Максима Тараненко тут, естественно, знали. И знали, что он не просто "прохвессор из института", а кроме всего прочего человек, ведущий довольно большие дела, и что за ним стоит некая не вполне очевидная, но совершенно бесспорная сила. Сиверцев не сомневался, что с присущей ему бесцеремонностью шеф торгует здесь информацией, причем скорее всего покупает он больше, чем продает. И еще Ваня подозревал, что здесь у шефа сидит связник, потому что почти каждый выезд в Зону Тараненко заглядывал сюда и часто после этого сначала впадал в недолгую задумчивость, а потом начинал действовать, резко и решительно, словно получил здесь некую информацию, обмозговал ее и принялся за работу.
Единственное, чего Ваня не понимал-это почему его шефом не интересуются компетентные органы Украины, поскольку Тараненко почти не скрывал, что сотрудничает с разведкой какой-то мощной европейской страны калибра Британии, Франции или Германии. Однако, если подумать, и этому находился ответ: сам Сиверцев волей- неволей мыслил как россиянин, гражданин пусть и не особенно успешной, но большой и все еще сильной страны, которая была и будет безоговорочным антагонистом западноевропейским державам, а Украина насквозь продажна и сколько уже лет подряд пляшет под дудку Америки с Евросоюзом в наивной и тщетной надежде затесаться в эту компанию на равных правах. В России к Тараненко, скорее всего, уже бы присмотрелись. А тут разве только не козыряют…
Простые люди, конечно же, ко всем этим гнусностям отношения не имеют - продажны чиновники и правительство. Но кому от этого легче?
Едва Тараненко появился в зале, бармен выскочил ему навстречу, поручкался и тут же метнулся к лучшему столу, выпроваживать каких-то сомнительных личностей в камуфле. Те, вопреки опасениям Вани, без слов встали и пересели задругой столик, да не соседний, а аж через два, так, что вокруг освободившегося возник эдакий вакуум. Зона отчуждения.
"Недурно он местных халдеев вышколил", - с невольным уважением подумал Сиверцев о шефе.
Сам Ваня без затей умостился за столом, у стеночки. Рахметян присел напротив; лучшее место, с торца, естественно, досталось Тараненко, а вот капитан, видимо, не захотел садиться спиной к залу и к выходу. Подсел к Ване, бочком.
-Чего будем? - Тараненко вопросительно оглядел присутствующих. - Коньяк тут паршивый, сами знаете.
-Знаем, - вздохнул Рахметян, одновременно мор- щась. - Может, просто водочки?
-Водочка тут тоже не очень…
-Тогда по пивку. Пиво испортить трудно.
-В этой стране, - пожал плечами Тараненко, - почти всё пиво испорчено изначально,на уровне замысла.
-Так что ж теперь, совсем не пить? - всплеснул руками Рахметян. - Ваня! Скажи веское слово молодости!
-Мне пиво обещали, - индифферентно отозвался Сиверцев.
-А я вообще спиртного не хочу, - неожиданно заявил Петро.
-Чай и кофе тут, опять же, не высший сорт. - Тараненко ухмыльнулся. - Да уж, положеньице! Он обернулся к терпеливо ожидающему чуть поодаль бармену и осведомился:
-Мое еще осталось?
-Пол-ящика! - проинформировал бармен.
-По бутылочке, - велел Тараненко. - И орешки какие-нибудь, что ли.
-Сей момент! - кивнул бармен. - А Толика сразу звать или потом ?
-Сразу зови.
-Ага, - уронил бармен и умчался.
Буквально через минуту он вернулся с четырьмя бутылками "Пльзеньского", причем чешского производства. У Рахметяна с Сиверцевым натурально глаза на лоб полезли.
-Фигассе! - оценил Сиверцев, заранее предвкушая. - Чешское! Тараненко небрежно пояснил:
-С точки зрения любого чеха бутылочное-тоже не пиво. Но мы ведь не чехи, так что…
В следующие несколько минут Ваня умирал, возрождался, снова умирал и снова возрождался - ровно по числу глотков. Он и представить не мог - насколько истосковался по простому, в общем-то, народному напитку и по атмосфере, сопутствующей его поглощению. Ему даже смешно стало - по дому в родимом Череповце он, как оказалось, не так скучал, как по хорошему пиву. Вот ведь закавыка какая…
Пришел упомянутый Толик-нечесаный и небритый мужичок достаточно затрапезного вида, чтобы даже в Зоне выглядеть неопрятным. Он сел рядом с Рахметяном и принялся что-то монотонно бубнить - слушали его только шеф с Альбертиком. Ваня не слушал, и Петро, похоже, тоже не слушал, а загибал Толик что-то насчет каких-то поставок чего-то и куда-то. Вникать чего и куда совершенно не хотелось; Ваня и не вникал. Зато Тараненко слушал внимательно, даже переспрашивал иногда.
"Вот ведь жизнь у человека, - неожиданно посочувствовал шефу Сиверцев. - Ни минуты покоя, круглые сутки кто-нибудь его одолевает. То рассказами, то расспросами, то просьбами. Я бы так не смог, озверел бы моментально".
Он в очередной раз глотнул пива, рассеянно шаря взглядом по залу и вдруг что-то словно бы заставило его поглядеть в сторону входа.
Ваня взглянул и обмер, чуть нe выронив из внезапно ослабевшей руки бутылку с остатками "Пльзеньского".
В арочке, еще не войдя в сторентгеновский зал, стоял и близоруко щурился сталкер Псих собственной персоной. Секундой позже его заметил и Тараненко.
Глава четвертая
Заночевали в "100 рентгенах", в обычной норе. Босс в своих апартаментах, а охрана - в обширном предбаннике. Киргиз не особо любил ночевать в Зоне, тем более в этом гадючнике. Не в том смысле, что тут грязно-нет, вполне терпимо, а по меркам Зоны-так и вовсе роскошно. Киргизу не нравились местные джигиты. Рыла у всех, словно у рецидивистов, и смотрят на тебя так, будто прикидывают как тебя половчее пристукнуть. Постоянное ожидание, образно говоря, ножа в спину не покидало Киргиза едва трущобы Диких Земель начинали маячить на горизонте и не проходило пока они за горизонтом не исчезали. Киргиз знал, что в Зоне прорва значительно более гиблых мест, но туда он, скорее всего, потопал бы охотнее, нежели в это бандитское логово. Чего уж говорить, если приходится тут ночевать?
Зато босс ничем подобным не заморачивался. Или просто не показывал виду-кто его разберет? Наверняка он помнил бар совсем другим, и его тут, стопудово, тоже периодически вспоминали. Возможно, что сталкер Лось, как раньше величали босса, имел перед баром какие-то давние заслуги, хотя скорее всего он просто хорошо платил хозяевам. Но так или иначе, у Покатилова имелись в одном здании с баром личные апартаменты, за которыми местные в его отсутствие приглядывали. Понятно, что никаких важных дел босс тут не вел, потому что здешние стены вполне предсказуемо имели бальшущие уши, да и глаза, скорее всего, тоже. Но отсидеться всегда было можно, чем босс с успехом и пользовался.
Ночь прошла спокойно, хотя выспался Киргиз традиционно плохо. Все мерещилась ему какая-нибудь фигня, грозящая перерасти в стрельбу или хотя бы в поножовщину. Однако и в этот раз обошлось, а наутро босс, даже кофе не испив, велел собираться и выходить к периметру.
Топали сегодня непривычно резво, видать, и Зона поднадоела за четыре дня, и по миру за периметром все соскучились. Маршрут был знакомый, никаких особых сюрпризов он не сулил, поэтому уже к полудню вышли в совсем уж спокойные места, по дороге отстрелив ноги всего-то парочке зомби.
Ну а как периметр миновали, вообще все расслабились. В леске, уже самом обычном, без всякой зоновской жути и без зловредного зверья их встретил Чига, проводил до своей японской таратайки и команда, воодушевленная и обмякшая, погрузилась. Босс уже прилип к мобильнику - минут десять не убирал руку с комом от уха и непохоже, чтобы собирался разговор прекратить. И разговоры у него, надо сказать, непростые: босс в основ- ном слушает, редко когда вставляет фразу-другую.
Эх, высокая арифметика большого бизнеса… Киргиз о себе точно знал, что к ней категорически непригоден. Его дело - стрелять. Вот это он умеет здоровски, без ложной скромности можно отметить.
А самое главное - отчетливо понимает: чем меньше приходится стрелять, тем лучше для всех. Тир, понятно, не в счет…
Чигаловко гнал "ниссан" разбитым проселком, ребята внутри даже и не летали особо, хотя сидели-то плотно, потому как тесновато для шестерых в такой таратайке даже если все сидят прямо на полу. Потом трясти и вовсе почти перестало: выехали на щербатый асфальт. До городка оставалось всего ничего, минут пятнадцать - и то лишь потому, что асфальт, положа руку на сердце, говно: яма на яме. И ту ту "ниссана" рвануло колесо. Хорошо, хоть заднее… Правое заднее.
Сначала послышался легкий хлопок, потом "ниссан", припав, как хромая собака на больную ногу, назад и накренившись вправо, пошел юзом. Точнее, пошел юзом задний мост-корму стало заносить вправо. Неопытные водители в таких случаях рефлекторно крутят руль влево и притормаживают, и тогда всё-машину заносит окончательно и она летит кувырком, через крышу. Но Чига был опытный водила, вообще не стал тормозить, только газ, естественно, отпустил, а руль крутанул против заноса, как гонщик на повороте трека. Если бы дорога была ровнее и шире, скорее всего все обошлось бы убитым диском да умеренными повреждениями моста и рамы около правого заднего колеса.
Дорога, увы, была не очень, а главное - при заносе лопнувшее колесо начало сползать в кювет и тянуть за собой все остальное. Чига не удержал увечный микроавтобус на дороге - тот все-таки кувыркнулся в кювет, встал на крышу, потом опять на уцелевшие колеса и, уже погасив скорость и вращение, медленно повалился на правый бок.
Чига и сидевший впереди Покатилов были пристегнуты, поэтому остались в креслах, хотя верхний-Чига- косо повис на ремнях. А вот шестеро охранников сзади лежали вповалку.