- Что-то недавно жгли, - донесся до Бага голос второго научника, присевшего у камина, - что-то бумажное. Очевидно, книгу. - Научник подхватил пинцетом обгорелый ломоть переплета и ловко бросил в подставленный вэйбином прозрачный пакет.
- А что за книга? - заинтересованно спросил Баг.
- Пока не могу сказать точно… Только после приборной обработки пепла и обугленных остатков.
"То ли боярин сам жег перед прыжком… То ли кто-то из домашних уже после…"
Баг в раздумье достал роговую карманную пепельницу и вернулся к столу.
Бумаги. Много бумаг. Трогать их Баг не стал - не он ведет осмотр, в конце концов. Просто молча стоял, курил и смотрел.
"Александрийский Гласный Собор. Соборный боярин Ртищев, - прочел он красивую вязь на одном из лежавших сверху листов. - Проект челобитной о снижении налогов с высокотехнологичных предприятий, расположенных на территории Александрийского улуса…"
"Амитофо… Событие-то из ряда вон…"
К столу подошел завершивший обследование окна Антон Чу.
- Ничего такого, - пожал он плечами в ответ на вопросительный взгляд Бага, - на первый взгляд, никаких признаков насилия. Во всяком случае, у окна боярин был один. - И склонился над пепельницей.
Баг кивнул, загасил окурок и направился вон из кабинета - туда, где были слышны глухие женские всхлипы.
В соседней комнате, по виду гостиной, на узком диванчике с резной спинкой очень прямо сидела бледная величавая женщина, судорожно сжимающая в руках большую синюю шаль. Женщина смотрела перед собой невидящими глазами. С нею беседовали бледный есаул Крюк и печальный дежурный лекарь.
- Драгоценная преждерожденная… - уговаривал Крюк женщину, - прошу вас… Я понимаю, какое у вас горе, но прошу вас… Как это могло произойти?
- Как… Ничего я не могу вам сказать… - Ее губы дрогнули. - Ничего. Христофор, он… - Голос прервался.
- Вот, выпейте это, - усатый лекарь подсунул женщине чарку. - Непременно выпейте.
Она взяла чарку слегка дрожащей рукой и поднесла ко рту. Выпила. Половину. Другую половину расплескала. Но, кажется, не заметила этого. Глубоко вздохнула несколько раз. Крюк с пониманием глядел на нее, молчал.
- Все было как всегда, - сказала женщина тихо, выпуская чарку из пальцев. Лекарь успел подхватить. - Все как всегда. Даже помыслить не могла бы…
- Вам не показалось, что он озабочен чем-то? Подавлен?
- Все как всегда.
Крюк помолчал.
- Тут кто-то был, кроме него?
- Никого…
- А вообще сегодня его кто-либо навещал? Или, может, странные письма, звонки по телефону? Вы не слышали?
- Никого… И ничего. Пришел, как обычно. Сказал, поработает. Он всегда допоздна работает… Работал…
- Прошу вас, преждерожденная… Никого и ничего? Вы точно уверены?
Женщина мельком глянула на него с каким-то скорбным и одновременно высокомерным недоумением и вновь уставилась на обои. Чуть поджала породистые губы.
Есаул Крюк выпрямился, растерянно взглянул на Бага и развел руками. Достал платок и промокнул обильный пот.
- Вам нехорошо, еч Крюк? - понизив голос, спросил Баг.
- Что-то в последнее время… - Крюк кашлянул. - Ничего, ерунда. Вдова говорит, в кабинете было тихо, потом - вдруг грохот, звон, крик. Она вбежала, а Ртищев уже того. Прыгнул. Вынес собою стекло и прыгнул.
"Стало быть, - отметил Баг, - до нее тут никто побывать не успел. Получается, что в камине хозяйничал сам боярин…"
- "Керулен" проверьте тщательно, - сказал он Крюку. - Скажите Чу, пусть попытается восстановить все стертые файлы. Сделайте полную копию диска, отдельно освидетельствуйте все означенные на нем сетевые адреса, Ртищев мог сбрасывать какие-то данные на них. Проверьте почтовые узлы, на которых у Ртищева были ящики.
Крюк кивнул.
Баг, поймав себя на мысли, что приноравливается, как бы сподручнее взяться за расследование, и уже начал раздавать указания, смутился, кивнул в ответ и вышел на лестницу.
Там, пролетом ниже, на площадке у окна меж двух вэйбинов стоял дворник - пузатый, ярко выраженного монголоидного вида человек средних лет, в грубом халате с начищенной до блеска номерной бляхой, с лицом, выдававшим неудержимую страсть к горячительным напиткам.
- …Так точно или точно? - строго спрашивал его один вэйбин. - Ты мне все в точности припомни, до мелочей!
- А я что, я ничего, я все в точности, как было! - горячо говорил дворник, тряся редкой бороденкой. - Как оне пришли в девятом часу, боярин-то, так, почитай, в парадное больше никто и не заходил, так? Туточки, изволите ли видеть, шесть этажей, так что три семьи, квартиры туточки двухэтажные. Чурлянисы, оне, как всегда об эту пору-то, до поздней осени всем семейством в Жемайтии, в имении своем, ну, в том, что дедушка нонешнего князя ихнему предку художнику за картинки-то его замечательные пожаловал… Так что и нету их никого.
"Вот так особнячок! - подумал Баг с невольным восхищением. - Ходишь по улицам, ходишь - и ведать не ведаешь, под чьими окнами проходишь… Знаменитый народоволец боярин Ртищев, младшие Чурлянисы… Гуаньинь милосердная! Вот уж воистину - дом на набережной… речки Моикэ-хэ. Сколько их, таких домов на многочисленных набережных древней Александрии!"
- Это, знамо, первый и второй этажи… - Увидев спускающегося Бага, дворник осекся и сделал безуспешную попытку втянуть живот, а вэйбины вытянулись во фрунт.
- Драгоценный преждерожденный Лобо, докладываю! - согласно уложений начал было один, но Баг махнул на него рукой, и вэйбин, расслабившись, заговорил обыкновенно. - Дворник Бутушка показал, что сегодня с той поры, как преждерожденный Ртищев вернулся домой, посетителей к нему не было и от него тоже никто не выходил.
Баг строго взглянул на Бутушку. Бутушка преданно вытаращил глаза и перестал дышать.
- Продолжайте, пожалуйста, еч дворник, - сказал Баг.
- Ну, так я ж и продолжаю… - с готовностью возобновил Бутушка дачу показаний. - Посередке живут знаменитый ракетных дел мастер Мстислав Глушко, так? Вдовые оне, с сыночком проживают. Сыночек в десятый класс перешел, а покамест каникулы - он уж третий год мальчиком на побегушках к древнекопателям нанимается… Каргопольское подворье, этого… как его? а! Андрея Первозванного раскапывают. Так что тоже не вернулся еще. А сами-то - оне третьего дня на полигон изволили отбыть, в Плисецк… в честь нашей русской небесноталантливой балерины названный. Так что, знамо, по всей лестнице, окромя верхних этажей, - ни души.
- Ну-ну, - Баг на всякий случай принюхался к Бутушке. Бутушка и вовсе окаменел. Нет, вроде спиртным не пахло. - Вы оказали большую помощь следствию, - автоматически проговорил он и повернулся к ближнему вэйбину:
- Доложите есаулу.
Апартаменты Богдана Руховича Оуянцева-Сю,
20-й день восьмого месяца, отчий день,
раннее утро
По давней александрийской привычке расположившись для непринужденного общения не где-нибудь, а на кухне и плотно прикрыв дверь, единочаятели некоторое время мрачно молчали. Богдан сосредоточенно заваривал чай; Баг вертел в пальцах помятую, за ночь почти опустевшую пачку "Чжунхуа".
- Как Жанна? - спросил он.
- Спит, - коротко ответил Богдан. - Еле успокоил, - запнулся. - Теменные боли возобновились, пришлось снотворной травы заварить. Не каждый день все же на голову люди падают. А Стася твоя - держалась молодцом. Ты есть хочешь, еч?
- Нет, я к Ябан-аге заскочил.
- Может, лучше кофею?
- Нет. Чай.
Богдан поставил на стол блюдо печенья с кунжутом. Сел напротив Бага.
- Ну, рассказывай.
- Ты не поверишь, драг еч, - Баг с легким кивком принял чашку и достал сигарету. - Можно?
- Да кури! - Богдан вскочил, торопливо пересек кухню и растворил левую створку окна. Повеяло утренней свежестью, и стал слышнее слитный, стремительный шелест повозок, безмятежно летящих в этот ранний час по названной в честь древнего богатыря-степняка улице Савуши. "В славном месте апартаменты у еча, - мельком подумал Баг. - Зелени много, а русские, лесные души, это любят. Парковые острова чуть не под окнами…"
- Так вот… - Баг закурил. Богдан в растерянности оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь, пригодного под пепельницу, но друг опередил его, достав свою роговую походную. - Нам на головы свалился не кто-нибудь, а соборный боярин Александрийского Гласного Собора Ртищев Христофор Феодорович. Кавалер Меча, правлению помогающего, второй степени, между прочим.
Богдан перекрестился:
- Господи, помилуй! Это который из дана народовольцев?
- Вот-вот, драг еч. Страшное дело. Бояре не каждую ночь из окон прыгают.
- Прыгают?