Германиевые диоды они уже демонстрировали всем желающим и предлагали промышленности. Лютов обещал на следующий год включить некоторые виды заводу в план. Транзисторы, которые Лосев тут же назвал кристодами, никому не демонстрировались. Предстояло еще несколько лет отрабатывать различные технологии изготовления высокочастотных кристодов. Работа была в самом начале. Дело в том, что германиевые диоды выпускали и за границей на грязных кристаллах, поэтому никакого особого внимания они не должны были привлечь. Как не привлекли пока внимание ни новые лампы, ни технология фотомонтажа. Безусловно, о них уже знали, оба открытия были защищены международными патентами, но покупать их никто пока не спешил.
Оля объясняла это инерцией налаженного производства. Если у вас есть налаженное массовое производство старых ламп и различных изделий из них, вы не можете просто так, с сегодня на завтра, внедрить новую технологию. У вас имеются договоры, которые нужно выполнять, вы вложили большие деньги, чтобы создать производство, и только жесткая конкуренция с чем-то новым, ситуация, когда старые изделия становятся ненужными, может подвигнуть владельца на перестройку. Раскрученный маховик производства делает внедрение новых технологий достаточно сложным.
Вспоминая все это, Стрельцова стояла возле двери и бездумно смотрела через стекло на работу десятков девчонок в соседнем цехе. Сотрудницы склонились над рабочими столами. Вдруг входная дверь открылась, и в цех вошли главный инженер с двумя мужчинами в форме работников НКВД. До них от дверей лаборатории оставалось метров тридцать. Один был лет тридцати трех, со шпалами старшего лейтенанта. Второй моложе, лет двадцати пяти, имел звание лейтенанта. Главный инженер, показывая рукой на дверь лаборатории, за которой стояла Оля, порывался двинуться дальше, но старший чекист мягко остановил его. Лейтенант легкой стелющейся походкой пошел к лаборатории первым. Отойдя в сторону открывающейся двери, Оля достала свой "вальтер ППК", сняла с предохранителя, передернула затвор и спрятала руку за спину.
– Таня, сядь за стол, спиной к двери. Быстро! – зло прошипела она лаборантке, смотревшей на нее с непониманием в глазах. Та упала на стул и замерла с напряженной спиной.
Все, что Оля увидела в эти пару секунд, ей категорически не понравилось. Не понравилось, что Виктора Андреевича достаточно бесцеремонно отправили обратно, не понравилось, что молодой сотрудник первым направился к ее двери, не пропустив вперед старшего по званию. Так ведут себя оперативники при задержании опасных преступников. А особенно ей не понравилось, как двигался молодой чекист. Легко и стремительно. Красиво двигался, другой раз и полюбоваться не грех, но не тогда, когда к тебе, щелкая хвостом, легко и стремительно движется голодный леопард.
Зиновий Борисович ждал. Операция, которую он готовил уже два с половиной месяца, вступила в свою завершающую фазу. До сегодняшнего дня все развивалось без сyчка без задоринки. И это беспокоило больше всего, не одну он провел операцию и знал: никто не может отменить закон сохранения подлости. Пусть он не сформулирован и никем не доказан, людям с жизненным опытом это ни к чему. Они его своей печенкой прочувствовали.
Началась история после неожиданного звонка Литвинова к нему в Киев.
– Зиновий Борисович, свяжитесь со мной, когда будете в Москве, у меня есть к вам одно предложение.
Поскольку редкая неделя проходила без командировки в Москву, очень скоро он уже сидел вечером в гостях у наркома иностранных дел, пил чай и вел достаточно откровенную беседу.
– Зиновий Борисович, я не буду ходить вокруг да около. У меня есть к вам деловое предложение. Если вы выполните мое поручение, я переправлю вас и вашу семью в САСШ, и вы получите на месте сто тысяч долларов.
– Максим Максимович, давайте я скажу так. Для Советского Союза это очень приличное вознаграждение. Америка – совсем другое дело. Не зная сути вашего предложения, позволю себе следующее замечание. Если мне и моей семье в результате выполнения этой работы придется эмигрировать, то сумму вознаграждения следует удвоить. Поймите меня правильно. Может, работа того не стоит, но мне сниматься с места за меньшую сумму тоже смысла нет.
– Понимаю вас правильно. Принимаю ваши условия, Зиновий Борисович. Надеюсь, мы о деньгах больше говорить не будем. Теперь выслушайте, что от вас требуется.
Выслушав Литвинова, Зиновий Борисович надолго задумался. С Артузовым связываться не хотелось по многим причинам. Во-первых, в ИНО работал его двоюродный брат. Лева очень уважал начальника и много рассказывал и об Артузове, и о Слуцком. Вся эта история могла брату повредить. А дела у него шли неплохо. "Швед" вместе с послом СССР в Испании блестяще провели операцию по вывозу золотого запаса Испании в более надежное место. А что может быть надежней госбанка СССР? Об этом вот уже несколько недель ходили разговоры в кулуарах. "Швед", фактически, руководил созданием испанского аналога НКВД и был у своего начальства на самом хорошем счету.
Во-вторых, Зиновий Борисович, выполнив этот заказ, наступал на ногу слишком могущественным людям. И Сталин, и Артузов такого не прощали и мстили очень жестоко. Лева не раз участвовал в ликвидации предателей и невозвращенцев, так что Зиновий Борисович знал об этом из первых рук. Но имелось несколько соображений, которые заставляли его продолжать разговор и не отказываться от сделанного предложения…
Не был Зиновий Борисович уверен в завтрашнем дне. Более того, практически не сомневался, что чистка рядов НКВД рано или поздно коснется и его. Обладая трезвым умом и проводя сравнение биографий и послужных списков тех, кого уже не было рядом, со своими данными, он понимал – особых отличий не видно. А это значило, что рано или поздно и его возьмут под белые руки и в лучшем случае отправят на пять лет вместе с семьей подымать целину в Казахстан, а в худшем – расстреляют, как это случилось со всеми, кто участвовал в хлебозаготовках на Украине в тысяча девятьсот тридцать третьем. Зиновий Борисович был из их числа.
– Максим Максимович, я возьмусь за выполнение этого поручения, но с некоторыми оговорками. Как вы сами понимаете, первая часть задания весьма похожа на сказочное: "Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что". Вторая его часть – завербовать или устранить найденную особу – уже более конкретна. Поэтому хотелось бы разбить задания на два. Если мы находим интересующую вас персону и вы подтверждаете, что это та особа, которая вас интересовала, вы помогаете выехать за рубеж моей семье и выплачиваете половину суммы. Перед таким делом надо иметь надежный тыл, да одному и проще выбраться… если получится.
– Сам хотел вам это предложить.
"Само собой. И ключ от квартиры, где деньги лежат!" – иронично ухмыльнулся Зиновий Борисович. Не заметив ухмылки, Литвинов продолжил:
– Вам понравится в Соединенных Штатах. Это великая страна. Ей суждено править миром…
– Максим Максимович, в данный момент меня интересуют несколько иные вопросы. Насколько знаю, у вас хорошие отношения со Слуцким, и я не сомневаюсь, что вы предлагали ему эту работу. Мне очень важно, чтобы вы как можно подробней пересказали мне состоявшийся между вами разговор.
Литвинов недовольно взглянул на собеседника и отвел взгляд.
– Слуцкий отказался. У нас с ним вышла размолвка чуть больше года назад. Он на меня затаил обиду, решил, что я его специально поставил в такую ситуацию, в которой он оказался. Когда позвонил ему, он отказался от встречи. Вот, собственно, и вся история. Дела у него, насколько мне известно, идут неплохо, недавно провел отличную операцию и содрал с фирмы "Дэ Бирс" полмиллиона долларов только за то, что СССР не будет раздувать в европейской и американской прессе информацию о новых месторождениях алмазов, открытых у нас в стране. Это им грозило крупными качелями на бирже. Вот и все, что я могу сказать. Думаю, и с вами он не будет обсуждать никаких дел, связанных с работой. Надо отметить – степень секретности вокруг ИНО после отделения от НКВД очень высокая. Ходят слухи, Артузов всем сотрудникам запретил общаться с посторонними на любые темы, связанные с работой. Контакты отслеживаются собственной службой безопасности. – Литвинов, пожевав губы, продолжил: – На закрытых дачах вокруг Москвы не ищите. Таких немного, и нет там ее. Я тоже надеялся, что Артузов ее там держит, но он оказался умнее.
– Но почему она в ведомстве Артузова, а не в НКВД? Есть у вас сведения по этому поводу?
– Достоверных нет. Есть данные, что сперва люди Ягоды занимались ее поисками, но Сталин буквально через две недели отобрал у них дело. Скорее всего, поручил Артузову, хотя Артур в то время не был в обойме. Но, видно, никого другого не нашлось, а Артузов как раз специалист по таким делам. Ягоде Сталин уже не доверял.
– Понятно… Максим Максимович, я приступаю к работе и буду вас информировать, если разузнаю что-то интересное. Еще одно. Мне необходимы деньги на проведение следственных мероприятий. Думаю, для начала тысяч двадцать пять рублей. Если нужно будет еще, я вас заранее проинформирую.
Литвинов недовольно скривился, но промолчал. Он любил литературу и хорошо помнил некоторые произведения. Фраза "Торг здесь неуместен!" очень хорошо подходила к сегодняшнему разговору. Достав из письменного стола, одна из тумбочек которого была переоборудована под сейф, пять толстых пачек купюр, он вернулся в столовую.