсь, и понимать стараюсь - а мне это трудно. Особенно командовать. Я ведь только часть тебя на самом деле. Поэтому я только один раз и распорядилась. Но ведь не подвела?
Неметона согласно взмахнула ресницами. И снова улыбнулась - до крови. Не удержалась. Уж больно молитвенно задала вопрос Луковка.
- Вот. Я твоим голосом говорила, кто будет слушать меня саму?
- Я, - выдавила Неметона. И даже ухом слабенько дернула.
- Спасибо. Ты правда меня слушаешь? То есть чего я хочу, а не когда я рассказы рассказываю, вот как сейчас? - В другое время Нион бы от счастья прыгала. Сейчас сил на это не было. А оттого вдруг приблудилось понимание, такое, что ладошки рот закрыли. - Ой! Ты же меня насквозь слышишь… Ты, пожалуйста, не делай всего, чего я хочу. Я иногда злая бываю. Нажелаю кому-нибудь гадостей, а потом сама жалею. Или, по крайней мере, делай не сразу.
- Не буду. Что… еще?
- Еще? А привезли тебя сюда. Люди на Совет Мудрых собираются. Много людей, не то что у нас внизу. Чудно! Не все даже друг друга знают. А Сиан к тебе редко пускают, а она плачет часто. Говорит, ты ей веселье на Самайн обещала. А вышли слезы…
Чуть не прокляла длинный язык - но Неметона улыбалась.
- Сделай ей на Самайн тыкву, - прошептала, - хорошую, с глазами… Скажи - от меня. И вот что… - налилась красная капля в углу рта. И тут же розовое от растворенной в воде крови полотно смахнуло ее. - Повтори то, что ты говорила как я.
Нион покраснела.
- Я сейчас не смогу, наверное. Тогда-то я была тобой. А теперь - теперь у меня даже и настойки нет.
- А тогда была? Учись без… Брови нахмурь. Вспомни: ты - это я…
Нион решилась попробовать. Ну как можно отказать самой себе, да еще больной, в такой малости? Ну смешно получится. Так пусть развеселится.
- Я - это ты, - начала Луковка. Получалось несерьезно, спохватилась, нахмурилась, представила растерянно-обеспокоенные лица там, в церкви. Даже глаза прикрыла. - Я - это она.
И еще раз, более уверенно, чувствуя, что тоненькая струйка силы от богини все-таки просачивается в душу:
- Я - это она. А вы ступайте и берегите моего сына. Как зеницу ока!
И распахнула веки. Из ее глаз снова смотрела Неметона.
- Как кривой зеницу последнего ока! Ясно вам?!!
Она еще несколько мгновений стояла в величии и силе, наслаждаясь единством с богиней. Потом сила ушла, оставляя радость. Получилось. Даже без настойки. Собственным желанием. Такое, говорят, умели пророки в эпоху героев. Это была уже не вторая ступень посвящения.
Нион чуть в ладоши не захлопала - кончилась власть друидов! Будь хорошей девочкой! Веди себя, как говорят! Скромнее! Послушнее! Тише! Еще тише!.. А вот теперь! Богиня все равно главнее, но теперь и Нион на первой ступени. И никто ей не указ!
Но тут взгляд упал вниз - и восторг как корова слизала. Снова красное. Уже не капля - полоска. Изо рта, из уголка глаза. Но Неметона даже привстать пытается. Рука красит простыню красным… Красный - цвет богов, и кровь у них тоже красная…
- Можешь… Я… любовалась.
- Тебе хуже? Ты слишком много сил отдала мне! Не надо! - Нион осторожно помогла больной улечься снова. - Я лучше буду твоей Луковкой. Горем луковым, неумехой, только и годной настойку хлебать… Чем тебе мучиться.
- Я не страдаю. Но… Позови. Мать, сестер… Бриану… Кто есть… Пусть сыночка принесут… Заразы нет. Значит, можно… Ну!
Нион еще не дослушала, а уже голосила в дверях. Звонким и грозным голосом. Очень надеясь, что Эйлет и Глэдис прибегут быстро. Потому что на этот крик явно уходили силы богини.
Володеньку принесли. Эйлет, и правда приладившуюся всплакнуть на груди у очнувшейся сестры, Глэдис отослала за епископом. А Бриана сама метнулась за отцом. Чтобы тот расспросил больную о самочувствии.
В отличие от Пирра, друиды наблюдали процессию лишь до забора заезжего дома. Один, позевывая, предложил зайти к христианскому епископу - отметиться. Правило было ирландское - если друид выезжает за границы туата, ему необходимо по прибытии в другой туат навестить монастырь и сообщить аббату о своем прибытии, обещать не вести языческую проповедь и соблюдать закон.
Здесь монастыря не было, и друиды сунулись к епископу, отложив поселение в трактире на потом. Епископ Дионисий из формальной процедуры учинил форменный допрос - но тут, по счастью, к нему явился прибывший на корабле единоверец, и римлянину стало не до друидов.
А уж в трактире им и места не нашлось. Широкоплечий парень за стойкой, едва разглядев белые балахоны и серпы на поясах, сделал знак охране.
- Выметайтесь.
Один из друидов только посох поудобнее перехватил. По хвату и повадке стало ясно - подраться вовсе не дурак, и в руках сила пока имеется. Другой запустил руку в седую бороду.
- Не по обычаю из заезжего дома гостей выгонять, которые никому не чинят обиды.
- А меня метлой и не выметешь, - заметил третий. - тяжеловат.
И правда был кряжист. Волосы темные, руки едва не до колен…
Чтобы человек за стойкой заезжего дома нарушил все священные правила, безосновательно отказал путникам в гостеприимстве - такого доселе не бывало. Но случилось.
- Вам здесь не место. Вы поклоняетесь старым богам. Возможно, не Гвину он наша боль, но уж Мабону - точно. Вы его Энгусом зовете. Он пытался убить мою сестру.
Седой пожал плечами.
- Мы поклоняемся всем старым богам. Немайн тоже.
- Это ее ты зовешь сестрой? - уточнил темноволосый.
- Зову. Она говорит: она сида. Крещеная. И она - сестра моей жены, если точно. И ей вы не поклоняетесь. Она выпала из вашей военной триады.
- Но это не мешает нам почитать ее.
- Как и Мабона. Я не могу рисковать, пустив в дом врага.
- Зачем же врага? - седой поднял бровь. - Мы несем хорошие известия - твоя сестра останется жива. И полностью оправится.
- Откуда вам знать.
Вопроса в этих словах не было.