Клирик начал что-то понимать. Образ проседающей земли был знаком и отзывался неприятной виноватой печалью. Ну не был он любителем ни рыбалки, ни охоты. А знание, что не слишком приятный, но в чем-то и притягательный ландшафт, через несколько дней будет полностью уничтожен, немного меняет его восприятие. Это называлось программой омоложения древних озер. Результат восхитительный. "Зеленые" рвут чубы друг другу, а концерн получает сорок рыбхозов в качестве подшефных хозяйств. Наверное, именно после этого за Клириком и укрепилась репутация специалиста по невозможному.
- А выходить из Аннона страшно было? - болотные тропы - штука подлая. Хотя как-то ведь и скот выводить ухитрялись. Гати, известные только нескольким посвященным? Иначе все бы про них уже знали. - Наверное, шаг в сторону от друида - смерть.
- А как ты узнала, что меня друид вел?
- А кто? Гвин, что ли?
- У нас и другие боги есть! Гвин - он король сидов, да. Но есть еще Амаэтон, Гверн, Мабон… Талиесин захаживает. Но редко. И ты! Тебе по два человека каждый год приносим. На день Неметоны и весной, чтобы ты страну не затопила. Но боги, конечно, невест не выводят. Иногда себе берут…
Наверное, в омут. В наступившей тишине отчетливо скрипнули зубы сиды. Одно хорошо - епископский викарий по-валлийски ни бельмеса.
- У кого это - у нас? - поинтересовалась Немайн вкрадчиво, точно епископ Дионисий на суде.
- У нас в Анноне…
- Ты же не хочешь туда возвращаться?
- Но там отец, мама… То есть и родная и три остальных. Тетки, сестры…
Кажется, с мужским полом у них дело швах. Не рождаются?
- Братья у тебя есть?
- Нет. Но это только нам не повезло. У соседей и по два мальчика случается. Зато у меня все мамы живые…
- И это фэйри обвиняют в подбрасывании подменышей… Дураки. Это не работает. Сколько ваших каждый год тонет в болотах?
- Тонут. - Озерная задумалась. - Я тогда так далеко считать не умела. Больше пяти… Может, семь?
- Как видишь, жертва не помогает. Так вот родне и передай при оказии…
Разговор понемногу прояснял картины подземной жизни - а на деле жизни на плотных растительных покровах да мелких островках среди торфяных болот. Успокоившаяся озерная, поняв, что от нее требуется и правда именно разговор, охотно вспоминала детство да девичество. Клирик уже почти и не слушал, только поощрял подробности, чтобы было потом что спокойно проанализировать. Не нравилось ему соседство с цивилизацией, приносящей человеческие жертвы. Пусть и обреченной. Память подсказала - подобная история произошла с инками. Осколок жестокой империи ухитрился пережить ее на полвека в недоступной горной долине. Потом испанцы вызнали нужные тропы. Здесь же сложилось равновесие - а все потому, что болотная община приобрела репутацию волшебных существ.
Праздник, как любой новый день, должен был начаться с вечера. Раз уж в день Немайн нельзя жечь огонь - кроме как для отправления кормящего мастера ремесла, - вечерний пир сразу после захода Солнца был единственной горячей трапезой суток.
Немайн отвели самое почетное место. Стол круглый, но южная, добрая, сторона считалась более почетной. Клирик понимал - происходит неладное. Но сэр Эдгар против подобного ущемления своего статуса не протестовал. По правую руку сел хозяин, по левую пристроили викария. Осторожно поднесли первое блюдо. Овсянка! И все дружно принялись коситься на сиду. Видимо, желая посмотреть, как она будет давиться этой гадостью.
Или что? Клирик припомнил - в патриархальных семьях едят после того, как даст отмашку глава семьи. Похоже, сейчас эта роль на нем. Взял ложку. И - вовремя - вспомнил.
- Святой отец, благословите трапезу, - громко попросила сида по-валлийски. И тут же тихо повторила по-гречески. Молитвенно сложила руки. И принялась повторять за греком молитву Господню. Громко. По-валлийски.
На первых словах только выпученные глаза хозяев и гостей. Но уже с третьего слова вступили воины Вилис-Кэдманов, за ними королевские рыцари. А там и все остальные. Только озерная сидела с открытым ртом. На ее глазах происходило странное, но только теперь, воспитанная в многобожии, она начала понимать - разница между людьми и божествами предков гораздо меньше, чем между ними обеими и Творцом вселенной. Раз уж сида не считает зазорным молиться его сыну. Который еще и человек…
А потом все равно была овсянка. И беспокойные взгляды хозяина. Алана ап Милля очень беспокоило поведение Неметоны. Жертвы он принести не успел. И теперь совсем не был уверен, как и какие требуется приносить в дальнейшем - раз богиня крестилась. Пытался помочь делу, подав излюбленную сидами пищу, - и вот угрюмо ковыряется в тарелке. Неужели старые былины врут? Не может такого быть! А там подробно описано, что сиды, у которых овес в холмах не родится, сидят на ячмене, и хлеб из него пекут. Овес ради праздников у людей выменивают. И сама светлая Дон, бывало, заглядывала к фермерам разодолжить тарелку-другую овсяной муки для маленьких дочерей…
От ненавистной каши Клирика спас разъезд. Картина была - заглядение. Особенно сэр Кэррадок впереди - ух хорош. Ухваченный одной фибулой - свежее поветрие по неторопливым меркам мод раннего Средневековья - плащ колышется в такт быстрым шагам. Венок на голове, от чего вид слегка вакхический, на щите вязь букв: "Иисус Христос, царь Иудейский". В руке, за волосы ухвачена рыжеволосая бородатая голова. Без тела, естественно. Сам при этом доволен, точно кот, принесший хозяйке мышь. Того и гляди, начнет лапкой усы умывать. Ох, ты… Ну не умывать, подкручивать, но начал!
- Это человек. - Рыцарь обращался к командующему, но косился на сиду. - Все тело я тащить не стал. На ушах у него было вот это.
Воск!
- И вот этих мы терпели почти месяц? - Алан грохнул кулаком по столу, развернулся к сэру Эдгару: - Утром у тебя будет половина моих родичей в качестве воинов…
- Много чести разбойной швали. Лучше дай мне проводника, чтоб эту рощицу хорошо знал. К утру разбойников в живых не будет! Выступаем немедля. А то обеспокоятся отсутствием этого, - кивнул на мертвую голову, - сторожкие будут. И до утра обойдемся без попа. Пусть посидит в безопасности.
Сэр Эдгар собирался сунуться в лес. Ночью. Против врага, превосходящего числом. На радостях, что враги - люди. Немайн поспешно сообщила викарию. Что разбойники люди, что возможна бессудная расправа. Тот резко кивнул. Потом запнулся - как всегда. И вдруг тихо и быстро выпалил:
- Тут же никто не понимает греческого… Святая и вечная! Ты переведешь мои слова к этим людям? Хозяевам?
- Да, говори скорее. И впредь обращайся ко мне попроще. Хотя бы на людях.
- Хорошо, сиятельная дева, - понизил викарий августу на пару рангов.
Скороговорка. Ответ хозяина. Перевод. Прощальные кивки. Колесница. И тут… Сэр Кэррадок спрыгивает с коня. Смотрит - весело и пакостно. Ну да, его ж обидели. Мертвую голову не оценили. Вместо того - трепались с викарием.
- Перед боем, ввиду грозящей мне смерти и выполнив твое желание, я прошу у тебя, благородная дева Немайн верх Дэффид, знак благосклонности.
Клирик знал - эта формула не означает сватовства. Но… Рабыню никто и не спросит. "Свободная" после такого должна вешаться рыцарю на шею и болтать ногами. И не особо их смыкать. "Благородная", кажется, действительно дарит вещичку. Типа платочка-шарфика, и рыцарь становится официальным ухажером. Предженихом, имеющим право отгонять от предмета привязанности соперников.
Что полагается делать богине, Клирик не знал. Но делать-то что-то было нужно, и срочно. Как бы поступила святая? Или… Оно! Кэррадок обнаглел? Пусть получает!
- Подойди ближе, мой верный.
И, едва Кэррадок подошел к колеснице, Немайн ухватила его голову руками, приблизила… Пауза получилась непроизвольно - у Немайн вдруг ослабли колени. Мир пошатнулся. Именно поэтому из задуманной милой шалости - материнского поцелуя в затылок - вышло то, что вышло. Все видели. Твердо и четко сида чуть наклонила голову своего прекрасного рыцаря - и поцеловала его в лоб. Как покойника.
- Теперь ступай и исполни долг, - объявила Немайн.
Перекрестить в спину как собиралась изначально - совершенно забыла. Не до того. Внутри клокотала злость. На Кэррадока. На себя. На тело. На…
- Анна, куда ты переложила рубашки? В бой идут в чистом.
- Так мы ж с утра и оделись…
- Давно это было.
- Ясно… - понятливо потянула Анна. Немайн захотелось ее пришибить. - Вот.
Сида схватила рубашку, метнулась к дому. Оттуда раздалось:
- Тазик с водой и комнату без мужчин! И быстро!
Сэр Эктор с недоумением поглядел на покинувшую боевые порядки сиду. Только что рвалась в бой… Что с ней?
- Догоните, - кинул Анне, - а лучше тут ждите. С людьми и без калек управимся.
Он был слишком обрадован прекращению мистики, чтобы думать дальше. Сил было достаточно. Надежда на внезапность хорошая. Чего еще желать? И отряд вышел за ворота быстрой рысью, оставив на месте колесницу - и двух викингов при ней.
Обратно выскочила сида скоро. Настолько, что запнулась. Настолько, что не успела закрыть лицо руками. Хорошо, ткнулась не в камушек и не коровью лепешку, а всего в клумбу. Поднялась, отряхнулась… Вытерла лицо платком. Во двор посыпались обитатели фермы.
- На щеке забыла… - Озерная смеется.
- Спасибо. Нельзя сиде замарашкой в бой идти…
- Только размазала.
- А так?
- А у тебя зеркальца нет?
- Пока нет. В городе заказала.
- Возьми мое. За факелом сбегать? А тебе этот рыцарь правда настолько нравится?
- Я его убью… И не надо света, я и так хорошо все вижу…
- Правда убьешь? - Лукавый взгляд.
- Еще слово - и тебя убью… Анна, гони.