- Есть вероятность, что сегодня обработали пиявками Раби, - сказал он очень спокойно. Жанна прижала ладони к щекам.
"Тридцать три!.." - едва слышно пробормотал Баг; и уж кого именно, Богдан не разобрал.
Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.
- Ну, Баг, - произнес он и даже попытался улыбнуться. - Как мы завтра?
Лицо Бага, напротив, сделалось каменным, брови насупились. Внутренне он уже был в бою.
- Завтра мы - хорошо, - процедил он сквозь зубы.
Храм Света Будды,
22-й день восьмого месяца, вторница,
поздний вечер
Баг подъехал к Храму Света Будды за десять минут до часа вечерней медитации; все его существо, истомленное хлопотной суетой дня, настоятельно требовало общения с духовным наставником для обретения сил на завтра, а завтра обещало быть не менее напряженным: ечи решили с раннего утра, а именно с восьмым ударом колокола на Часовой башне, на двух повозках - цзипучэ и "хиусе" - отправиться в Москитово.
Ввиду сложности и запутанности дела - да и что греха таить: изрядной щекотливости его - непосвященных договорились не брать. Разобраться с лечебницей "Тысяча лет здоровья" и ее главлекарем, задать ему и иным служащим ряд, быть может, нелицеприятных, но решительных вопросов должны были исключительно сами Баг, Богдан и Судья Ди - куда же его девать, тем более что кот был посвящен в обстоятельства пиявочного дела по самый, если так можно выразиться, хвост. К тому ж Баг втайне надеялся, что Судья Ди, оказавшись в "Тысяче лет", покажет им путь к розовым пиявкам, если таковые и впрямь обитают где-то на территории лечебницы. Ведь откуда-то он притащил банку с искусственным монстром? Богдану, правда, Баг ничего такого не сказал: опасался, что друг будет смеяться. Ну, а в случае возникновения какого-либо противудействия или, упаси Будда, сопротивления, тем паче вооруженного, Судья Ди, как уже убедился Баг, мог оказаться совершенно незаменимым.
Привлекать же рядовых вэйбинов к действию, в результате коего ненароком могла выплыть на свет Божий опиявленность некоторых соборных бояр, никак не следовало. Положение кошмарное: они и не виноваты ни в чем, опиявленные-то, и в то же время доверять им - нельзя, полагаться на них - невозможно… А если, согласно картотекам лечебницы, вдруг окажется, что за год ее работы в ней успели поправить свое здоровье и отдохнуть, скажем, все бояре Гласного Собора? Или хотя бы половина? Это же… волосы дыбом! Государственный кризис! Слава Гуаньинь милосердной, хоть князь там не лечился пока, иначе бойкая и дело свое вполне знающая Катарина обязательно упомянула бы о таком обстоятельстве в своей передаче. А если бы?
Тревожно… ох, тревожно.
Вдобавок полчаса назад Баг поговорил по телефону со Стасей: голос девушки звучал бодро и весело, но Багу - может, по мнительности, а может, и просто от усталости - послышались в нем хорошо скрытые обиженные нотки. На душе стало еще неспокойнее, Стасю обижать он никак не хотел, никак. Стася - это… Да.
Вечер обнял Александрию - уже зажглись фонари. Окруженный высокой стеной, Храм Света Будды величественно возвышался над соседними невысокими домами, искусно подсвеченный снизу неяркими, но многочисленными светильниками.
Баг остановил цзипучэ поодаль, у ровной полосы аккуратно стриженных кустов, вторым кольцом опоясывавших храм, и некоторое время, глядя на величаво плывущую во мраке светлую громаду, сидел за рулем бездумно: читал про себя "Алмазную сутру" и изгонял из души суетные земные чувства и волнения уходящего дня. Он успокоил дыхание, очистил мысли; постепенно умиротворяющий покой снизошел на него. Баг был готов.
Он положил меч на заднее сиденье, рядом со свернувшимся в клубок Судьей Ди - кот шевельнул ухом; потом открыл дверцу и вышел из повозки. Вдохнул сладкий вечерний воздух полной грудью. И направился к открытой калитке во вратах.
- Драгоценный преждерожденный Лобо! - услышал он тут тихий, почтительный зов сзади.
Обернулся.
Из тени ближайших кустов вышел на свет сюцай Елюй - в темном, аккуратном халате, укороченной шапке с простой нефритовой шпилькой; лицо строгое, одухотворенное.
- Сюцай! - слегка удивился Баг. - Как вы здесь?
- Я хотел просить драгоценного преждерожденного Лобо о милости, - приближаясь с низким поклоном, молвил Елюй.
- Быть может, это подождет до завтра?
- О да, драгоценный преждерожденный Лобо, это могло бы подождать до завтра, и если то, о чем я хочу осмелиться просить, обременительно, я немедленно вас покину! - Елюй смотрел на Бага умоляюще, и тот смягчился.
- Хорошо, говорите. Но только, если возможно, - короче. Извините, меня ждут. - Баг кивнул на храм.
- Я и хотел просить об этом… - Сюцай снова, прижав руки к груди, поклонился. - Я хотел просить драгоценного преждерожденного замолвить за меня слово, дабы и мне было позволено посещать этот храм.
- Право же, сюцай, вы меня удивляете! - улыбнулся Баг. - Вход в Храм Света Будды открыт для всех. Идите - и да войдёте! - И он широким жестом указал на распахнутую калитку, в коей поблескивала неподвижная лысая голова послушника Сяо-бяня.
- Спасибо вам, спасибо, драгоценный преждерожденный Лобо! - Сюцай пристроился рядом. - Вы так много для меня делаете!
- Совершенно не за что меня благодарить. - Баг усилием воли подавил растущее раздражение, вызванное этой бессмысленной лестью: мирские чувства на пороге храма были неуместны. "Нашел время!" - с неудовольствием подумал Баг.
Они подошли к калитке. Сюцай почтительно пропустил Бага вперед. Сяо-бянь уже куда-то делся. Пустынная дорожка, посыпанная ровным красным песком, вела к внутренним вратам.
Высокие кусты по обе стороны, казалось, почтительно замерли.
- Ну как же, - донесся из-за спины голос сюцая. - Мне очень есть за что вас благодарить, драгоценный преждерожденный Лобо. И я хочу попросить вас еще об одном одолжении…
Баг вопросительно обернулся.
Сюцай стоял перед ним серой тенью, правая рука за пазухой халата. В сумраке аллеи глаза его как-то лихорадочно блестели.
"Что за оказия…" - пронеслось в голове удивленного человекоохранителя, а сюцай продолжал:
- Нижайше передаю вам просьбу Великого Прозреца: отдайте книгу! Она не принадлежит вам. - Сюцай смотрел на Бага в упор. Баг с некоторым отстраненным удивлением заметил, что глаза у Елюя сделались какие-то ненормально большие.
- О чем вы, сюцай? - спросил Баг. - Какая книга? Какой… э… прозрец? Вы что, перезанимались? Возьмите себя в руки: мы в храме.
- Отдайте книгу! Святую книгу! - повысил голос Елюй: казалось, окружавшие их кусты вздрогнули от неожиданности. - Великий Прозрец настоятельно просит! - Он сделал к Багу шаг. - Беда, беда для всех русских духом! Да не узрят инородцы святых страниц!
- Стоп! - Ощущая приближение смутной догадки, Баг выставил перед собой ладонь. - Говорите по существу. Какую книгу?
- Святую книгу, - делая еще шаг, отвечал сюцай, - святую книгу о геройском походе русского князя Игоря, откуда есть пошли все прочие Игоревичи!
У Бага внутри все оборвалось.
"И этот - тоже! - понял он. - Не с другом он выпивал, а под пиявкой корчился!"
Баг не смог бы объяснить, почему он полагает, что человек под пиявкой обязательно должен мучиться и корчиться. Просто само кусание и кровососание казались ему столь отвратительными, а результаты их - столь пагубными, что сама собою перед его мысленным взором представала ужасающая картина, сродни картинам западного варвара Босха…
- Вот что, сюцай… Вы это прекратите, - внушительно сказал Баг. - Книгу я вам не отдам, она - вещественное доказательство по делу о вопиющем человековредительстве. А уж коль скоро вы завели об этом разговор, в этой связи у меня к вам будет ряд вопросов…
- А-а-а! - страшным голосом вскричал тут сюцай Елюй, и глаза его бешено выпучились. - А! Не хочешь?! Отказываешься?! Похотел присвоить святую книгу и надругаться над нею злобно?! Не бывать тому! - И с этими словами он выхватил из-за пазухи прямой нож в локоть длиною, остро сверкнувший в свете выглянувшей из облаков луны. - Тогда я покараю тебя, пособник инородцев духом! Себе чести, а князю - славы!!!
И, видимо, не желая, чтобы слова расходились с делом, сюцай безо всякого промедления, выставив перед собой нож, кинулся на Бага.
Но не сумел покарать: рыжая молния метнулась у Елюя под ногами, и он, запнувшись, со всего размаху грянулся оземь - Баг, примерившийся выбить половчее нож и падения сюцая никак не ожидавший, еле успел увернуться в сторону; нож глухо шлепнулся рядом.
- Ах-х-х-х… - глухо, в песок проскрежетал сюцай, выбросив руку к ножу.
Баг споро наступил ему на запястье. Из кустов высунулся Судья Ди - уши прижаты, шерсть дыбом; зашипел.
Сюцай, невероятно изогнувшись, выдернул руку из-под его сапога и молниеносно вскочил: нос расквашен, по губам уже течет темная кровь, на белом лице безумные, вытаращенные глаза; выдернул из шапки шпильку и с все тем же жутким криком вновь бросился на Бага.
Баг некоторое время блокировал его удары, уходя от нефритового жала. Сюцай казался неутомимым и по сравнению с тем, каким он был месяц назад, по мастерству стал просто ниндзей каким-то - он бросался на Бага вновь и вновь, и тот в конце концов был вынужден ответить жестким ударом в грудь, который поверг сюцая на песок дорожки. Но только на мгновение: Елюй тут же снова, как резиновый, вскочил и, размахивая своим оружием, прыгнул на Лобо.