К концу первой недели набегов Алан дошел до того, что купил у проезжего охранную грамоту от фэйри. Подписанную якобы самой Немайн. Не спасла. То ли не испугались фэйри богини, то ли читать не умели. Как сам хуторянин. А может, грамота была поддельная, и ловкий малый, взявший за нее аж две серебряные монеты, врал, что отпечаток пальца сиды подделать нельзя. Наверняка врал. Когда он обратился к знакомому мудрому человеку, тот важно пожевал губами, хотя по молодости и не должен бы, и заявил, что писана грамотка латинскими буквами по-камбрийски. А Немайн все-таки ирландка и скорее использовала бы огамические письмена. Да и не божеское это дело - закорючки рисовать. С нашествием фэйри тоже помочь отказался. Сказал - не по силе. Не друид же, и не провидец, всего лишь сказитель-филид. Ну лучший в клане. Но лучший филид все равно не друид. Человек, который знает - но не смеет. А грамотку выпрашивал для изучения. Алан не отдал - с филида ради заполучить диковинку и наврать с три короба станется. А вдруг грамотка настоящая? Для верности же решил принести в удачно близкий день почитания Неметоны жертву. По хорошему нужен был бык. А то и человек, если злые силы настроились забрать жизнь кого-то из семьи. Они злые, но подслеповатые, и хороший друид умел сделать так, чтобы они поверили - тот, кто им досадил, умер. Для этого требовалась другая смерть, а представить одного человека другим проще, чем выдать за человека быка. Или тем более овцу. На это нужен великий маг. Как любой воин, Алан имел право на приношение по-воински. Это было и плохо - жреческое сильнее, - и хорошо. Если барана в жертву закопать, мясо пропадет. А если зарезать и слить в воду кровь, только кровь и потеряется. Не так уж много за надежду. Ну и, конечно, на праздничной трапезе поставить перед Неметоной корзину яблок. Или слив? А лучше всего вперемешку…
Алан заглянул на южную половину дома. На него дружно зашипели. У женщин были сложности. Жданные и в тихие времена почти приятные. Женщины помогали двухлетней Майрит наряжать Неметону. Так уж заведено - должна одеть самая младшая девочка в семье. Когда серьезная уже - хорошо. Когда совсем младенец - тоже неплохо. Можно дать подержать в руках каждую тряпочку - да и сделать все как надо. А вот так… От этого, может, жизнь семьи зависит, а несмышленыш обрадовалась своей важности, и вот хочет сделать из ольхового поленца сущее чучело. Ну как Неметона обидится? А заставлять нельзя… А уговоров наглое дите не понимает. Оставалось махнуть рукой да прикрыть дверь поплотнее. Да пойти самому яблок для Неметоны нарвать. Может, оценит? Барана-то уже выбрал. Осталось дождаться послезавтрашней ночи.
Когда на дороге показался раздутый от быстрого аллюра дракон королевского разъезда, захотелось презрительно сплюнуть. Королевские рыцари всегда готовы помочь против разбойников-людей, охотно затравят любого зверя, от волка до виверны, но с фэйри тягаться не брались. Только руками разводили: мол, пользы от нас тут нет. Репутация их осыпалась вниз, как листья кленов по осени…
Но на этот раз вместо плевка вышел свист. Пониже дракона - матерчатой трубы, горизонтально привязанной к копью - вился длинный красно-зеленый вымпел. Да и всадник держался в седле необычайно прочно и ровно. И ноги держал высоко. Не по-людски. Алан споро зашел в дом.
- Поднимай, мать, семью, - сказал жене. - Глазам не верю, но сюда едет светлый сид, да еще и под королевским знаменем. В седле сидит как-то не по-нашему. В ногах валяться будем - а помощь вымолим…
В ногах валяться не пришлось - а вот от кубка вишневой настойки ни командир разъезда, ни его подчиненные не отказались. Причем оказались никакими не сидами, а самым что ни на есть передовым охранением королевского войска. Возглавлял разведку старый знакомец - сэр Кэррадок, многие годы ходящий в дозор вдоль юго-западного тракта. Этого рыцаря Алан пока уважал - при нем подобных безобразий не творилось. Больше того - ходили слухи, что он единственный выступил против негодных тварей. И даже поразил одного стрелой. Выслушав описание бед, Кэррадок хмыкнул. Не поленился - вышел за ворота, где ветер лениво шевелил листок пергамента. Лично вручать охранную грамоту "красным курткам" хозяин побаивался. Принялся читать - быстро, ловко, даже и губами не шевеля, точно священник. Потом весело захохотал.
- Меня надул этот чертов городской? - поник хозяин.
- Тот тип, что тебя надул, он скорее холмовой. - Кэррадок продолжал посмеиваться. - А если не сид, так похож на них. Ни слова не соврал, а обманул! Грамотка настоящая, да и пальчик приложен самый тот. Одна беда - выписана не на тебя. А на Робина Доброго Малого.
Вот тогда Алан все-таки плюнул. Робин Добрый Малый, конечно, не "красные куртки" - зато, пожалуй, самый известный мошенник своего времени. Получеловек-полуфэйри, не пристал ни к тем, ни к этим, любит веселый розыгрыш да злую шутку. И, говорят, добрых да бедных не обижает. Фермер задумался - то ли он за последнее время разбогател, то ли освинел. Первое - хорошо, да вряд ли.
- В другое время я бы тебе посоветовал спуститься в город и пожаловаться сиде Немайн лично, - заметил рыцарь весело. - И барана прихватить с собой живьем. А лучше не одного, а десяток. Она ж теперь хозяину заезжего дома дочка. А он богатый, что ему один баран. Но есть способ лучше… Твоя третья невестка ж озерная?
- Озерная, и что? Веру нашу приняла, с мужем венчана, - на всякий случай добавил хозяин.
Сэр Кэррадок вскинул бровь, но комментировать сомнительное утверждение не стал. Ну выгораживает дед родню, так что тут такого? Крестить-то озерную - для порядка, чтоб была как все, - забыли вряд ли. Венчание же больно дорогая процедура. Горожане не все себе позволяют. Многие просто оглашают, по какому уговору вступают в брак. Несколько видоков от разных кланов - если люди хоть сколько важные. А так - объявят перед соседями, и дело с концом.
- И хорошо. Тут с ней поговорить хотят.
- Кто?
- А чья у вас охранная грамота на воротах, та и хочет.
Подкрутил ус кверху, сунул ногу в странное треугольное приспособление, плавным движением даже не вскочил - поднялся в седло. Поймал недоумевающий взгляд.
- Сидовская езда, - сообщил. - Ну про Немайн ты же знаешь. Так чего удивляешься? Говорят же - с кем поведешься… Жди гостей!
Оруженосец сэра Кэррадока теребил в руках тубус с посланием, как девица платочек. По-лошадиному косил глазами.
- Ну озерная так озерная, - протянула сида. - Нам все равно мимо этого хутора двигаться, так?
Сэр Эдгар кивнул.
- Скорость у колесницы выше, чем у всадников. Если ты разрешишь мне задержаться для разговора, я быстро тебя нагоню. А еще могу вырваться вперед - и тогда просто подожду тебя немного.
- Нет. Если ты настаиваешь на этом разговоре, мы подождем всем отрядом.
- Я не могу настаивать. Я рядовая ополченка, - устало напомнила Немайн. - Командуешь войском ты.
- В любом случае ты сида. Мы не можем двигаться без тебя. Уж прости, но в способность священника управиться с несколькими десятками фэйри я не особенно верю. У епископа Теодора и с десятком-то получалось не всегда. А этот еще не прижился.
- А ты командующий. И я намерена выполнять приказы.
- Тогда - прежний порядок следования.
А порядок как у лорда Китченера Хартумского: ученых и ослов в середину каре. Кавалерийского в данном случае. Немайн чувствовала себя сложным вооружением. Осадным орудием. Которое везут, обслуживают, прикрывают. Уж наверняка позволят самой выбрать себе позицию. Одна загвоздка - не выйдет ли пшика, когда сероглазую гаубицу попросят сделать решающий выстрел.
- Самоходная сида, - бормотала Немайн под нос по-русски, - на базе колесницы "Пантера" Ausf G. Основной калибр: черт его знает, что. Вспомогательный калибр: баллиста малая, модель III/VII. То есть третий век, модернизированный в седьмом. Кривыми ручками из двадцать первого. У мехводихи еще есть алебарда дамская четырехручная.
Как Анна ухитряется оперировать этой оглоблей, он только диву давался. Когда - перед самым отъездом - епископ Теодор приметил над колесницей Немайн шестиметровую штуковину с листовидным наконечником, да острым крюком на конце, слегка позеленел и припомнил, что вот этим-то и дуэлировали те дамочки, чей поединок он судил последним.
- Без колесниц, что ли?
- Конечно, без! Твоя будет первой боевой за долгие столетия. Со времен Боадикки, пожалуй.
Клирик тогда только хмыкнул. А теперь время от времени, перехватив поводья, наблюдал, как колесничая упражняется с длинным копьем. Рыцари - и даже норманны - на это время отодвигались на почтительное расстояние, чтобы не попасть под внезапный выпад кружащегося и пляшущего копья. Широкий мечевидный наконечник оказался оружием преимущественно рубящим. Длина же копья объяснялась соображениями баланса - держала оружие Анна почти за середину. Даже ближе к наконечнику, чем к подтоку. И все равно длины хватало на то, чтобы отогнутый под прямым углом от главного лезвия шип время от времени проносился перед носом у лошадей. Которые не обращали на опасное представление особого внимания. Приучены…
Анна училась колесничному бою. Знала - пригодится. На празднике покрасоваться. Голову сорвать на дуэли сопернице. Оказалось, не только. Колесница неторопливо - и на том спасибо - катилась по римской дороге. Рыжие лошадки - две коренные в хомутах, две пристяжные в ременных постромках - искренне недоумевали, с чего это представление происходит не на ипподроме? Никогда же так не бывало!