Эпоха фокстрота и танго, дирижаблей и беспосадочных перелётов, чёрно-белого кино и красных косынок. Атомная бомба ещё не изобретена, Вторая Мировая война только назревает, аббревиатура С.С.С.М. - Самая Счастливая Страна Мира - ещё пишется с точками. В этой стране уже построен настоящий коммунизм. Деньги, частная собственность, институт брака, неравенство полов, - все эти пережитки старины остались в прошлом! Еда бесплатная, грамотность стопроцентная, Рабочая партия ведёт страну верным путём.
Вот только Вождь в Мавзолее пока не воскрес, да Мировая Революция пока не разразилась. Сколько придётся ждать того и другого? Пролетарий Краслен Кирпичников думал, что долго. Он отправился в Столицу просто для того, чтобы изобличить вредителей и спасти свою девушку от навета. Но путешествие обернулось политическими событиями мирового масштаба. Из простого рабочего Краслену предстоит переквалифицироваться в шпиона мирового уровня. И придется Кирпичникову не только помотаться по разным буржуйским странам, быть героем, вызволять из плена красных ученых, вырывать их гениальное изобретение, оживин, из лап мировой буржуазии, но и выручать Вождя, а затем, как водится, - спасать мир. Но мы верим - пролетарский "Джеймс Бонд" Краслен Кирпичников со всем этим справится, ведь он рожден в С.С.С.М.
Мария Чепурина
С. С. С. М
1
"Ну, где она, в конце концов?!"
Краслен Кирпичников десятый раз нетерпеливо прошагал между двух рядов квадратных металлических колонн, от одного конца платформы до другого, уперся в статую Свободного рабочего, потом пошел обратно. Полдесятого! Куда это годится?! Ведь они решили в девять, твердо ведь решили, и она пообещала! А теперь уже и смысла нет, места все заняты. Уму непостижимо! Почему в стране, где коммунизм, все крестьянство самоколлективизировалось, полностью изжиты мракобесие и неграмотность, построено метро, а Партия рабочих бдительно следит за выполнением пятилетки, несознательные девушки до сих пор позволяют себе запросто опаздывать на свидания с пролетариями?!
Раздосадованный, злой, Краслен уселся на скамейку, посмотрел на светлый потолок с рядами круглых электрических светильников, похожих на планеты, опоясанные кольцами. Подумал про себя: "Коли не будет ее в следующем поезде - уйду. Точно, больше ждать не буду! Надо проучить ее, в конце концов!"
Раздался приветственный грохот, народные массы подтянулись к краю платформы. Новенький, блестящий, обтекаемый, как ракета, красный поезд вырвался из туннеля, встал и гостеприимно открыл двери для пассажиров. Краслен взволнованно вглядывался в толпу. В море юнгштурмовок, шляп, картузов, тюбетеек и футболок в крупную полоску часто попадались серебристые спецовки пролетариев. Краслен и сам пришел в рабочем комбинезоне. На заводе их выдавали бесплатно. Многие рабочие - его подруга в том числе - носили прозодежду ежедневно. Красота и удобство спецовок были всем очевидны, почетность подчеркиваемого ими производственного труда не вызывала сомнений, а пользу пролетарского костюма для здоровья доказали доктора.
- Краслен! - раздался голос справа.
Пролетарий обернулся. Девушка стояла рядом с ним, смотрела виновато, но кокетливо. Две косички, из русых неожиданно сделавшиеся черными, тщательно подведенные глаза и кирпичного цвета губы не оставляли никаких вопросов относительно причины опоздания.
- Бензина!.. - гневно начал парень.
- Знаю, знаю, двадцать две минуты! Я недостойна звания авангардовки! Мне стыдно! В наше время, а тем более в день тридцатипятилетия Революции, это поведение недостойно и нелепо! Ты из-за меня пропустишь весь парад! Но, милый, это в последний раз! Даю честное слово!.. И потом, разве бесплатные парикмахерские, дарящие работницам красоту, не являются важнейшим коммунистическим завоеванием?..
Краслен что-то буркнул. Бензина взяла его за руку, и вместе они побежали к выходу. На эскалаторе девушка, как обычно, встала на ступеньку выше, так что влюбленные почти сравнялись ростом. Обниматься тут было особенно удобно.
Оказавшись на поверхности, Бензина и Краслен ужаснулись. До площади Индустрии - центральной площади Правдогорска - осталось еще двести-триста метров, но и здесь, на подступах, было не протолкнуться.
- Я же говорил, что надо быть за час, не позже! - не сдержался парень. - Ладно, постараемся просочиться.
Они бросились в толпу, пытаясь проскользнуть поближе к площади, найти такое место, где хоть что-нибудь увидят. Безрезультатно.
- Обежим вот этот дом, - сказал Краслен, кивнув направо, на кубическое здание из бетона и стекла. - Хотя не знаю, есть ли там дорога. Но надеюсь, что отыщем. Выйдем к улице Свободы. Колонны по ней будут уходить. И то хлеб.
Побежали вокруг дома. Оказались в каких-то запутанных двориках, десять минут плутали по ним вместе с другими гражданами, которым тоже пришла в голову эта идея. В конце концов наткнулись на дружинников, которые сказали: здесь проход закрыт. Пришлось бежать обратно и огибать другое здание, слева от метро, - большое, белое и круглое в сечении. Там вышло лучше: добрались без приключений. Но народу с этой стороны толкалось даже больше, чем у станции.
- Может быть, вернемся? - предложила девушка.
Но было уже поздно. Заиграли барабаны, весело ударили литавры, бодро и призывно зазвучал голос трубы. Свежайший майский воздух - кстати, май был единственным месяцем, название которого оставили от старых, капиталистических времен, - наполнился торжественными звуками военного оркестра. "Марш новаторов" поплыл над городом, и сердце у Краслена сжалось от восторга. Он не видел площади, не видел руководов на трибуне памятника Первому вождю, но крепко сжимал теплую ладошку своей девушки, жил в самом справедливом государстве на Земле и слышал музыку, которая кружила ему голову, звала, воодушевляла, восхищала. Да, Краслен был счастлив.
- Ты не думала, - спросил он у Бензины, - как так получилось, что нам повезло родиться в С. С. С. М.? Ведь мы могли быть неграми в какой-нибудь Ангелике, а то и еще хуже, угнетенными туземцами в колонии!
- Да, - сказала она. - Я думаю об этом очень часто. Мы могли бы быть манянцами и жить при феодальных предрассудках…
С площади раздался стук копыт: районный военком открыл смотр войск.
- …а то и лошадьми! - закончила Бензина.
"Здравствуйте, товарищи спортсмены!" - громыхнуло с площади. Парад был не только военным. В нем участвовали все, кем могла гордиться страна: передовики производства, отличники учебы, красная интеллигенция и физкультурники. Ежегодно четвертого мая в каждом городе Республики по площади шли лучшие из лучших и показывали то, чего достиг народ под чутким руководством Партии рабочих.
"Здравствуйте, товарищи юнкомы!" И в ответ хор детских голосов: "Здражлатвакомандир!" - "Поздравляю вас с праздником тридцатипятилетия Великой Революции!" - "Ура-а-а-а-а-а-а-а-а-а!"
Бензина залезла на плечи Краслену.
- Что там, кто сейчас шагает? - спрашивал взволнованно пролетарий.
Она рассказывала: вот идет пехота, вот матросы, вот кавалеристы. Краслену оставалось только слушать мерный шаг и восхищаться выучкой военных, пробовать представить, стало ли их больше по сравнению с прошлым разом. Внимая звуку копыт, он высчитывал количество лошадей. Четыреста? А может быть, пятьсот? Целая армия… Целый паровой котел, если сложить вместе все лошадиные силы…
Оркестр играл "Марш пэвэошников". Краслен с полным правом держал руками Бензинины ножки, одетые в серебристую униформу и обутые в черные ботинки Центркожтреста. Настроение у него было отличное.
Краслен был штамповщиком круглых деталей, Бензина - закройщицей крыльев в текстильном цеху. Знакомы они были еще с детства, жили в одном здании, работали на одном заводе. Завод был уникальным. Некогда на месте предприятия стояли лишь избушки бедняков-единоличников, затравленных, забитых царской властью. После Революции сюда пришли строители. Трудно им было: агенты капитала не дремали, отсталые крестьянские массы как могли саботировали строительство, хлипкие времянки не спасали ни от жары, ни от холода. Но всего за пару лет ударные бригады возвели единственное в мире предприятие летатлинов (они же - махолеты) - безмоторных авиаконструкций. Такую удивительную штуку создал красностранский инженер, и теперь жители Республики одни на всей Земле могли летать как птицы. Для них, трудящихся великой страны справедливости и прогресса, не было ничего невозможного!