– Знаю… – голос оставался столь же равнодушным. – Я читал заключение экспертизы.
– Дело не в экспертизе! – Волков повысил голос, и Сергей вдруг сообразил, что комбригу действительно страшно. – Я лично всадил ему две пули: в затылок и сердце! Разрывные! В морге, после вскрытия…
– Вы писали об этом в рапорте. Ладно, если товарищ Пустельга настаивает…
Сергей растерянно молчал. То, что пришлось услышать, сбило с толку. До этой минуты он считал, что неизвестный парень, виденный им на фотографии красный командир, которого считали погибшим. Но зачем тогда эти две пули, к тому же, разрывные? Впрочем, кое-что старший лейтенант уже начал соображать. Очевидно, история с этим неизвестным не так проста…
– Пойдемте! – Иванов повернулся и зашагал по аллее. Через минуту они оказались возле небольшой ограды, которую окружал десяток крепких парней с лопатами и ломами. Тьма скрывала лица, но Сергею вдруг показалось странным, что все они были какими-то одинаковыми: рост, широкие плечи, ленивые, словно нарочито замедленные движения. И вновь повеяло холодом. Сергея даже передернуло, и он пожалел, что не захватил с собой шинель.
– Вот, – луч фонарика скользнул по серому камню. Сергей тут же узнал фотографию: та же самая, только обведенная потемневшим от времени золоченым ободком. Луч высветил надпись. Пустельга всмотрелся:
комполка Косухин Степан Иванович
1897-1921
Погиб за дело мирового пролетариата.
На миг старший лейтенант решил, что ошибся. Могила того, кого он посчитал живым, – перед ним, и сомнениям, казалось, не может быть места. Он хотел сказать об этом вслух, но товарищ Иванов вновь кивнул и коротко бросил: "Начинайте!" Одинаковые парни с лопатами с неожиданной ловкостью начали перелезать через ограду, даже не подумав о запертой калитке. Волков потянул Сергея за рукав, и они отошли в сторону.
Краснолицый достал пачку папирос и молча протянул Сергею. Пустельга не курил, бросив это ненужное занятие еще в колонии. Пришлось вежливо отказаться. Комбриг пожал плечами и щелкнул зажигалкой. Сергей украдкой оглянулся, пытаясь разглядеть, куда исчез тот, кто назвался Ивановым, но человек в плаще словно провалился сквозь землю.
Старшему лейтенанту приходилось бывать на ночных эксгумациях, и он, не находя в этом зрелище ничего нового и интересного, предпочел отвернуться. В любом случае, тревожить могилы он не любил. К тому же, сейчас речь шла не о бандите или покончившем с собою шпионе, а о молодом красном командире, воевавшем, как и отец Сергея, на красных фронтах и так же сложившем голову за победу революции. Поэтому старший лейтенант решил просто ждать, поглядывая на неяркие осенние звезды.
Волков был явно не столь терпелив. Он внимательно вглядывался в сторону копошившихся возле могилы парней, затем не выдержал и подошел поближе. Вернувшись через несколько минут, он затоптал окурок – это была уже вторая папироса подряд – и нервно хмыкнул:
– Я смотрел, какая там земля. Ее не трогали много лет.
Лучше всего было смолчать, но Сергей не сдержался:
– Товарищ комбриг, я же не говорю, что тело находится там.
– А где? – зло бросил краснолицый. – Его хоронили на глазах у сотен людей, Сергей. Мы держали пост у могилы два года!
"Но почему?" – вопрос так и напрашивался, но Пустельга все же предпочел на этот раз промолчать. Надо будет – скажут.
– Говорил я им! – Волков закурил третью папиросу, но, сделав лишь пару затяжек, нервно бросил ее на землю. – Говорил, что его трогать нельзя! Не послушали…
Сергей окончательно понял, что дело, с которым он столкнулся, не из обычных. Похоже, товарищ Косухин, командир полка и орденоносец, погиб не от вражеской пули. Неудивительно, что товарищ Волков в свое время, то есть, очевидно, в далеком 21-м году, возражал против ликвидации этого улыбчивого парня. Но если все-таки Степан Иванович Косухин был убит, если в него всадили две разрывные пули для верности, то тут уж действительно начинался густой туман и неизвестность.
Рядом послышался свист. Волков дернулся и быстро подошел к могиле.
– Идите сюда, – позвал он через секунду, – скорее!
Подойдя к разрытой яме, Пустельга первым делом заметил вывороченный из земли памятник. Затем черные спины расступились, на дно упал луч фонаря, и Сергей вздрогнул: из земли выступала темная крышка гроба.
– Теперь осторожнее… – Волков вцепился руками в ограду, не сводя глаз со страшной ямы. Внезапно, к изумлению Сергея, он сунул руку в карман, и через мгновенье луч фонаря упал на тускло блеснувший черный ствол.
– Интересно, в кого он собирается стрелять? – Сергей даже не удивился, решив лишь прибавить эту странность ко всем прочим.
Лопаты сбросили землю с крышки. Снова послышался свист, на этот раз полный удивления. Волков чертыхнулся, а Сергей лишь покачал головой: по всей поверхности крышки шла широкая трещина, словно по гробу ударили чем-то тяжелым и острым, пытаясь расколоть твердое дерево.
– Доставайте, только осторожно… – Волков дернул револьвером и, как сообразил Сергей, снял оружие с предохранителя.
В первый раз за сегодняшний день Пустельга испугался. Нет, он не боялся мертвецов – видеть их приходилось часто, – но этот человек с револьвером, грозящий оружием полусгнившему гробу, показался ему в тот момент попросту ненормальным. Находиться рядом с таким, да еще ночью, было небезопасно, и Пустельга постарался незаметно отодвинуться в сторону.
Началась возня. Пространство за оградой было узким, и крепкие парни попросту мешали друг другу. Наконец, удалось поддеть веревки, и гроб медленно выполз наружу. Кто-то притоптал землю, и мрачную находку поставили рядом с ямой, впритык к ограде.
– Двоим остаться, остальные – прочь!
По этой команде парни один за другим стали выбираться на дорожку. На Сергея вновь повеяло холодом, и вдруг он ощутил странную вещь: молчаливые землекопы тоже боялись – не меньше, а может, и больше, чем его краснолицый спутник.
Двое оставшихся взялись за крышку.
– Черт! – вначале Сергей не понял, но через секунду сообразил: крышка свободно сдвинулась с места – гвозди ее не держали.
– Гроб был забит? – вопрос был явно лишним. Волков буркнул что-то непонятное и наконец приказал:
– Открывайте!
В голосе его почему-то прозвучала безнадежность. Кажется, он уже знал, что он увидит через секунду.
Расколотые доски упали на землю, луч фонаря скользнул по истлевшим клочьям ткани, присыпанным комьями глины. Затем дернулся в сторону и вновь вернулся, словно электрический свет был способен найти то, чего там нет, и, похоже, нет уже давно.
– Значит, все-таки правда… – товарищ Иванов стоял рядом и смотрел на гроб. – Не думал…
– Я же предупреждал, – повторил Волков. – Его нельзя было трогать…
Он же видел Большой Рубикон…
– Отставить! – голос человека в плаще прозвучал словно удар бича. Комбриг вздрогнул и отвернулся.
– Не паниковать! – это было уже произнесено почти шепотом. – Прикажите осмотреть гроб…
Один из парней нагнулся, светя фонарем, и вдруг, вскрикнув, отскочил в сторону. Второй тоже нагнулся – и, не удержав равновесия, сполз в вырытую яму.
– Сергей Павлович, прошу вас!
На миг старшему лейтенанту стало холодно, затем – жарко. Он на всякий случай расстегнул кобуру и быстро перелез через ограду.
От гроба пахло гнилым деревом и мокрой глиной. Кто-то подал ему фонарь. Сергей склонился, осторожно отбрасывая рукой засохшие куски глины, лежавшие на истлевшей обложке. Нет, ничего… И тут рука коснулась чего-то холодного, прямоугольной формы.
Сергей быстро счистил налипшую глину. Да, он не ошибся, – это был небольшой кристалл – правильная призма, тщательно отшлифованная и ограненная. Свет фонаря приблизился, и кристалл заиграл темно-красным светом. Сергей успел заметить еще что-то сбоку: по поверхности камня шли мелкие, странные буквы, не похожие ни на русские, ни на латинские, но все же знакомые. Минуту Сергей колебался, а затем сообразил: в буквах было что-то общее с известным ему уйгурским алфавитом…
– Что у вас? – голос Иванова вывел его из задумчивости. Он быстро закончил осмотр, убедился, что больше в гробу ничего нет, зажал кристалл в руке и перелез обратно через ограду.
– Вот, товарищ Иванов… Больше ничего.
Человек в плаще осторожно взял темно-красный кристалл и поднес к самому лицу. Волков подвинулся поближе и вдруг, охнув, отшатнулся.
– Не ожидали? – голос Иванова был таким же спокойным и почему-то, как показалось Сергею, немного брезгливым. – Я тоже… Ну что ж… Прикажите навести здесь полный порядок. Составите рапорт и перешлете ко мне. Все!
Волков козырнул и повернулся, чтобы отдать приказ парням с лопатами. Товарищ Иванов отошел вглубь аллеи и кивнул Сергею. Тот понял и, подойдя поближе, стал по стойке смирно.
– Что ж, Сергей Павлович… – Иванов помолчал, а затем заговорил вновь. ваши подозрения оправдались. От имени правительства выражаю благодарность. Все, что видели сегодня, – забыть. Вопросы?
– Что мне делать, если я его встречу? – мысль об этом приходила Сергею уже не первый раз.
– Кого – его?
– Косухина Степана Ивановича, – отчеканил Пустельга.
В ответ послышался легкий, необидный смех:
– Не думаю, что у вас появится такая возможность, товарищ старший лейтенант… Даже если вы правы… В таком случае он действительно должен быть очень далеко. Кстати, кажется товарищ Волков вам тоже советовал забыть об этом деле?
– Так точно, – Сергей понял, что больше ему ничего не узнать, и решился:
– Товарищ Иванов! Я по поводу этого камня… рубина. Я хочу сказать, что там есть надпись. Это какой-то восточный язык…