– Представьте себе, Артур Христианович, девушку с сознанием ребенка, не знающего понятий добра и зла, девушку очень спокойную и уравновешенную. Если изобразить макет личности этой девушки, то ее внешнюю оболочку составляла броня безмятежных спокойствия и тишины, а внутри этой брони играл с игрушками ребенок. Игрушки у него были странные, но ребенку ведь все равно, чем играть. Я не буду подробно описывать ее жизнь, в ней нет ничего особо интересного или трагического. Сейчас она вспоминается мне как сон… возле девушки толкались неспокойные, злые и не очень ребята, с которыми она инстинктивно пыталась выстроить отношения, приводящие к минимальному ущербу и беспокойству. Интуитивно девушка искала и находила защиту у самого влиятельного из ее окружения. Все изменилось в тот день, когда Ростик велел обслужить одного нужного ему человека. Человека с очень грязными мыслями, одержимого страстью доминировать, презирающего себя и, как следствие, все вокруг себя. Девочка постоянно чувствовала исходящее от него желание уничтожить ее, растереть в порошок, раздавить. Ее броня дала трещину, она испугалась и наделала глупостей. Вместо того чтобы просто попытаться убежать, сделала ему очень больно и неприятно. Когда она лежала в коме, получив по голове и чудом оставшись в живых, в ее сознание ворвалось что-то стремительное, беспокойное, решительное и агрессивное. Оно пыталось перестроить все под себя, разрушить ее, но оказалось бессильным перед тем, что составляло основу ее личности. Под броней ее спокойствия начался процесс перерождения ребенка в новую сущность, в удивительную суперпозицию ребенка и беса, вселившегося внутрь.
– Беса?
– Не придирайтесь к словам. Это рабочее название. Наши предки считали, что в человека вселяется бес. Как правило, это оканчивалось трагически, человек сходил с ума, и его тем или иным способом добивали, освобождая душу. Сейчас закрывают в психиатрические клиники. Люди эти, как правило, очень буйные, долго не живут, но часто демонстрируют знания, которых у них быть не может. Начинают разговаривать на иностранных языках, иногда на таких, которых уже не знает никто на земле и которые называют мертвыми, или играют на скрипке. Силу и быстроту реакции демонстрируют исключительную. Много разного показывают, чего мы сейчас обсуждать не будем, поскольку оно уведет разговор далеко в сторону. Примем как рабочую гипотезу то, что девочке удалось укротить беса и переродить его в новую сущность, которую вы видите сидящей на стуле перед собой. Поскольку я и есть эта новая сущность, позволю себе дальше говорить от первого лица. В процессе становления моей новой личности я начала разбираться с записями, которые бес распихал куда попало, и первый "ящик" сознания, попавшийся в руки, касался будущей войны. Информация, которую узнала, настолько потрясла меня, что желание изменить открывшийся ход событий стало определяющим мотивационным фактором моего поведения. С тех пор вот уже полтора года я все свои действия измеряю этим критерием: поможет то, что я делаю, изменить канву истории или нет. Можете считать, что это навязчивая идея, полностью формирующая мое поведение.
– Расскажите поподробней о той сущности, которую вы называете бесом.
– Практически во всех существующих религиях есть понятие души. Это некая субстанция, покидающая тело после смерти и несущая в себе, по крайней мере на начальном этапе, воспоминания данного индивида. Рискну предположить, что в меня залетела другая душа. Как она проникла ко мне? Вопрос к тем силам, которые за это отвечают. Может, это ее персональный ад или чистилище так выглядит, кто его знает, ведь я фактически уничтожила старую личность. Что можно сказать о том, кем была эта личность? Персональные воспоминания, если они существуют, пока мне недоступны. Видимо, профессионально занималась радиофизикой, назовем это так. Знания в этой области достаточно подробные, детальные, ими легко и просто пользоваться. Я уже составила перспективный план работ лет на десять вперед. Не знаю только, под каким соусом это Лосеву преподнести, он и так на меня смотрит как на восьмое чудо света. Все остальные знания, а их очень много, это, скорее всего, результат всевозможных увлечений. Из того, что я поняла и в чем более-менее разобралась: военная история, стратегия и тактика различных родов войск, шахматы, огнестрельное и прочее оружие, а также многое другое. Такое ощущение, что во всем этом предстоит еще долго копаться. Как уже отметила, практически отсутствуют личные воспоминания, либо я на них еще не наткнулась. Отдельно хочу еще раз подчеркнуть – все это мои домыслы, гипотезы, с помощью которых пытаюсь описать то, что происходит. Истина может быть совершенно другой.
– Правильно я понимаю, вы считаете, в вас вселилась душа, пришедшая к нам из будущего?
– Не знаю… иногда мне кажется – это другой мир, очень похожий на наш… у меня нет ответа на ваш вопрос.
– Значит, вы, Оля, верите в переселение душ, рай и ад и с этих позиций объясняете происшедшее, правильно я вас понял?
– Артур Христианович, можете считать, что эти знания мне под гипнозом внушили инопланетяне, жаждущие победы социалистического строя в СССР. Этот вопрос не имеет никакой практической ценности. Я веду разговоры с вами по двум простым причинам. Во-первых, ваше любопытство начало мешать моей работе, я покалечила Сергея, а могла убить. Во-вторых, наши судьбы оказались достаточно плотно связаны, поэтому любопытство правомерно, вы должны знать, чего от меня можно ожидать. Как вы это воспримете, мне все равно, важно, чтоб вы поняли – я от вас ничего не скрываю.
– В том, что случилось, есть и ваша вина. Нужно себя в руках держать. Я считал вас более уравновешенной. Хотя, если стать на вашу точку зрения, никакого смысла сдерживать себя с Сергеем не было, поскольку для победы он величина малозначимая. С этой точки зрения важней было быстро устроить допрос и добыть нужные сведения. Когда я вас довожу неприятными вопросами, вы просто включаете дурочку и смотрите на меня наивными глазами, поскольку считаете меня для победы величиной значимой и нужной, радикальные методы экономии времени, как с Сергеем, задействовать не представляется возможным.
– Вы все правильно поняли, я рада, что этот разговор был не напрасным.
– А директор для победы величина просто нулевая, уперся, глупый, не захотел вас допускать к экзаменам, вот и нашел свой конец…
– Артур Христианович, вы хоть факты не извращайте, ведь все знают, что покойный директор ходатайство профессора Гинзбурга удовлетворил и к экзаменам меня допустил. Ходатайство с его положительной резолюцией должно в бумагах лежать, на основе этого меня к экзаменам допустили. Мне кажется, с этим директором у вас навязчивая идея, может, вам стоит о чем-то другом подумать? Засиделись мы с вами, а у вас еще много дел, да и у меня немало.
Оля решительно встала из-за стола.
– Сядьте, Оля. Может, и формально, но я ваш начальник, не нужно нарушать субординацию.
Она послушно села.
– В мыслях не было такого. Просто я вас пригласила и начала разговор. Только поэтому решилась обозначить, что с моей стороны он завершен.
– А с моей – пока нет. Скажите, почему вы упорствуете? Вы мне не доверяете? Или все-таки чувствуете, что это деяние вас не красит, и поэтому отнекиваетесь?
– Давайте рассмотрим возможные причины вашего интереса к этому делу. Предположение первое. Вам дали задание найти на меня компромат. Порывшись в моей биографии, вы отыскали несколько эпизодов. Поскольку притянуть меня за уши к разборкам уголовников в нашем далеком городке довольно проблематично, да и на компромат этот эпизод не тянет, вы отчаянно пытаетесь повесить на меня смерть директора. Доказательств никаких нет, и вы пытаетесь добиться от меня добровольного признания. Согласитесь, что идти у вас на поводу с моей стороны было бы верхом безрассудства. Предположение второе. Вам нужно знать мои способности для будущих заданий. Поскольку вероятность использования меня в качестве ликвидатора равна нулю и поскольку у вас и без этого достаточно данных о моих способностях, то, как и в первом случае, подыгрывать вам нет смысла. Если вы хотите продолжать разговор, сформулируйте внятно любую причину, которая может заставить меня добровольно взять на себя ответственность за расстрельное преступление.
– Взаимное доверие, как вам такая причина?
Ее синие, холодные глаза вдруг заволокла пелена, они стали грустными и влажными, казалось, вот-вот девушка расплачется. С трудом улыбнувшись, Оля сказала чуть дрогнувшим голосом:
– Удачная шутка, Артур Христианович. Знаете, я совсем недавно поняла: удачная, глубокая шутка должна обязательно быть чуть-чуть грустной. Вам удалось… вы не можете доверять мне, этого и не требуется. – Она замолчала, задумалась о чем-то. – Важно, чтобы и вы, и руководство страны обращали внимание и проверяли то, о чем я говорю.
– Ну что ж, в таком случае нам действительно лучше закончить этот разговор. Я проинформирую вас, когда планируется заседание со строителями. – Его голос был сух и спокоен.
– Рада была повидаться. Жаль, что наш разговор вас расстроил.
– Зачем врать, Оля, вам совершенно не жаль.
– Так положено, Артур Христианович, это люди назвали правилами хорошего тона, но если вы хотите… мне не жаль, что наш разговор вас расстроил, – спокойно произнесла она. В ее холодных глазах промелькнуло что-то, похожее на уважение.
– Уже лучше. Передайте привет Сереже, пусть выздоравливает, скажите, все женатые сотрудники радуются, что он вкусил прелестей семейной жизни, а холостые сочувствуют.